Королевство Крыльев и Теней

Глава 1

Агония. Вот во что обратилось мое существование, вот единственная реальность, что я знала. Боль - беспощадная, всепоглощающая - струилась по венам раскаленной лавой, скручивала внутренности в тугой узел. Казалось, само мое естество расползается по швам, обращается в прах.

Но за пеленой страданий маячило иное. Тоска. Беспросветная, удушающая, не имеющая начала и конца. Словно я лишилась чего-то бесценного, жизненно необходимого - и эта утрата грызла нутро ржавыми зубами, не оставляла ни мгновения покоя.

В кромешной тьме забвения вспыхивали искры. Робкие, зыбкие - они манили за собой, побуждали очнуться. Голоса? Образы? Не разобрать. Но чем явственней становился зов, тем нестерпимей жгла боль, тем плотнее стискивала сердце ледяная лапа страха.

Первый судорожный вдох ободрал гортань, будто наждаком. Второй - вышиб из груди стон вперемешку со всхлипом. Веки поднялись, но тут же захлопнулись вновь. Слишком ярко, слишком беспощадно хлестнул по глазам свет - колючий, злой, неумолимый.

Я захлебывалась горечью и пеплом. Тело - чужое, непослушное - ныло и дрожало, норовя рассыпаться на куски. Мысли путались, разбегались, точно перепуганные птицы. Реальность плыла, двоилась, дробилась на миллион осколков.

Собрать бы их воедино, склеить, воссоздать цельную картину. Но куда там - я едва помнила, как дышать. Липкие щупальца мрака тянули обратно, в спасительное ничто. Только что-то глубинное, древнее, неистребимое восставало против, толкало прочь из забвения.

Зрение прояснялось рывками, выхватывая детали интерьера. Мраморные плиты под щекой - гладкие, прохладные, равнодушные. Исполинские колонны, чьи капители тонули в непроглядной черноте сводов. Витражи, рассыпающие по стенам сумрачные блики. Все здесь дышало пустотой, безвременьем и тленом.

- Ну здравствуй, сестрица! - раздался вкрадчивый, леденящий душу голос.

Я вздрогнула, силясь сфокусировать взгляд. И обмерла, наткнувшись на НЕЕ. Женщина, воплощенный кошмар наяву - белокожая, черноволосая, с печатью жестокого веселья на безупречном лице. За спиной ее трепетали исполинские крылья - белоснежные, сияющие, болезненно знакомые.

- Мортис? - прохрипела я, едва шевеля непослушными губами.

Насмешливый оскал исказил точеные черты богини. Колючий взгляд прожигал насквозь, вынимал душу. Богиня смерти медленно, издевательски зааплодировала. На губах змеилась улыбка - холодная и безжалостная, как лезвие ножа.

- Надо же, какие люди! - протянула она с мрачным весельем. - Сама госпожа Эреба пожаловала. Или мне называть тебя Адель? Ты хоть помнишь, кто ты такая, сестренка?

Имена. Да, точно. Мои имена, прошлые и нынешние. Их звук всколыхнул смутные, мучительные воспоминания. Будто в гудящую от боли голову вонзились тысячи раскаленных игл, пронзили насквозь, разворошили содержимое.

Я застонала, схватившись за виски. Перед мысленным взором замелькали картины - яркие, обжигающие, невыносимые.

Вот я - юная, дерзкая, опьяненная собственным могуществом. Сила бурлит в крови, за спиной трепещут алые крылья. Я парю над грешной землей, купаясь в потоках небесного света. Эреба - та, что была рождена от союза Хаоса и Тьмы.

А вот я в ином обличье - хрупкая смертная дева, закутанная в грубую ткань. Адель - без роду, без племени, всего лишь песчинка в безбрежном океане людских судеб. Моих судеб. Моих перерождений. Божественная душа, закованная в хрупкость человеческого тела.

Я застонала, сильнее сжимая голову. Слишком много, слишком ярко, слишком страшно! Но где-то там, за гранью страданий, маячило самое важное. То, ради чего стоило превозмочь любые муки. В круговерти страданий, гнева и смятения всплыло и иное.

Я видела себя - распростертую на холодных плитах, истерзанную, измученную. Видела Николаса - бледного, решительного, заслоняющего меня собственным телом. Слышала свист рассекаемого воздуха, влажный хруст пробитой плоти. И вскрик, полный муки - последний вздох друга…любимого, оседающего на пол. И мой крик - исступленный, захлебывающийся - сливающийся с хохотом богини воедино.

Николас. Он спас меня. Закрыл грудью, принял удар, предназначенный мне. Верный, преданный, самоотверженный. Сгинул по злой воле сестры. Сгинул из-за меня и моей запретной любви.

Я баюкала его голову на коленях, чувствовала, как остывает кожа, а дыхание слабеет. Умоляла не бросать меня одну, цеплялась за потускневший взгляд. А он улыбался бескровными губами, ласково и печально. Шептал воспаленными губами: "Живи. Борись. Люби".

А потом ушел. Растворился в небытии, оставив меня рыдать над опустевшей оболочкой. Унес с собой свет, тепло и доброту. Мой щит, моя опора, мое живое напоминание о хрупкости бытия.

Слезы хлынули из глаз, соленые, едкие, прожигающие кожу. Боль утраты вгрызлась в сердце, затопила горечью и виной. Но я не имела права сдаваться. Не после всех жертв, не после пролитой крови тех, кто любил меня.

Я с трудом поднялась - дрожащая, скорчившись, погребенная под грузом воспоминаний. Но взгляд, брошенный на Мортис - полыхал. Жег неистовством и жаждой расплаты.

- Ты заплатишь, - прорычала я, стискивая кулаки. - За Николаса, за каждую каплю невинной крови! Будь ты проклята, сестра! Будь ты проклята семижды!

Мортис отмахнулась лениво.

- Помечтай, - оскал, полный холодного веселья. - Куда тебе, жалкой смертной, тягаться со мной? Без сил, без крыльев, даже без полной памяти! Сколько времени прошло, пока ты тут валялась? Дни? Недели? Знаешь, я славно развлеклась с твоим вторым дружком!

- Корвус! - выдохнула я, вскидывая взгляд на сестру. Это имя отозвалось вспышкой агонии, выжгло на сердце клеймо. Зеленые глаза, смеющиеся губы, крепкие объятия. Крылья за спиной - иссиня-черные, горделивые. Жаркие признания, сплетенные пальцы, губы, припадающие к бьющейся жилке на шее. Прошлое не Адель…Эребы.

- Корвус, - прошипела Мортис, комкая это имя, будто грязную тряпку. - Твой возлюбленный. Твоя погибель. Он мой, Эреба. И поплатится за твое предательство!