Корона Белой Смерти

Пролог

- Моя королева,- сказал Церион и тяжело опустился на одно колено. Когда отряд отправлялся, его доспех сиял в лучах утреннего солнца, он был похож на Глаэда, лучезарного бога войны, спустившегося с небес в ярости и огне.

Сейчас Церион выглядел как никогда смертным – запавшие скулы, налившийся синяк на подбородке, царапины, рассеянные по стороне лица, незатронутой проклятием. Сквозь грязь и запекшуюся кровь не было видно ни сияния доспехов, ни белизны туники.

Лацерта махнула рукой своим компаньонкам, которые соскользнули с лежанок и, мягко ступая босыми ногами по ковру, вышли из покоев.

Когда сомкнулись золоченые закатом двери за последней из них, королева подошла к брату, склонилась перед ним, обвив руками его голову. Прижала к своему плечу слипшиеся от крови волосы, чувствуя ключицей жесткий подбородок, острую щетину. Она обнимала его так, когда ему было пять, и он разбивал колено или локоть в очередной игре; когда ему было десять и он проигрывал на тренировочном поле или получал наказание у учителей. Она обнимала его так, когда он вернулся из первого похода. Он ушел с отцом, когда ему было всего лишь тринадцать и вернулся четырнадцатилетним, потерявшим и детскую округлость, и беззаботность.

И тогда, и сейчас, она испытывала эту щемящую нежную тревогу и радость, огромную и неосторожную, неподобающую той, что восседала на золотом троне Фольдрии.

Он возвращался раз за разом, но они знали – и она, и Эрис, и сам Церион, что однажды очередной поход может стать для него последним. Но каждый раз она отпускала его и, слава богам, каждый раз он возвращался.

Долг превыше всего. Корона и Фольдрия. Они были так малы по сравнению с ними.

В этот раз у нее было что-то, подарок, счастливая новость, чтобы рассеять хотя бы немного ту тяжесть, что несли все они на своих плечах с рождения.

- Я нашла ее,- тихо сказала Лацерта,- предвещенную деву.

Церион застыл и отстранился, глядя ей в глаза. Королева нежно провела по левой стороне его лица, где сквозь воспаленную плоть ледяными трещинами проступал мрамор.

- Рокморская принцесса. Они с Эрисом рождены в один год. Один месяц, один день, один час. В ее жилах течет кровь жриц Мореллы. Ошибки не может быть.

Церион ничего не ответил, но она видела, как дернулась его щека, опустился уголок губ. Наконец, он покачал головой:

- Эрис влюблен в дочку Юстиса.

- Эрис знает свой долг,- Лацерта отступила, отвернулась от его взгляда, в котором не нашла ни ожидаемой радости, ни облегчения.

- Мы все жертвуем чем-то ради Фольдрии,- сказала королева,- пришел и его черед.