Корпорация "Мира"

Глава сороковая

   Иван Карлович, страшно довольный произведенным на меня впечатлением, потрепал меня по волосам. Я совсем дар речи потеряла… потом оклемалась и зашипела на Ваньку рассерженной змеюкой:
  – Ты себе это что позволяешь, старый хрен? Таки я женщина замужняя и меня никто не имеет права по голове трепать, тьфу, по волосам! Даже Вахтанг! Меня уже сто лет никто за волосы не хватал, морда твоя наглая!
  – Прости, это я молодость вспомнил, – и смеется, гад! – как я тебя с удовольствием за косы таскал. Помнишь, какие у тебя косы были, ниже пояса…
  – Жаль, я тебя на них не повесила!
  – Знаешь, Мирочка, лучше бы ты меня повесила, наверно я был бы более счастлив.
  – Иван, ты так с Мирой постоянно разговариваешь, очень фамильярно, вы что, не тут познакомились?    – у тихонько подошедшей Виты было изумленное такое выражение лица, что мы с Ваней синхронно засмеялись.
  – Нет, детка, не тут. Мы еще с Тбилиси знакомы.
  – Иван Карлович, ты хочешь сказать, что Мира и есть та девушка, которую ты тогда так любил и оплакивал? Но ты же говорил, что она вроде умерла? – теперь уже Хайме вклинился в разговор.
  – Как это я умерла? Когда? Почему я не в курсе, а Ваня? И что ты там трепался о девушке, которую так безумно любил?
 – Грустно тебе это все рассказывать, Мира. Столько лет прошло. Давай потом…
 – Э нет. Давай рассказывай, времени много, пока наши приедут, как раз рассказать и успеешь.
 – Хорошо. Ты сама напросилась. Через пять лет после тех событий я вернулся в Тбилиси, потому что хотел найти тебя и увезти. Я должен был возвращаться на Терру, где у меня было свое дело, свой дом. Мечтал забрать тебя с собой, и плевать, если ты даже была замужем. Я приехал к вам домой, и меня встретила твоя мать. Она меня не узнала. Или сделала вид, что не узнала. Но она сообщила мне, что ее дочь умерла. В родах. Вместе с ребенком. Моим ребенком. Она даже назвала мою фамилию и сказала, что этот сволочной урод умер раньше, иначе бы она, мама твоя, его лично убила бы. Даже предложила поехать в вашу деревню, посетить твою могилу.
   – А? Как это? Зачем же ты мне голову морочил все это время?
   – Мира, я оплакал и ребенка, и свою женщину. Отправился на задание, провел полгода в Африке и вернулся на Терру, снова один. Потом мне приходилось несколько раз в год мотаться на Землю, выполнять приказанное. У меня была женщина, она даже была похожа на тебя. Но жениться я не успел. Мне помешал вот тот самый «Гиммлер». У нас с ним давние счеты. Он увез Марию и исчез, оставив мне издевательскую записку. Марию нашли через год, на улице в Лос-Анджелесе, всю обколотую героином, больную сифилисом. Она и сейчас там, у нее свой домик и рента, куда я кладу каждые полгода деньги ей на проживание. Конечно, ее вылечили. Но мне от этого не стало легче. И «Гиммлеру» легче не будет.
   – Ну, в этом я не сомневаюсь, прекрасно помню твой мстительный характер.
   – И вот на фоне всего этого, когда я уже успокоился, тихо сидел в своем любимом магазине, никого не трогая, вдруг я выхожу в зал и вижу перед собой тебя, живую, и рядом с тобой двое парней, один из которых вылитый мой отец в молодости! Я думал, что у меня галлюцинации. А ты меня узнала. Но отказалась признать, что парень мой сын! Ладно, сеанс воспоминаний окончен! Хайме, Вита, о разговоре молчок. Никто ничего не говорил, понятно?
   – Ты это о чем? Вита, он бредит? Сидел, молчал час, а теперь чего-то хочет… стареет, тебе не кажется, любимая?
   – Похоже на то, любимый. Как бандитов брать будем? Голыми руками? И будем ли вообще?
   Разговор быстро перетек в другое русло, и народ стал обсуждать, как нужно разобраться с бандитской шайкой.
   Стивен Хорст отзвонил Ивану и сообщил, что весь участок сельвы по берегу реки безымянной со стороны СС куплен на имя Анатолия Минаева, и права на доверительное управление участком переданы господину Ивану Карловичу Шниппельзону. Мужчины договорились встретиться, уладить окончательно все дела и Иван отсоединился.
   – Так, ребята, этот лес весь наш. Делаем так. Вита, ты говорила, что бандиты ждут, когда беглянка начнет орать? Сможешь изобразить вопли?
   – Думаю, смогу. Тоже мне, актерское искусство. Хочешь поймать на живца?
   – Понятливая моя девочка! Хайме, пока Вита и ребята будут отстреливать охотничков за головами, мы с тобой сходим в лагерь. «Гиммлера» не трогай. Он мой.
   – Мы только вдвоем, по старой памяти?
   – А ты думаешь, это будет слишком много? Двое нас на один лагерь? Ну я могу сходить и один.
   – Нет уж. Я такое веселье пропускать не собираюсь.
   – Ребята, вы простите, что я вмешиваюсь в ваш стратегический план, но вы уж не забудьте, что там рабы и алмазы. Алмазы и рабы. Как вывозить будем? Кроме того, не стоит забывать и о доне Себастиано. Насколько я помню, это тот же самый, который людей своих посылал прихапать Лос Лобос, правильно? Как его успокаивать будем? Ась?
   Прибежал Антон и заявил, что слышит шум моторов. Может наши уже едут?
   – Может наши. А может и не наши. Хайме, Вита, к бою! Мира, ляг на пол, держи Еву! Антон, прячься вон туда, за дерево!
   Ого, как раскомандовался Ваня! Они с Хайме и Витой буквально растворились среди деревьев, умчавшись вперед, навстречу шуму мотора. А ничего так Иван, вижу, что не растерял навыков. Ишь, как двигается! А говорит – старый стал, неуклюжий…
   Блин, я, между прочим, тоже стрелять умею! Правда не так круто, как эти трое, и даже далеко не так здорово, как Антон. Но из трех путь одну точно попаду!
   На наше счастье, нам стрелять не пришлось, это действительно оказались наши. Ну а если подумать, то никого и быть не должно было. Никто вроде бы наши машины не отслеживал, а бандитам пока не до нас. Они беглянку выжидают, когда заорет.

   Им шум поднимать, мотаясь вокруг сельвы, тоже никакого резона. Вся их деятельность кроется на полной тишине и соблюдении тайны… Алмазы не игрушки, наложит лапу тот, кому надо, дон Себастиано и пукнуть, ой, пикнуть, не сможет. Не вышел он пока в глобальные игроки. Масть не та. Нахальства через край, а вот масть – не та.
   Андрей вернулся с тремя охранниками и с Илико. Увидев сына, я вообще озверела. Ну, этот-то чего полез? Экстрима не хватает? А он явно свое полицейское прошлое вспомнил, весь в камуфляже, вооружен по самое немогу. Мне так рукой помахал издали и воздушный поцелуй отправил. Остальные ребята в такой одежде, фиолетово-черной.
   Ну да, камуфляж на Терре фиолетовый, а вы что думали? Зеленый?
   Мужики привезли снаряжение и для Хайме с Иваном. Народ собрался в кружок. Быстро что-то обговорили, и часть из них вместе с Иваном и Хайме ушла в сельву. Илья, Вита и Антон подождали несколько минут и отправились за ними. Я осталась в машине вместе с Евой и молодым парнишкой из охранников. Нас типа на стреме оставили.
   Я сидела и откровенно боялась. Нет, не за себя. Машину еще найти надо. А вот за сына и остальных было страшно.
   У нас ничего слышно не было. Ни криков Виты, изображавшей Лизу. Ни звука выстрелов. Ничего, только насекомые стрекочут, да вроде птицы порхают. Но, если не приглядываться, не видно даже их.
  Сидим, ждем. Парень рацию крутит, ищет волну. И наткнулся на щелканье. Я ему:
  – Стоп! Это наши! У нас было так условлено! Слушаем.
  – Я ничего не понимаю!
  – А это тебе и не надо. Пока идет спокойное щелканье, значит все по плану. Они знают, что делают.
  – Да? И вам не страшно?
  – Мне страшно. Но тут я ничего сделать не могу. Так что держи оружие наготове и сиди тихо. Ждем.
   Мы просидели почти полтора часа, как вдруг раздался сильный взрыв. Грохот был такой, что аж уши заложило. И это в лесу! На нас дождем посыпались листья, насекомые, веточки. Ева взвыла и стала рваться из машины. Но мне было категорически велено ее не отпускать, поэтому я вцепилась в ошейник собаки и стала ее уговаривать посидеть.
   – Сейчас Хайме придет, сиди, дорогая, – а собака тихо скулила и скулила.
   – Мира, я пойду туда, посмотрю.
   – Сидеть! Куда к черту ты пойдешь? Щелканье слышишь?
   – Да…
   – Все так же?
   – Да…
   – Сидим, ждем.
   – Ой, там черт знает что происходит, а мы тут сидим… Мира, я схожу, посмотрю!
  – Сходишь? Нет, мы туда поедем! Садись за руль, поехали! Быстро-о-о!
  Парнишка как намыленный, кинулся за руль, завел мотор, и мы потихонечку поехали туда, где наши мужчины стреляли и взрывали. Зачем поехали? Не знаю, душа потребовала.
  Парень, который в процессе езды таки представился: «Толик я», оказался даже лучшим водителем, чем Иван. Во всяком случае, продвигались мы довольно быстро, хоть и зигзагами.
  Толик не втыкался в деревья, не сносил кусты, но умудрился находить возможность поехать там, где Ваня застрял бы гарантированно.
  Не помню, сколько мы так ехали вперед. Главное, что в моменте из-за дерева вдруг вынырнула Вита, довольная, запачканная серой глиной и счастливая. За ней появились Антон и Илико перемазанные, как чушки, но тоже очень довольные. Быстро запрыгнули в машину, благо больше ее уже трудно запачкать. Антон выпихнул Толика из-за руля, и мы поехали вперед, как я поняла, уже в сам лагерь.
  На заднем сиденье Вита и Илья сидели и смеялись, как дети.
  – Что такое, что вы хохочете? Что?
  – Ой, мама, жаль, что ты не слышала, как Вита орала! Она сначала орать не могла, хоть и обещала.
  – А не умею я!
  – Так мне пришлось ее ущипнуть за зад! Она как заорет! Орала и визжала так, словно я ее не ущипнул, а укусил!
  – Он больно щипается! Я Хайме пожалуюсь! Ха-ха-ха!!
  – Мам, смотри, она орет, мы с Антоном лежим неподалеку, ждем. И дождались! Притопало на ее крики аж шесть человек, расхристанные, морды сонные. Автоматы у всех на груди, словно на парад топают. Увидели Виту, орут – вот она!
  – Ага, даже не поняли, что у меня живота нет, кретины!
  – Вита двоих уложила очередью, остальные подставились под наши. Я таких идиотов безалаберных еще не видел! По сельве, как по своей квартире, даже автоматы не у всех были к стрельбе готовы! Они что там, ваще тормознутые? Их еще никто не пугал, что ли?
  – Ясно. Едем на шахту?
  – Едем, едем. Там наверняка будут такие, которые сами и ходить не смогут. Не тащить же их на руках.
  Мы двинулись дальше. Я все ждала, когда Хайме или Иван покажутся, но никого не было.
Когда мы, наконец, добрались до лагеря, там уже все было закончено. Взорванный грузовик, стоявший рядом со сгоревшей большой палаткой, вовсю дымил, вокруг валялись трупы. Ни Ивана, ни Хайме видно не было. Двое наших охранников сторожили группу упитанных мужиков, стоявших на коленях.
  Ребята выскочили из «Хаммера» и Вита кинулась куда-то вправо. За ней помчались Антон и Илья. Туда же кинулась Ева, которую я не успела удержать. Ветер чуть сменил направление, дым понесло по реке, и стал виден вход в шахту.
  Вход – это красиво сказано. Устье пещеры в основании холмика высотой с трудом в три метра и было входом в шахту. Никто не потрудился ни расширить вход, ни как-то благоустроить. А зачем, если лохи и так все добудут и сами выволокут наружу? Останется только надавать лохам по шеям и забрать добычу. А лохи там все равно подохнут, так какая разница, будет им легче или нет в процессе подыхания?
   Потом Вита и Илья вытащили из шахты Ивана и Хайме, валявшихся внизу без сознания. Дальше пошли тела людей, изможденных, оборванных, раненых. Я никак не могла понять, что произошло с нашими внизу. Почему все без сознания?
  А потом увидела, как Вита вытаскивает Еву, шерстяным ковриком.
  – Там воздуха нет, воздушная помпа остановилась, они задыхаются там! Их много!
  Она снова бросилась в устье, и за ней туда же нырнули Антон, Илья и Толик. Я стала приводить в сознание Ивана. Немного воды на лицо брызнула, несколько нажатий на грудную клетку, до вдыхания воздуха рот в рот дело не дошло, Иван вздохнул и очнулся. Рядом приходил в себя Хайме.
  Оклемалось еще несколько мужчин и женщин. Народ со стонами оглядывался вокруг, кто посильнее, воздвигались на коленки и пытались помочь другим. Вскоре послышался плач.
  А наши тащили и тащили людей из шахты. Уже к ним присоединился Хайме, несколько уже очухавшихся мужчин так же включились в работу и помогали вытаскивать людей. Иван завел «Хаммер» и присоединил к аккумулятору машины провода от воздушной помпы в шахте. Дело пошло веселей.          Людей выкладывали рядами, и очнувшиеся бегали между ними, пытаясь привести вытащенных в чувство.
   Я вытащила наши запасы воды, раздала бутылки и мы стали поить детей и подростков, которые уже пришли в себя.
   Когда схлынул вал тел из шахты, стало ясно, что очень много народу умерло. И многие даже не сейчас. Наши вытаскивали всех подряд, в суете не обращая внимания на холод и окоченелость тел.
   Насчитали мы сто семьдесят человек, из которых было сорок три подростка и двенадцать детей от четырех до семи лет. К сожалению, четверо детишек и тринадцать подростков не выжили.
   Взрослых покойников было больше. Вита насчитала аж девяносто трупов. Детей и взрослых вместе.
Из наших никто практически не пострадал, слава Богу, если не считать угоревших с непривычки Ивана с Хайме.
   Увы, Ивану не повезло, и тот самый, давно искомый «Гиммлер» получил пулю в лоб в самом начале боя. Хотя, если судить по пулевому отверстию, скорее всего он застрелился сам, не дожидаясь возмездия.