Корпорация "Мира"

Глава сорок вторая

   И пошло-поехало: кормить, лечить, записывать свидетельские показания, чистить, мыть, детей сирот утешать. Хорошо, что сирот тут всего трое, я бы повесилась, если еще кого усыновлять. Я еще не очень хорошо со всеми остальными моими приемными детьми знакома!
  Господи, благослови Вахтанга за его терпение и любовь к детям, меня на это уже не хватает!
И адвокат наш, умница, он усыновление так провернул, что последние усыновленные не могут претендовать на равные доли нашего имущества наравне с родными и тремя первыми усыновленными детишками. Иначе полный швах. У нас же еще внуков орава!
  Но все равно им надо хоть что-то выделить потом на жизнь и обзаведение, да и сейчас их кормить-поить-растить-учить… денег прорва нужна.
  Так что шахта эта очень даже вовремя подвернулась.
  Ну и скажи мне кто, там в Азуре, что я буду такие вещи откалывать и вообще вот так жить…
  Да послала бы пешком в дальний лес к местному фаллосу в гости! А тут живу и действую и даже не шибко событиям удивляюсь. Закаленная уже стала.
  Нда-а-а… что с нами жисть наша окаянная творит, что творит! Лично у меня сплошной цирк и буффонада.
  То лотереи подсовывает, то детей норовит уделать, то на другую планету перекидывает… Нет, не получится у меня тихо-спокойно стареть, уже не получится.
  Ну так и хрен с ней, со старостью! Буду жить по полной программе, столько лет, сколько мне отстегнется!
  В общем, начались новые трудовые будни у семейки Абашидзе и Компания. Прилетел Гиорги, посмотрел на лагерь, ужаснулся и немедленно отправил детей из лагеря в Лос Лобос. Потому что ближе.
  Следом явилась Марина со своей медицинской бригадой, проверять «шахтеров» на всякие проблемы. Кроме истощения на почве недоедания и синяков, щедро наставленных добрыми надсмотрщиками, никаких особых проблем не нашла. Даже вшей. Ну не считать же за проблему регулярный понос у большей части шахтеров из-за спонтанного обжорства? Мы им продуктов навезли, вот они и обжирались, мученики болезные.
  Нашлись и такие среди толпы рабов бывших, которые права качать начали. Типа, двадцать первый век, демократия, либерализм и прочие измы-ягизмы. Вы, мол, чего уж там, если уж вы нас спасли один раз, то кормите и поите теперь всю оставшуюся жизнь, как пострадавших от беспредела! Орут, слюной брызжут, истерикуют.
  Но тут в накал истерики резко вмешался тот же Хайме и предложил всем либералам с демократами пешим ходом добираться в Сан Хосе. Вы не поверите, Хайме был так щедр, что предложил перевезти их через реку и даже дать еды на дорогу!
  Демократы с либералами подумали-подумали и почему-то молча ушли в забой, работать. Что им не понравилось в предложении Хайме, не понимаю. До Сан Хосе всего-то топать дня четыре. Не больше.    На дворе двадцать первый век, все в порядке, разве не так?
  Короче, мы на этот раз до столицы Латинского рая, славного города Сан Хосе, так и не доехали. Не до того нам было.
  Нужно было обустроить этот чертов лагерь, завести крепеж для шахты, чтобы не завалило народ, поставить ограду и хоть какие дома для проживания организовать. Грузовики с разными, но крайне необходимыми для жизни вещами проложили такую просеку в сельве, что ее сверху видно стало.
  Нам еще проблема, что до земель Корпорации не так уж и близко. До Фелиса тоже два шага. А продукты надо подвозить регулярно. Блин, это же какие расходы! По иронии ближе всего до Сан Хосе.    Но туда двигаться за продуктами мы не торопились.
  И Хайме, и Иван были уверены, что история с доном Себастиано еще не окончена и разборки нам предстоят и довольно скоро. Поэтому они готовились весьма и весьма активно. И вовсе даже не к мирным переговорам. Дон Себастиано, или Себас, как его враги невежливо звали, был человеком злобным, мстительным и весьма хитрым. А кусок мы у него изо рта вынули очень крупный.
  Понятно, что Себас сам бы его весь не съел… Может быть. Наверняка в итоге подавился бы… потом. А по первости неплохо бы руки и карман свой погрел.
  Но мы-то уже все отняли! Бойцов частично порубали в капусту, частично припахали, словно это не блатные пацаны, а простые лохи-работяги.
  Ну и кроме обид за своих парней, я думаю, дона Себаса очень взгрела пропажа уже добытых камней.
  Ну вы себя на его место поставьте! Он так старался, все так круто поставил, камни уже вот они, добыты, в корзины насыпаны. И тут сваливаются на голову какие-то непонятные типы и всю малину уделывают на раз! Да он за пару каратов народ головы лишает, а тут? Произвол! Просто беспредел, понимаете? Или беспердел? Ну, как-то так, карай!
  Не знаю, есть ли у него покровители на тех же уровнях, как и у Ивана Карловича, но тут все дело в том, что территория с шахтами – она не на стороне латинской, а на стороне нашей, родной территории Свободного Союза. Так что если он что и будет предпринимать, то, скорее всего сам, своими силами.
  А наши-то, наши-то! Со всех сил стараются, «окапываются». В смысле, что все время что-то делают, строят, наводят мостки по деревьям, там у них снайперы впередсмотрящие дежурят. Речку пониже лагеря засыпали кучей камней и земли с ветками. Часть течением унесло, не без этого, но часть закрепилась, и речку стало поднимать! Уже к вечеру пришлось палатки повыше к лесу переносить, иначе грозило затопить все нафиг.
  Зато речку в этом месте теперь фиг форсируешь. А очень осторожный Иван Карлович настоял на установке мин у реки, если оттуда попрут, так взорвется все, и вода в дырку как хлынет!
  Короче, стратеги наши напланировали и наставили кучу ловушек всяких, дорогу в сельве тоже перегораживали, вроде это должно помочь против незапланированных визитов. Забыли, как мы сами эту дорогу прокладывали, что ли? Пришлось напомнить.
  Но меня так спокойно по плечу похлопали, ты, мол, женщина, займись тем, в чем разбираешься, а нам наше оставь.
  Оставила. Оно мне надо, с ними и по этому поводу препираться?
  Смотрю, Иван и Хайме уже вовсю народ гоняют, окопы рыть. Часть народа поперлась на край сельвы, срубать деревья и оттаскивает стволы к берегу, складывает там баррикады. Как выразился Иван Карлович:
  – Понимаешь, Мира, надо сломать ровные линии берега. Тогда: а) – могут с размаху местность не узнать, хотя я на это бы не надеялся, и б) – так легче оборонятся. Мы видим всех, а они нас – не очень.
  – А окопы на холме вам зачем?
  – Ну, отстреливаться же! Загоню туда крупнокалиберные пулеметы и нам не страшен серый волк!
  – Хм-м… а они не могут нас издали приложить, той же базукой?
  – Хм-м… ну ты знаешь, мы и сами тем же ответить можем, если не опередить. У нас такого добра тоже хватает. Вон, Андрей целый грузовик вооружения привез. Ладно, пошел я в шахту. Не хочешь прогуляться?
  – В шахту? Что я там потеряла?
  – Пойдем, сама увидишь. Такое надо видеть, и ты увидишь, вот прямо сейчас.
  С этими словами этот тип неугомонный хватает меня за руку и тащит за собой! Обалдел совсем на старости, вот честное слово! Я свою руку у него из лап вырвала, обозвала его штерадзе, что в переводе с нашего языка из детства и юности значило – Глупцов. Вроде как я ему новую фамилию подарила. Ну и пошла с ним в эту шахту. Погляжу, с меня не убудет.
  А если честно, то не очень я одобряю все эти шастанья по пещерам и шахтам. Не люблю замкнутых пространств.
  Не, до клаустрофобии я не докатилась, но мне все же открытые пространства ближе к сердцу. Однако зрелище того стоило! Потому что я попала в голливудский блокбастер из серии «Поиски сокровищ»…
  Мы для начала протолкались сквозь выходящих из шахты трудяг и прошли, согнувшись, по широкому и невысокому проходу внутрь холма. Извилистый, как буква «зю», проход явно был природного происхождения, потому что никакой сглаженности или облицовки его стены не несли. Просто проход-промыв в пещеры.
  Мы прошагали минуты две, проход свернул резко вбок, налево и явственно пошел вниз. Вот тут уже были видны следы кирки на стенах, люди сбивали лишние выступы, мешавшие проносить корзины с грунтом и добычей. На полу были выбиты щербины, служившие ступеньками. Правда они в основном были засыпаны землей и мусором, но спускаться было можно.
  Потолок постепенно поднялся, проход расширился, и мы вышли в небольшую пещеру. Скверное освещение какими-то плошками с крохотными огоньками ну совсем не вписывалось в картину шахты, где добывали редчайшие драгоценные камни.                                                                                                    Это что, бандиты даже минимальное освещение не провели? Вот же экономные твари, а? Так же не видно, что копаешь, как тут камешки искать?
  А воняло тут, ну совсем не по детски. Я нос зажала, ртом дышать и то миазмы чувствуются. Где-то тут сортир, что ли?
  – Народ прямо у рабочих мест все свои дела делал, их сутками отсюда не выпускали, Мирочка. Потому и вонища. Сейчас пойдем в большой зал, там полегче дышать будет.
  Мы быстро прошли дальше, я по пути смотрела на этих старателей, горемык шахтеров… Тощие, грязные, вонючие. Могли бы и помыться после нашего появления. Но нет, как услышали про продолжение работ на шахтах, полезли обратно вниз. Ну еще бы, блин, Иван и Гиорги пообещали им денег дать на дорогу…
  Пацифисты хреновы, мать их наперекосяк, ни один башку не поднял и не попытался убежать отсюда. Мужчины… тьфу! Если бы не Лиза, так бы и сгнили тут, никто никогда бы и не знал, куда они все испарились.
  Это Терра, беби; никого не интересует, куда делся поселенец. Все свободны от всего. Этих вот и от самой свободы освободили.                                                                                                                                  А я вижу, она им и не нужна, вон как работают, любо дорого посмотреть.
  Я теперь понимаю, почему Иван и Хайме тут сознание потеряли. Мы проветрили, как могли, загоняя воздух снаружи вентиляторами, ребята протянули трубы воздуховодов, но блин, дерьмо-то никуда не ушло! Так и валяется по всем углам, зараза.                                                                                                     Вонь моментами такая, что глаза режет. Фу-у…
  Отсюда надо всех выгонять и чистку производить, иначе наши алмазы будут называть дерьмовыми с полным на то основанием! Как можно тут что-то добывать, скажите мне? Гадость!
  Однако когда мы пробрались в следующую пещеру, дышать стало существенно легче. Тут практически никого не было, а сама пещера террасами спускалась вниз. Дно было метрах в пятнадцати внизу.
  Сверху, чуть выше над входом, была установлена галогенная лампа, и вот она-то и давала скудный свет. Скудный, потому что ее света просто не хватало на весь объем пещеры. Ну то есть, тут рядом все было прекрасно видно, а дальше и по краям все терялось во тьме. И там мелькали двигающиеся огоньки. Особенно много этих огоньков было внизу, на дне пещеры.
  – Иван, сюда лампу доперли, а в первом зале что, пожалели?
  – Ты таки будешь смеяться, но эти хмыри сами не захотели освещение.
  – Не хотят любоваться на свое дерьмо?
  – Ой, Мира, ну ты сразу в точку попадаешь! Умная что ли?
  – Образованная и опытная! Ну и в уме мне отказать трудно!
  – И я скажу тебе за это, мадама Абашидзе, что вот это меня в тебе и привлекает!
  – Привлекает его, ха! Я замужняя женчина, если ты шо то за такое еще можешь понимать!
  – Ну да, ну да… ну что, пойдем вниз?
  Мы перестали пикироваться и стали спускаться по террасам вниз. Странные были терраски, я вам скажу. Некоторые высокие и узкие, другие плоские, широкие, точно как поля на горных склонах. И по этим террасам и терраскам кое-где ползали люди-человеки, буквально пальцами проверяя каждый камешек. И иногда камешки складывали в кучку посреди террасы.                                                                  Кидали издали, приносили и клали на самый верх, в общем, кто как мог, так и добавлял свою добычу к общей.
  Иван прошел по узенькой террасочке, у края которой были горкой навалены камешки. Сунул руку в камни, пошерудил там и вытащил каменюку размером с мой кулак. И вот эту каменюку принес мне, со словами:
  – Посмотри, насколько я понимаю, это зеленые алмазы. Ты посмотри, посмотри!
  Ну, я посмотрела. Да, в большой камень были впаяны шесть крупных зеленых камней, похожих на бутылочное стекло. Я и говорю:
  – И шо это, Ваня? Таки вот эти стеклышки и есть те самые брулианты? Или как?
  – Ну шо ви такое мне можете говорить? Какие вам это брулианты? Мадам, шо ви там держите в своих прэкрасных ручках, есть сырие алмазы! Ой, не уроните каменюку на ваши прекрасные ножки! Я же не смогу объяснить вашему супругу за ваш синяк на ноге!
  – Ванька, прекрати! Ты меня со своим одессизмом со свету сживешь! Гачумди, ну мацинеб![Замолчи, не смеши меня]
  – Вай! Ага, гавчумди![ой, уже замолчал!] Ну что, возвращаемся? Или идем дальше?
  – Нет, знаешь, пошли обратно. Я все увидела, все поняла, пора на свежий воздух.
  И я подняла руку, чтобы бросить камень обратно в кучу. Еще подумала – доброшу или нет?
  – Стой! Забери его с собой!
  – Ладно, только пошли быстрее отсюда!
  Обратно мы выбрались быстрее. Хотелось проветрить легкие от смрада, который застоялся в пещерах.
  Перед входом на шахту царила рабочая суета. Палатки переставлялись за холм, по бокам лагеря копались глубокие рвы, и земля насыпалась бруствером со стороны лагеря. На уже насыпанные горки земли выставляли пулеметы и устраивали что-то типа окопов, где при нужде можно было залечь и начать обстрел противника.
  Короче, лагерь в быстром темпе оборудовался насколько возможно. Несколько раз прилетали наши вертолеты, подвозя оружие, одежду и еду.
  Можно, конечно, было отправить все это грузовиком, но ребята предпочли более быстрый способ доставки.