Корпорация С.М.Е.Р.Т.Ь

Добро пожаловать в…

Если вы, нахмурясь, выйдите из комы,

Если вам не в радость солнечный денек -

Оглянитесь рядом, может по соседству

Из неё не вышел кто-нибудь ещё….

Жизнь идет своим чередом, но когда наступает смерть, мы оставляем какую-то часть себя живым. Это могут быть деньги, картины или доброе слово. А иногда после нас остается пустота.

Мертвые, как я

Три часа после смерти

Я не верила в Бога когда была жива, кстати, в Деда Мороза тоже. Поэтому было странно осознать себя сидящей неизвестно где на продавленном диване напротив двери, которая явно нуждалась в ремонте, белая краска давно облупилась. Само помещение, отдалённо походило на приёмную в каком-нибудь государственном учреждении. Кроме двери и дивана тут не было ничего: не окна ни других дверей. Голые не докрашенными стены с желтыми подтёками и чьими-то отпечатками грязных пальцев. От нефиг делать я стала разглядывать табличку, которая располагалась на единственной двери, как раз на уровне моих глаз:

Кабинет № 1 Координатор Тираай.

Прием КРУГЛОСУТОЧНЫЙ!

ПЕРЕРЫВ на ОБЕД 15 минут!

Чуть ниже таблички скотчем кто-то приклеил обычный лист формата А4 на котором было крупными буквами напечатано:

Смерть - это только начало.

Кто бы мне подсказал начало чего?

Неожиданно единственная дверь открылась. В проёме показался высокий худощавый мужчина в обычном невзрачном костюме офисного клерка, у него были короткие тёмные волосы, а на кончики носа примостились очки.

Уверена очки ему для крутизны.

Совершенно было не понятно сколько ему лет. Он едва улыбнулся и кивнул мне.

- Есеня, пройдите ко мне в кабинет, пожалуйста, - он отступил в сторону и кивнул, мол входи.

Я медленно поднялась с дивана и не уверенно сделала пару шагов по направлению к мужчине. Не внушал он мне доверия. Что-то в нём было отталкивающее и неприятное. Но, похоже деваться мне некуда. И глубоко вздохнув я решилась войти в кабинет под номером один, если верить табличке, конечно. Только, хоть убейте, не помню, что записывалась к кому-то на приём.

Кабинет был небольшой. Окон, как и в помещении с диваном, не наблюдалось. Массивный стол был весь завален бумагами. В них был явно «похоронен» монитор, он едва виднелся из-за кипы документов и папок.

Я смотрю у мужика много работы. Зачем я тут? Других людей я не видела в приёмной…. Интересно, это он меня ждал всю такую красивую и загадочную?

Обстановку в кабинете я бы назвала состояния «вечного ремонта». Кое-где на стенах и потолке проглядывала штукатурка, как будто кто-то затеял грандиозный ремонт, но потом всё бросил из-за нехватки денег или по причине банальной лени.

- Присаживайтесь, - вывел меня из оценивания окружающей среды низкий голос хозяина кабинета.

- Да?

Мужчина указал на единственный тут свободный стул.

- Присаживайтесь, говорю, - повторил он.

Я осторожно села. Стул совершенно не внушал мне доверия. Он шатался и скрипел, казалось, вот-вот развалиться на части.

- И так, кто у нас? - Мужчина прошёл и сел на своё рабочее место напротив меня, достал из ящика в столе папку, и положил перед собой. Затем мельком взглянул на монитор. Какое-то время он сверял данные в папки с тем, что он видел на экране.

- Юрьева Есеня Алексеевна - восемнадцать лет, родилась в России … в городе … так... ясно. Училась, работала… не замужем,- бубнил он.

А потом наконец посмотрел на меня. У него оказались ярко синие глаза с вертикальными зрачками, меня передёрнуло. Неприятно когда на тебя смотрят таким пристальным змеиным взглядом. Не взгляд, а оринген какой-то.

Кто этот тип? И что происходит?

Я опять огляделась по сторонам, но ничего нового не обнаружила.

- Позвольте представиться, я - координатор Тираай. Это конечно формальность, но я обязан вам сообщить,- продолжал мужчина, прежним тонам офисного работника,- что четвёртого апреля в двенадцать- тридцать по местному времени Вы умерли. Попав под автомобиль марки «Тойота», - сообщал мне это он, как будто говорил о погоде или курсе валют, но не как не о смерти.

Я ещё раз огляделась по сторонам, затем посмотрела себе на руки. Никаких признаков смерти я не обнаружила. Пожала плечами, а в слух я произнесла лишь короткое: