Кошмар

Кошмар

Самый страшный кошмар – это тот,

От которого не хочется пробуждаться.

Патрик Хэмиет почти бежал по коридору, едва замечая здоровающихся с ним людей. Срочное совещание наконец-то закончилось, а в медицинском отсеке его ждали пациенты. Коридор плавно изгибался по окружности, повторяя контуры корабля. Патрик остановился перед самым входом в медицинский отсек, наскоро провёл рукой по волосам. Он – главный судовой доктор и должен выглядеть соответственно хотя бы перед своими подчинёнными. Дверь открылась с тихим шипением, и он вошёл внутрь. В медицинском отсеке царила деловая суета. Почти все койки были заняты, корабельные врачи ходили между ранеными. Всё работает как часы, без лишней суеты. Патрик удовлетворённо улыбнулся. Он сам отбирал себе людей, присматривал за ними, разъяснял особенности работы в космосе, позволял наблюдать во время сложных операций. Космический флот определённо мог гордиться и этим кораблём, и его медицинской службой.

– Доктор Хэмиет, у нас восемь тяжелораненых и пятнадцать в стабильном состоянии. – Старшая медсестра Дженикс подошла и протянула ему список пациентов. – Мы можем начать операцию в любой момент.

– У кого меньше всего времени? – Спросил Патрик. Сегодня у него было много работы, и надо было успеть. Непременно успеть – он не собирался терять ни одного человека.

– Думаю, лейтенант Варникова. Она в тяжёлом состоянии, мы её стараемся стабилизировать, но если ситуация не изменится в ближайшее время, спасти её не удастся. – Покачала головой Дженикс. Патрик ценил её именно за такую прямолинейность – она никогда не приукрашивала состояние пациентов. – Но и остальным семерым тоже будет нужна ваша помощь.

Патрик кивнул и направился к койке, на которой лежала лейтенант Варникова, по дороге натягивая медицинский халат и перчатки. Упругий пластик плотно облепил тело, не оставляя ни кусочка свободной кожи. Пациентка оказалась совсем молоденькой, только закончила академию и пришла на корабль всего месяц назад. Патрик помнил её, как и всё пополнение – он проводил их осмотр и заносил данные в базу корабля. Лейтенанта Варникову считали очень одарённой, она была моложе всех своих сокурсников. Очень талантливый инженер, техника её слушалась, как дрессированная. Как сказал их главный инженер, Сэмми Уоткинс, в неё влюблены все компьютеры корабля. Красивая девочка, только очень худая.

– Черепно-мозговая травма, переломы двух рёбер, подозреваю разрыв лёгкого. – Зачитывала диагноз старшая медсестра Дженикс. Патрик Хэмиет слушал внимательно, мысленно перетасовывая повреждения в порядке их жизненной важности. Сначала надо было исправить то, что могло убить её. С остальным разберутся его коллеги.

– Доктор, я умру? – Лейтенант Варникова открыла глаза и посмотрела на Патрика. Её взгляд был мутным, зрачки – расширенными от боли. Она вообще не должна была разговаривать и хоть что-то понимать. С такими травмами ясное сознание просто невозможно.

– Нет, деточка. Ты не умрёшь. Я постараюсь и заштопаю тебя. – Ласково ответил Патрик. Она всё равно его не понимала, но голос мог её успокоить. Любая истерика могла просто добить юного инженера. – А теперь тебе надо поспать.

Патрик Хэмиет ввёл девушке успокоительное, обезболивающее и наркоз. Вот так вот, всё вместе, чтобы наверняка. Потом приказал перевести её в операционную и обеззаразить. Он никогда не любил этот дезинфицирующий пар, тем более, медицинский халат покрывал всё его тело ниже шеи, но так было необходимо. Хорошо хоть девочка ничего не чувствует. Слишком много условностей и правил, давно неактуальных, но хирургия – это то, ради чего он и пошёл во флот. Самая травмоопасная работа была именно здесь, в космосе. На обжитых и давно изученных планетах неприятности случались гораздо реже. Да и романтика исследователей неведомых миров – для него, тогда ещё совсем юного, это было так привлекательно.

Операция продлилась чуть больше часа, потом он уступил место доктору Ли. Остальное было уже не так сложно, опасность миновала. Ей ещё долго придётся проболтаться в регенерационном растворе, но лейтенант поправится.

После неё были и другие. В основном инженеры, но была и пара человек из охраны, тех, кто первыми прибежал на место происшествия. Патрик резал, скреплял, заживлял, реанимировал. За это время им доставили ещё троих. А ещё через четыре часа в медотсек зашла капитан.

– Патрик, как тут у тебя? – Поинтересовалась капитан Элена Дарвич, когда он закончил очередную операцию и подошёл к ней.

– Элена, у нас лучшее оборудование и лично мной натасканные специалисты. Всё было бы просто замечательно, если бы мне всё время не приносили новых. – Ворчливо ответил Патрик. В былые времена, на других кораблях, да где угодно и когда угодно эти же операции занимали бы часы. С каждым. Но здесь он создал для себя маленький рай с лучшим оборудованием и сплочённой командой врачей и очень им гордился. И сегодня этот рай проходил проверку на профпригодность. – Что там вообще происходит?

– Поломка двигателя, как я и говорила на совещании. Оказавшиеся рядом инженеры сейчас у тебя в полном составе. Как и подоспевшая охрана. Поломку почти устранили, но там всё ещё очень опасно. – Элена пожала плечами.

Она держала постоянную связь с инженерным отсеком, её уверяли, что угрозы кораблю нет. Сэмми Уоткинс, старший инженер корабля, не вылезал из самых опасных мест, пытаясь удержать разваливающийся на части двигатель. Элена даже представить себе боялась, что будет, если он тоже окажется в медотсеке. Поломка произошла внезапно, ничего не предвещало, никто не ожидал. Большая часть экипажа отдыхала, только несколько специалистов в инженерном проводили диагностику. От первого взрыва тряхнуло весь корабль, на несколько секунд прервалась подача энергии. Сразу же взвыли сирены, врубились все стабилизаторы и компенсаторы, активировались аварийные службы. Потом было ещё несколько взрывов – гораздо меньше. По счастью, удалось избежать разгерметизации. Корабль встал, аварийная система заглушила все двигатели. Такая поломка в открытом космосе может стоить жизни всему экипажу, так что регламент безопасности очень строгий, а дублирующих систем – более чем достаточно.