Ко(с)мический вояж

Пролог

Рой Невел Витармо бросил вызов тогда, когда Давид Ватамарка ответить ему не мог. Он как раз строил подчиненных, среди которых неожиданно начались разброд и шатание. А это было делом кропотливым и отвлекаться от него было нельзя. Давиду вообще иногда казалось, что подчиненные для того и существуют, чтобы помогать ему познавать новые грани бытия и осознавать, что кое-что никогда не меняется. И неважно, командуешь ты развед-рейдером с командой из десяти человек, не считая кота, или столичными хранителями законности и спокойствия, то есть внутренней полицией города. И даже от возраста и чинов подчиненных практически ничего не зависит. Потому что ком-управляющий целого района может выкидывать коленца повеселее, чем стажер на рейдере.

Зато строить их надо иначе. Это того стажера можно было засунуть под ледяной душ, а потом заставить чинить и настраивать стюарта, давно и безнадежно сломанного, а вот с ком-управляющим так не поступишь. Во-первых, у него нет столько свободного времени, чтобы тратить его на никому не нужную работу. Во-вторых, у него за спиной куча подчиненных, которые ежедневно радуют его странными выходками и перед которыми ему нельзя терять лицо. В-третьих — горожане. Вот они точно не должны видеть, что ком-управляющие тоже умеют грандиозно ошибаться, а потом поспешно пытаться замести следы этих ошибок, попутно что-то исправив. Некоторые в полицию и без того не сильно верят.

В общем, Давид был занят и на вызов старого друга смог ответить только спустя сорок минут.

А Рой, как ни странно, почему-то за это время не успокоился и не занялся более важными, чем разговор с приятелем, делами.

— Да? — наконец открыл линию связи Давид, удивившись чужому упорству.

Рой посмотрел на него несколько безумными глазами и, не приветствуя, выпалил:

— У меня сын пропал! Младший!

— Дару? — зачем-то переспросил Даниил.

Словно Рой мог говорить о ком-то другом. Дару вообще какое-то ходячее несчастье. С ним вечно что-то приключается. А главное, его всегда ловят. Даже в сопливом детстве, когда Давид точно знал, что в очередной проказе участвовали все дети, присутствующие в особняке Невелов, попадаться умудрялся именно Дару. То ли он не успевал вовремя сбежать, то ли вообще не понимал, что убегать надо. А повзрослев этот мальчишка практически не изменился. Если где-то случался пожар, потоп или какой-то другой бардак, можно было с уверенностью утверждать, что чуть в стороне стоит этот парень и растерянно хлопает глазами на дело рук своих. Словно не может поверить, что с ним опять случилась какая-то ерунда.

— Дару! — подтвердил Рой.

***

История, которую рассказал Рой, была престранной сама по себе.

Дару, несмотря на свою исключительную невезучесть, был парнем достаточно умным, чтобы не только учиться во Втором Гражданском Стратегическом Университете, но и суметь устроиться на стажировку, и не вылететь из места, где стажировался, в первые несколько месяцев. Собственно, он уже второй год успешно справлялся со званием стажера и к выпуску имел все шансы получить свою первую синюю полосу профессионала. Причем, не абы какого, а профессионала по анализу и аналитике. А с такой полосой можно как продолжить карьеру на месте стажировки, так и податься куда-нибудь дальше. Да профессионала с единичкой, получившего эту единичку в двадцать три года, даже корпорации вроде «Вертикали» не отправят получать опыт работы в месте попроще. У них тоже стажерский корпус есть, рассчитанный именно на таких уникумов.

Стажировался Дару, как оказалось, в музее Трех Войн, причем, уже год как был допущен в архивы, а значит, умел держать язык за зубами и обладал тем самым чутьем, которое ценится как у хороших пилотов, так и у хороших поисковиков. И работал он, скорее всего, поисковиком, хотя Рою отвечать на вопросы о работе сына отказались, намекнув на отсутствие допуска к некоторой информации. И, возможно, влез, куда не просили. Там ведь очень разная информация хранится.

Но изначально дело было вовсе не в архиве и даже не в музее. Рой вообще не знал, чем занимается его младшенький, считал, что чем-то простым и невинным. Это же Дару. Домашний ребенок, который даже после совершеннолетия не покинул отчий дом. То есть — особняк.

Нет, в семнадцать лет он попытался его покинуть, но, буквально через месяц устроил очередной локальный катаклизм в доме, где снимал квартиру, был наказан самостоятельным возмещением ущерба и вернулся под крыло к родителям.

— Самостоятельным возмещением ущерба? — переспросил Давид.

Нет, Рой периодически грозил старшеньким сыну и дочери, что заставит их самих оплачивать свое веселье, но дальше угроз оно ни разу так и не зашло. А тут на тебе. Что же там младшенький натворил?

Рой, как ни странно, смутился и признался, что как раз за два дня до катаклизма, утроенного Дару, старший сын Алекс разбил крылан. И ладно бы просто разбил, со всеми бывает, так этот болван участвовал в гонке, за девушку. Причем, за девушку, которой он был не нужен, но которая согласилась с ним пообедать, если победит. Вот Рой и рассердился. И поклялся, что следующий из детей, кто что-то учудит, будет за свои чудачества платить самостоятельно.

— И тут сработала «удачливость» Дару, — понял Давид. Рой мрачно кивнул, и Давид, подозревая страшное, продолжил: — Значит, ты заставил младшенького возмещать ущерб… фактически, из-за чудачеств старшего. А потом?

— Что «потом»? — напряженно спросил Рой, и подозрения Давида резко окрепли.