Костер чужих желаний (книга 2)

Глава четырнадцатая

Прежде чем отказаться от большой любви подумайте,

что останется, если любовь откажется от вас

(Из трактата «О любви». Неизвестный автор)

Иногда понять, что ты в этой вселенной не одна очень просто. И не надо никаких заумных вещей вроде «родной души рядом». Достаточно воплей за стеной. Когда орут так, что у тебя зубы начинает сводить, и осознание насколько густо все-таки заселён мир, приходит само собой. А Архе как раз очень хотелось, чтобы этот самый мир был большим-большим. И желательно пустым.

Конечно, путешествовать на руках у любимого мужчины – это совсем не то же самое, что самостоятельно мох топтать. Но за два дня блужданий по лесу она вымоталась так, как никогда в жизни. И сутки после того, как они все же добрались до этого домика, укрытого в глубине леса, девушка только и делала, что спала, ела, потом снова спала. И просыпалась исключительно ради очередной трапезы.

Хотя, возможно, дело было и не в физической усталости, а в непрекращающейся нервотрёпке, которой её Тьма одарила. Так или иначе, а временная летаргия ведунью вполне устраивала. Тем более что Дан все время находился рядом. И если лекарка его не видела, то чувствовала постоянно.

В общем, гвалт, учинённый почти над самым ухом, Арху не устраивал категорически. Но, к сожалению, вопли не стали тише ни когда она плащ на голову натянула, ни даже когда ладошками уши зажала. Ор, кажется, только усиливался.

Хочешь не хочешь, а в такой ситуации самое разумное встать и пойти посмотреть по какому поводу базар устроили.

Хижина, куда их привела Ю, действительно была небольшой. Избушка напоминала обычное жилище грахов. Но если внутри домов на берегу фьорда мог запросто построиться полк гвардейцев, то здесь и троим было тесно. Особенно учитывая почти одинаковые и совсем не малые габариты хаш-эда и грахи.

Внутренние апартаменты ограничивались двумя комнатками. Сразу за входной дверью начиналось нечто вроде столовой, а позади располагалось что-то вроде спальни. «Нечто» и «вроде»  потому, что комнаты отличались только наличием скамей и размерами топчанов. Всю  мебель в домике условно можно было поделить на «стол» и «лежаки».

В общем, суровые условия северной жизни в очередной раз продемонстрировали ведунье свою суровость. И окончательно убедили её, что никакие красоты природы не искупят отсутствие комфорта. Особенно досаждал хронический холод и невозможность нормально вымыться.

Но отодвинув в сторону шкуру, висящую в проёме между «спальней» и «столовой» Арха поняла - их проблемы гигиеной не ограничиваются. Дело в том, что комната была набита грахами… Ну, как комната может быть набита грахами, когда помещение чуть больше скатерти, а великанов в ней аж шестеро? Солёной рыбе в бочке и то просторнее.

А тут ещё имелся хаш-эд, прислонившийся спиной к притолоке и шавер, сидящий рядом с ним на корточках. Хрупкого арифеда среди этой мешанины тел можно было разглядеть только благодаря ярко рыжей шевелюре. И вот как раз над этой самой пламенеющей головой в данный момент и носились громы, молнии, ураганы и тайфуны разом.

Тхия, сидящий за столом, обхватил голову ладонями так, словно боялся, что она сейчас треснет и развалится на куски. Мужчина-грах, больше всего похожий на скалу, которую завернули в серебристый мех, расположившийся напротив лорда, зеркалил его позу. Только арифед упорно смотрел в столешницу, а великан на демона. И во взгляде гиганта было столько горячего сочувствия, что Арха едва не прослезилась. Хотя ещё и не поняла, почему рыжего нужно жалеть.

Впрочем, для того чтобы догадаться о причинах такого горячего участия, ни времени, ни ума не потребовалось. Потому что над головой Тхия бесновались аж четыре грахи разом. В смысле Ю и ещё три мистрис невообразимых размеров. Причём орали они друг на друга на каком-то неведомом ведунье языке, напоминающем одновременно воронье карканье и рычание взбесившейся собаки.

Но больше всего лекарку поразили хлопья сажи, видимо, сбитые с потолочных балок звуковой волной. Они элегически падали на стол, как черные снежинки.

Дан обернулся через плечо, выволок настороженно выглядывающую Арху наружу. И тут же притянул к себе, обнимая обеими руками и укрывая сверху своим плащом. Ведунья чмокнула его в колкий подбородок, состроила рожу Иррашу, который одарил лекарку цепким, слишком пристальным взглядом. И уютненько пристроилась у демона подмышкой, наслаждаясь зрелищем.

Впрочем, оно ей быстро наскучило. Потому как действо не менялось. Женщины орали, да ещё и что-то непонятное. Мужчины молча сидели. Только Тхия начал морщится так, словно у него все зубы разом заныли.

- А что, собственно, происходит? – поинтересовалась Арха, высовывая нос наружу, но, тут же передумав, убираясь обратно под плащ. Там всяко было уютнее. – В смысле, что у нас опять плохого произошло?

- Да ничего особенного, - усмехнулся рогатый. – Тхия с тёщей знакомится. В смысле, с тёщами.

- То есть с тёщами?

- Да, понимаешь, котёнок, у грахов многожёнство – это признак статуса. Если жёнами одного мужчины хотят стать сразу несколько женщин, значит он достойный воин и охотник. А отец Ю – вождь. Поэтому у него три жены. Вот так и получилось, что у твоей подружки сразу три любящих мамы. У них принято воспитывать детей скопом. На «своих-чужих» не делят.

- Во-ождь… - уважительно протянула ведунья, закапываясь в складки хаш-эдового плаща.

- Во-ождь, - передразнил девушку Его Лордство. – Ты на фамилию Ю внимания не обратила?

- Ну, Ро. И что?

- А Тхия они как называют?

- Гм… - лекарка смутилась, почесав ногтем кончик уха.

- Вот именно, - Дан перехватил её запястье, поцеловал ладошку и убрал обратно под плащ. – «Ро» с языка грахов переводится примерно как «король», «вождь вождей».