Котастрофа в Дэйноре

Глава 1

Автор благодарит двух своих котов за неоценимую помощь в написании данной книги, а также заверяет читателей, что это в высшей степени благовоспитанные создания, нисколько не похожие на Пушка.

— Мау!

От неожиданности я вздрагиваю и проливаю чай.

— Мау-мау-ма-а-а-а-а-ау!

Когда ты выбираешь котёночка, это, как правило, трогательный пушистый комочек с невинными глазками, игрушечными лапками и плюшевыми ушками. Котёнок вырастает, и ты вдруг с ужасом сознаёшь, что рядом с тобой агрессивная своенравная зверюга с когтями-кинжалами, своеобразным пониманием домашнего уюта и клыкастой пастью, способная за раз умять сворованный шмат мяса и исторгать совершенно непотребные звуки.

— Чего тебе, чудовище? — спрашиваю я Пушка.

«Пушок»! Следовало бы назвать моего диванного деспота Живоглотом, Горлопаном, Бездонной Глоткой или Пожарной Сиреной. Орёт он исключительно похоже.

— Мау! — обижается монстр, по недоразумению принявший облик кота. Хищный зелёный глаз косится в сторону миски.

— Я подсыпáла тебе корм четверть часа назад, — возмущаюсь я. — Не говори, что ты всё съел!

Из мягкой бело-розовой лапки высовываются загнутые отточенные крючья и демонстрируют мне прекрасный образец художественной резьбы на деревянной ножке стула. Усатая самодовольная морда выражает полнейшую убеждённость в собственном превосходстве. Кот — венец творения и хозяин в доме. Как смею я, недостойная, не исполнять его пожелания сию же секунду!

— Нет уж! Сначала я допью чай, — с вызовом заявляю Пушку. — А стул всё равно выбрасывать пора.

Торжествую я недолго. Мой котик с видом оскорблённого, но не сломленного величия удаляется в гостиную, откуда вскоре раздаётся мерзкий скрежет. Поперхнувшись чаем, я несусь на звук, чтобы застать вопиющую картину: Пушок взрезает когтями новый диван — великолепный раскладной диван, на который я копила два года! В эту минуту я жалею, что с негодованием отвергла жестокий совет подруги о применении тапка в качестве средства воспитания непослушных котов. Но Пушок соображает гораздо быстрее, нежели я бегаю, и растворяется в воздухе. Ничем иным его мгновенное исчезновение не объяснить.

— Зараза! — с чувством произношу я, безуспешно пытаясь вправить обратно вылезшие из разрезов белые комочки набивочного материала. Напрасное занятие.

От перебирания в уме вариантов изощрённой мести обнаглевшему коту меня отвлекает дверной звонок. Иду открывать, на ходу снимаю фартук, приглаживаю волосы и втягиваю живот. На пороге нетерпеливо переминается Дéлия Муржé, моя подруга.

— Сю́зи! — восклицает она так пылко, словно мы расстались не час назад, а по меньшей мере год. — Пошли скорее!

— Куда? — скептически интересуюсь я.

Шесть вечера в Дэ́йноре — рановато для прогулок. Будь у меня собачка, а не жуткий мебельный вредитель, часа через два я обязательно присоединилась бы к благопристойной публике, чинно выгуливающей своих питомцев. Но десять лет назад я опрометчиво решила, что собака — слишком большая ответственность, к тому же до полугода щенок грызёт обувь. Святые Небеса, всего лишь обувь! Если б я знала, кого принесла в дом, выбрав очаровательное белоснежное облачко из помёта любимой кошки госпожи Олéйш!

— С Лáвией что-то неладно, — озабоченно поясняет Делия. — В последнее время она приобрела привычку кивать мне из окна всякий раз, когда я возвращаюсь с работы и прохожу мимо её дома. Да так важно, словно она королева Верéния собственной персоной! Сегодня по пути домой я забежала перекусить в кафе, заглянула в ателье госпожи Мейни́, потом в галантерейный отдел Жéрон, ах, какие чу́дные заколки для волос она привезла из Хэйзáра, представляешь, в виде бабочек с трепещущими крылышками…

— Так что там с госпожой Лавией Сумéш? — перебиваю я Делию.

— Она мне не кивнула! — подруга округляет и без того большие глаза цвета крепкой чайной заварки. — Сидит в своём кресле и даже голову не повернула!

— Может, она тебя не заметила? — предполагаю я, с тоской думая об остывающем чае. — Отвлеклась, замечталась…

— Сюзи! — Делия трагически заламывает руки. — Я сердцем чую, что с Лавией случилась беда!

Как только она это произносит, мой внутренний измеритель неприятностей зашкаливает. Все пророчества Делии превращались в анекдоты, над которыми потом потешался весь Дэйнор. Чего сто́ит одна история с господином Кижéн, когда Делия «сердцем почувствовала», что почтенный обувщик избивает свою жену. В результате выяснилось, что супруги Кижен весьма своеобразно отмечали шестидесятую годовщину своей свадьбы и бурно вспоминали молодость не в спальне, а в прихожей. Никогда не забуду выражение лица госпожи Кижен, когда мы с Делией ворвались к ним в разгар любовных утех!

— Извини, Дели, я никуда не пойду. Хочешь в очередной раз всех насмешить — пожалуйста, без меня. Я устала, отдыхаю и вообще… кота ещё не кормила.

— Ма-а-ау! — тут же подтверждает Пушок, высовывая щекастую морду в прихожую и жалуясь на жестокую хозяйку и жизнь впроголодь.

— Твой кот скоро не пролезет в дверь, — обличает притворщика Делия. — Его не кормить — на диету нужно сажать. Причём срочно, пока не лопнул.

— Пушок не толстый, он пушистый, — протестую из принципа. — Если его намочить…