Котенок

Котенок

Изабелла Баварская, королева Франции и жена обезумевшего короля Карла VI сидела за небольшим изящным столиком и пыталась вышивать, не думая о том, что произошло совсем недавно. Но не думать об этом, к сожалению, не получалось, пальцы не слушались, мысли путались. Что можно чувствовать, предав собственного сына? Но разве у нее был выбор? Изабелле пришлось подписать договор, лишавший Шарло всех прав на престол. Шарло, ее мальчик, он должен был стать королем Франции — Карлом VII, после смерти его отца и ее супруга Карла VI. Но Карл VI и так стоял одной ногой в могиле, он был почти что мертв, ведь ничем помочь Изабелле он уже не мог, не мог заниматься государственными делами, политикой и войной, водоворот безумия захлестывал его с каждым днем все сильнее. Английский король Генрих V прошелся по Франции огнем и мечом, завоевывая города, выжигая деревни, уничтожая мирных жителей без жалости и сострадания, хоть и слыл весьма набожным монархом. Где же его христианское милосердие? Неужто для поверженных врагов оно не предназначено, и Франции придется захлебнуться в крови, в пучине ужаса и страданий, а ее народ превратится в покорных рабов англичан? Был лишь один выход — сдаться. Сдаться и согласиться на все условия жестокого победителя. Победителя, который стал повелителем, хозяином и господином на земле Франции. По договору, который Изабелла заключила с Генрихом в городе Труа, ее сын — юный дофин Карл лишался всех прав на французскую корону. Наследником престола был объявлен Генрих V, после смерти Карла VI он становился королем Франции, объединяя под своей властью два королевства — Французское и Английское. Изабелле Баварской и Карлу VI была явлена милость — они оставались королем и королевой до смерти Карла VI. Но за это, в жертву должно было быть принесено еще одно дитя французской королевы — юная, прелестная Катрин, сестра дофина Карла. Она должна была выйти за английского короля замуж и родить ему наследника, поэтому о фиктивности брака не могло быть и речи. Да и кто на это согласится, взглянув на красавицу Катрин, с большими голубыми глазами и светло-каштановыми волосами? Хвала Господу, юной Катрин жених тоже понравился. Генрих был высоким и статным, с длинными ногами и правильными чертами лица. Его не портил даже шрам, пересекавший щеку, полученный в одной из своих первых битв, еще в ранней юности. Изабелла хотя бы была рада, что ее дочь не питает к будущему мужу неприязни, ведь она сама очень любила ее отца, своего супруга-короля, и была с ним счастлива. Была… Пока он не обезумел… Но, что с того, что он хорош собой? Катрин так многого еще не понимает, не думает о том, как жесток этот человек, ведь он не щадил даже младенцев! Быть может, и к лучшему, что не думает? Ей так будет легче. Но она, Изабелла — ее мать, не может не думать. А Шарло? Она была плохой матерью, не уделяла достаточного внимания своим детям, у нее были увлечения*, своя жизнь. И что теперь? Запоздалое чувство вины? Она лишила Шарло законного права, а дочь…чего она лишила дочь? Ведь всех принцесс выдают замуж, согласно политическим интересам, почему ее Катрин должна быть исключением? Но почему тогда так больно на душе? Изабелла чувствовала, что губит ее, отдавая в руки англичан. Такому жестокому человеку, как Генрих V. Что с ней будет? Англичане погубят ее. Изабелла вдруг осознала это со всей ясностью, на какую еще было способно ее измученное сознание. Слабые пальцы разжались, пяльцы выпали из рук. Она обреченно опустила седеющую голову на руки.

Изабелла очнулась от нежного прикосновения маленькой ручки, принадлежащей, несомненно ее дочери. Она подняла на Катрин глаза, полные слез отчаяния.

— Катрин, прости меня — сдавленным голосом прошептала Изабелла. — Я знаю, Шарло никогда меня не простит, но ты…постарайся понять…у меня не было выбора. У меня его не было. — Изабелла прижала руку дочери к своим губам.

— Матушка, что Вы! Не надо! Я все понимаю. — Катрин обняла мать и поцеловала в щеку. — Мне не за что Вас прощать. Я так рада! Анри такой…такой… Он настоящий рыцарь! — юная Катрин с трудом подбирала слова, чтобы описать своего жениха.

«Моя бедная, наивная девочка.» — подумала Изабелла.

— Что ж, дитя мое, если ты счастлива, то и я счастлива вместе с тобой. Я лишь хочу, чтобы горе тебя не коснулось. Чтобы англичане не были к тебе жестоки. — Изабелла заставила себя улыбнуться сквозь слезы.

— Мой жених будет добр ко мне, матушка. Он дал мне понять, что поскорее желает нашей свадьбы. А еще…еще он меня поцеловал! — Катрин покраснела и улыбнувшись, опустила глаза.

— Пусть так и будет дочка, пусть Господь смилостивится над тобой. Мы не в силах ничего изменить. Может быть, когда-нибудь и придет спасение, может быть Франция будет освобождена, а сейчас нужно смириться. — Изабелла убеждала в этом скорее саму себя, чем Катрин. Ведь Катрин и так была счастлива, и кажется, в утешении не нуждалась. — Нам нужно готовиться к свадьбе. — Изабелла решительно встала со своего кресла, и пошла отдавать слугам распоряжения, относительно предстоящего бракосочетания Катрин и Генриха.

Катрин казалось, что она самая счастливая невеста на свете. Голубое свадебное платье оттеняло ее глаза, матушка даже подарила ей свое жемчужное ожерелье, одно из немногих драгоценностей, оставшихся у королевской семьи, практически полностью разоренной войной с Англией. Но даже не это больше всего радовало юную принцессу, а то, что она сможет теперь всегда быть со своим Анри, как она называла короля Генриха на французский манер. Под стенами старинного собора отзвучали брачные клятвы, теперь они навеки соеденены узами перед Господом. Почему-то матушка плачет, и кажется не от счастья. И зачем она боится за нее, ведь Анри благородный рыцарь, и конечно он пощадит Францию, не будет ее разорять, он же теперь наследник французского престола. Он, и их будущие дети. Братец Шарло, как и следовало ожидать, на свадьбу не приехал. Что ж, его можно понять. У него отняли то, что принадлежало ему по праву. Катрин не хотелось думать о своем Анри, как о жестоком завоевателе, ей не хотелось думать о политике. По видимому, она унаследовала темперамент своей матушки, и хотела побыстрее остаться со своим супругом наедине.