Ковер

Оборванная струна

Дела опоздавшие, с краю
обидно пылятся.
Опять
потерянно письма сверяю - 
на чей адресат переслать?
Скучаю, мечусь, опадаю...
Я знаю, тебя не поднять,
Но заново день примеряю.
Зачем-то он дан мне, чтоб встать...
И как бы тобой проживаю —
тревогу твою не унять.
И снова лишь слезы глотаю,
надежде уже не мечтать.
------------------------------------------
Как больно!
(прости меня мама, тебе ведь еще больней)
Ему хорошо, эгоистка. 
Не сложен весь пазл? — Заверши!
Кидаюсь из крайности в крайность,
топчусь, не проделав шаг...
Ах, папа. 
Насколько слаба я. 
Не удержу твой флаг.

Дела опоздавшие с краю... 
Все летит кувырком. Работа стоит, сроки горят, а у меня ком в горле не дает дышать, смотреть, думать. Отодвигаю все эскизы в сторону. Беру лист ватмана, тушь, перо.
У меня все стоит перед глазами, кадр за кадром. Серпантин дороги со сбившимися в неровный шлейф провожающими, а до этого, мой судорожный бег за каталкой с папой до ящика морга, и до этого... Тяжелые дни отчаяния и робкой надежды, что выход из комы произойдет. Я прикрываю глаза, нет, зажмуриваю, чтоб не пропустить ни одной шероховатости в каменной кладке могил... Я рисую, зажав перо, почти яростно. Осознаю, что жаль инструмент — беру кисть, обмакиваю в тушь... Закрываю глаза и продолжаю, — силуэты людей, близких, родных, незнакомых религиозных служителей, маленькую трогательную Катюшку... Наконец, слезы прожгли дорожку, я меняю кисть на рапидограф, и продолжаю, уже глядя на рисунок, понимая, что основная боль схлынула в него. Последний на сегодня штрих. Что это? Насыщение? Удовлетворение? Я понимаю, что теперь могу закончить работу над логотипом, делаю это сейчас же — легко и свободно.