Красавище и Чудовица

Красавище и Чудовица

Поленья в камине нежно потрескивали, и эту приятную домашнюю мелодию нисколько не портила приглушенная ругань хозяев, доносившаяся с верхнего этажа. Хозяева были еще молодыми людьми, поэтому ругались с энтузиазмом.

 - Неужели тебе совершенно не понравился мой подарок? Безусловно, ты стоишь большего… - стараясь не потерять остатки лица, произнес он.

 - Ты что, назвал меня проституткой?.. – вспыхнула она.

 - Хрусь-хрусь, - сказало полено в камине.

Генри поерзал в кресле. Хозяйская мебель была для него велика и неудобна, особенно с учетом того, что хозяева замка еще не совсем были его, Генри, хозяевами.

 - Слушай, а ничего, что мы здесь сидим? Хозяин, наверное, рассердиться, если увидит… А?

 - Не беспокойся, - не старый еще мужчина, занимавший второе кресло поодаль от очага, сделал неопределенный жест в сторону лестницы, которая вела на верхние этажи и с которой, по логике вещей, в любой момент мог спуститься хозяин. Это был дворецкий – в настоящей ливрее, которую он носил с гордостью, хотя та немного вытянулась на локтях и провисла на груди, с настоящими бакенбардами, реденькими и седыми, которые он тоже носил с гордостью, потому что в замке он был самым уважаемым человеком. После хозяина, разумеется, да, наверное, еще старика-егеря, который отвечал за охоту.

 - Ну, как это не беспокоиться, - я же не хочу, чтобы меня вытурили отсюда, еще не взяв на работу…

Больше всего в жизни Генри не выносил неопределенности. Еще он не любил мамаш с чутким слухом и тяжелой рукой и когда губы хорошенькой девчонки пахли луком.

 - Не беспокойся, - повторил дворецкий. Он ненадолго замолчал, потом зевнул, взглянул на часы над камином и добавил: - С полчаса они еще будут выяснять отношения, потом хозяйка выставит своего супруга из комнаты, хозяин медленно спустится вниз, увидит меня, вздохнет и скажет: «А что, приятель, не пропустить ли нам по глоточку?» «Сию минуту распоряжусь» - отвечу я. «Давай-ка в мой кабинет», - скажет он и удалиться. Я поднимусь следом за ним, потом Рон – мальчишка с кухни, ты его видел, – притащит наливочки из буфета и закуски, мы пропустим по глоточку и к утру будем пьяны, как свиньи… - он снова зевнул. – Так всегда бывает. Тебе не о чем беспокоиться.

 - Погоди, погоди. Ты забываешь кое о чем.

 - Да?

 - Обо мне. Спускается хозяин с лестницы и видит меня…

 - А-а… Ну, он спрашивает: «Кто это такой?» «Это мой племянник, - отвечаю я. – Добрый малый! Мастер на все руки. Он очень хочет работать у вашей милости». «А, ну отошли его на кухню, пусть его покормят ужином и устроят где-нибудь на ночлег. А утром пусть справится у конюхов или на псарне, там вечно рук не хватает. А мы с тобой пропустим пока по глоточку, а?» Вот и все.

Перспектива, обрисованная только что, Генри понравилась. Особенно про ужин: это будет уже второй ужин за сегодняшний день, что весьма кстати, потому что ни завтрака, ни обеда у него не было. Генри ушел из дома засветло и до сумерек плутал по лесу. Идти по дороге он не решился: у стражи замка давно вошло в привычку гонять всех деревенских, алчущих поправиться на хозяйских хлебах. Конечно, у Генри был узелок с едой, приготовленный с вечера, но, как только он решил передохнуть и подкрепиться и даже нашел для этого подходящую полянку, выяснилось, что еду утащили проворные младшие братишки, а в узелок вместо сыра, хлеба и яблок натолкали старых тряпок. Генри не сердился на них: он плохо представлял себе, когда увидит этих проныр снова…

 - …И не смей думать, что я грубая и капризная! У меня отличная репутация. Мне двадцать один, а я еще не сделала ни одного аборта!

 - Дорогая, я всегда говорил тебе: ты моя самая большая любовь…

 - Ты хочешь сказать, я толстая? Я самая толстая из всех баб, которых ты драл?!.

 - Хрусь, - возмутился камин в унисон с хозяйкой.

 - И часто у них такое? – поинтересовался Генри.

 - Раз в месяц, - благородные морщинки у губ дворецкого растянулись в улыбке. Хитрый глаз скосился, подмигнул.

 - А-а, понятно.

 - Да что тебе может быть понятно? Эх, молод ты еще для понимания…

Генри состроил такую же хитрую гримасу.

 - Мне понятно самое главное: после таких вот стычек ты надираешься с хозяином и он изливает тебе всю свою душу, что обеспечивает тебе привилегированное положение в замке, несмотря на твою весьма скромную должность, и, возможно, является некоторой гарантией моего сытного будущего.

На этот раз дворецкий соизволил повернуть к собеседнику голову. Две белесые дуги, на которых когда-то росли брови, круто выгнулись, и мужчина на секунду напомнил чучело совы в доме Генри – старую, пыльную, беспрестанно линявшую птицу, ошалевшую от всего, что приходилось видеть ее искусственным глазам. Генри захихикал. Следом за ним рассмеялся и сам дворецкий.

 - Хрусь, - из очага вылетела пара рыженьких искорок. Пометавшись в потоке дыма и горячего воздуха, они нырнули в дымоход и исчезли там.

Дворецкий наклонился, пошевелил поленья кочергой, подбросил еще.

 - Интересно было бы узнать, - начал Генри. – А что делает хозяйка после того, как выставляет из спальни мужа?