Красная граница

Красная граница

           Архангельская область. Колония строгого режима №7  

     Распорядок утра в колонии №7 был до чрезвычайности прост. Подъём, поверка, завтрак и выход на работу. Сразу после завтрака Никиту Пешкина, больше известного в миру как "Заноза", вызвали к коменданту.  

    Пока Никита, заложив руки за спину, шёл по тюремному коридору, в его голове крутилась только одна мысль: “На кой ляд я понадобился этому борову? Может, на лесопил хочет поставить? Так я не баклан опущенный, я в законе, лесопилка не мой фасон.”   

    Однако, самого коменданта в кабинете не оказалось. Вместо него за столом сидел высокий крепкий брюнет в столичного кроя костюме и листал толстую папку. Казалось, он не замечал вошедшего. Пешкин сразу же ощутил в этом госте непонятную для себя угрозу и попятился к двери.  

     - Ну что же, вы, Никита Максимович, - негромко, не отрываясь от бумаг, произнёс брюнет. – Проходите, присаживайтесь.   

     Пешкин подошёл к столу и настороженно сел на край табурета.  

     - А я вот ваше дело читаю, - сказал брюнет, на этот раз удостоив Пешкина внимательным взглядом. – Роман, да и только. Одних доказанных эпизодов двенадцать.  

     “Колоть будет, - насторожился Пешкин. – А ведь, не следак это. Совсем другой масти ферзь. Неужто из ФСБ весточка?”  

     При мысли о “федералах” Пешкину стало неуютно, и он заёрзал на табуретке.  

     - Сигаретку не желаете? – спросил штатский вполне дружелюбно, протягивая через стол раскрытый портсигар.  

     Пешкин взял сигарету, прикурил от протянутой зажигалки и, пустив дым в потолок, сказал:  

     - Не финти, начальник. Я честный вор и честно корячу здесь свой червонец. Барабанщиком не был и не буду.  

     - Вам сколько осталось? – не спеша закуривая, спросил штатский. – Ещё семь?   

     - Мои года, моё богатство, - с усмешкой ответил Пешкин. – Вы мне про амнистию петь будете?  

     - В моих полномочиях забрать вас отсюда, - сказал брюнет, пряча портсигар и зажигалку в карман, - причём, немедленно.   

     Пешкин поперхнулся дымом и уставился на странного брюнета.  

     - И что я должен буду сделать? - хмыкнул он. – Застрелить американского президента?  

     - Идея интересная, - усмехнулся брюнет. – Однако, стрелять вам ни в кого не придётся. Мало того, если сделаете всё, о чём вас попросят, решение суда по вашему делу аннулируется.   

     - И о чём же меня попросят? – уже с интересом спросил Пешкин. – Я ведь, крестиком вышивать не умею.  

     - Об этом позже, – тон загадочного брюнета сменился на деловой. – Скажу лишь, что нас интересуют ваши профессиональные навыки. В своём роде вы, говорят, уникум.  

     - Это верно, - самодовольно подтвердил Пешкин. – Нет такого “медведя”, чтобы я его за полчаса не разул.  

     - Ну, что ж, - удовлетворённо кивнул брюнет, - думаю, мы договоримся. А пока, подпишите вот здесь, и можете идти собирать вещи.  

     Он подвинул к Пешкину лист гербовой бумаги, где поверх текста читалась канцелярская шапка:   

      Служба Внешней Разведки РФ. Секретно. Разглашению не подлежит.  

     «Всё-таки влип, - со отчаянием подумал Пешкин. – Эти почище федералов будут». 

     Но делать было нечего. Он сплюнул на грязный пол и взял ручку. 

     Уже через час маленький самолёт уносил бывшего заключённого Пешкина Никиту Максимовича в новую жизнь. Глядя в иллюминатор на бегущие внизу суровые красоты архангельской тундры, Пешкин пытался уловить, о чём говорит его спаситель, сидящий в кресле напротив. О каком-то ментосканировании, форматировании, локальном амнезировании и прочей научной шняге. Какая ему, Пешкину, разница? Главное, можно забыть о тюремной баланде, о пропитанной вонью камере и унылом, дождливом северном небе. Всё это теперь позади, там, за хвостом самолёта.  

     - И главное, - донеслось до Пешкина, - никаких самостоятельных действий. Саботаж операции или попытка скрыться будут рассматриваться как побег. Учтите, Никита Максимович, вам вживят специальный чип, и мы будем контролировать каждый ваш шаг.   

     - Это что же, ни кабаков, ни баб?! – попробовал возмутился Пешкин, - на кой ляд мне тогда свобода?!  

     - Всё это после задания, - терпеливо пояснил ангел-спаситель. – Впрочем, вряд ли, вам самому захочется всего этого.  

     - Как это? – удивился Пешкин. – Вы что же, ещё и кастрируете меня?  

     - Я же объяснял вам, - вздохнул брюнет, - после коррекции вашей личности вы станете другим человеком. Совсем другим.  

     Немного помолчав, он добавил:  

     - Ваша прошлая жизнь отныне для вас табу, красная граница. Если переступите через неё, снова окажетесь на нарах. И это в самом лучшем из вариантов.  

     - А в самом худшем?  

     - Если провалите задание, вас ликвидируют.  

 Сказал это брюнет буднично, без тени угрозы, и от этого Пешкину стало по-настоящему жутко.  

                          Подмосковье, ведомственный особняк СВР  

     Самолёт приземлился на крохотном аэродроме, и к полосе тотчас подкатила большая чёрная машина с затемнёнными окнами. Пешкина пересадили в неё, и дальнейший путь он и его спутник проделали уже на колёсах. Хорошая дорога укачала бывшего зэка, и он задремал, уронив голову на мягкую спинку кресла.  

Разбудили Пешкина, когда машина, шурша по гравию, подкатила к большому трёхэтажному дому.   

     Пешкин вышел из машины и огляделся. Дом с колоннами и балконом больше походил на виллу зажиточного барыги, каких он, Пешкин, немало обнёс на своём воровском веку. Особняк стоял посреди ухоженной лужайки, окружённой внушительным забором. У входа в дом и на дорожке маячили несколько крепких парней в чёрных костюмах.