Красно-зелёное

9. Остаться в живых

Я позвонил Имаду аль-Мухаду и принёс свои извинения за то, что не приехал вчера и объяснил почему. Тот понял меня.
-Ничего страшного, господин аль-Афинов, -спокойно сказал он.-Работа есть работа. Но если вам что-то понадобится — я к вашим услугам.
— Благодарю, -я был рад, что всё обошлось.-Всего вам хорошего.
— До свидания, -попрощался пожилой бедуин и положил трубку.

      Я открыл ноутбук и вышел в Интернет, поглядывая на часы — на встречу с Музаффаром я успевал. В своей почте я обнаружил новое письмо от Вадима, эксперта-почерковеда. Вот, что он писал:

«Здравствуй, Казимир!

      Надеюсь, что у тебя в Ливии всё хорошо. Мы тут пытаемся всем коллективом уговорить Вербова вернуть тебя обратно, но он, увы неумолим — говорит, что не вернёшься, пока не закончишь своё расследование. Ну, а теперь к делу. Твоё послание меня очень заинтересовало. И, признаться. я не сразу понял, что это за язык, так как написано было очень неразборчиво и неаккуратно. Однако вскоре выяснилось, что запись эта на древнем финикийском. И гласит она следующее: „Аллах ведает всем. От правосудия тебя не скрыться, Ариф аль-Сибди! Ангел Смерти придёт за тобой.“ В общем, некому Арифу аль-Сибди явно угрожают. Вот, в общем и всё. Удачи тебе. Обращайся, если что. Буду рад помочь тебе.

Вадим.»

      Прочитав имейл, я призадумался. Карим ведь так и не назвал имени последнего убитого, которого он знал. А дело ведь чертовски запутанное — свидетелей никогда нет и родственники погибших ничего не знают. Но Карим смертельно боится загадочного убийцу. И боится настолько, что не осмеливался даже слово сказать о нём. Интересно. как долго он протянет? Уверен. что снайпер долго медлить не станет и на месте Карима я бы уже давно всё рассказал Юсуфу аль-Мирджаби. Но не хочет — не надо.

      Я закрыл ноутбук и включил маленький телевизор. Как раз шли новости. В основном они были посвящены грядущим выбором в новый парламент, но была и короткий репортаж о серии убийств в Триполи. Женщина-диктор сообщала всё то, что я и так знала и добавила, что снайпера отныне, со слов трипольцев называют Малаку-аль-Маут*. Неудивительно.

      Взгляд мой снова упал на настенные часы. Ещё куча времени до встречи с Музаффаром. Я успею съездить в управление, а потом и к эксперту с робкой надеждой на то, что тот хоть что-то откопал по поводу крови на фотографии, а заодно я спрошу его про крашенную розу с места вчерашнего убийства.

      Юсуф аль-Мирджаби сегодня был явно не в духе и с порога задал мне пренеприятнейший вопрос:
— Уважаемый Казимир аль-Афинов, а что это за история с „Зелёной книгой“ случилась с вами на днях? -спросил следователь. Я похолодел.
— О чём вы? — включил режим дурачка я. — Не знаю я ни о какой книге…
— Хватит придуриваться! — стукнул кулаком по письменному столу начальник, дав ясно понять мне, что не намерен со мной шутить. Я аж подскочил от неожиданности.
— Хо-хорошо, — мой голос дрогнул. — Я всё скажу: человек, у которого изъяли книгу — мой информатор. А в книге был тайник. И этот парень должен был передать мне его, когда весьма некстати вмешались наши коллеги. Вот мне пришлось спасать своего агента и книгу…
— Вы что, и вправду думаете, что я поверю в эту сказку? — приподнял густые брови господин аль-Мирджаби.
— Клянусь вам, это правда! — с самым честным видом соврал я. — Можно подумать, что у вас нету своих информаторов!
Повисла пауза. Я мысленно начал молиться. Ясное дело, что Юсуф аль-Мирджаби не поверил и не поверит мне. А как выкрутиться из сложившейся ситуации я понятия не имел, поэтому мне и пришлось уповать на помощь высших сил. И мои мольбы были услышаны.
— Я с вами ещё потом поговорю об этом, — внезапно заговорил следователь. — А пока поезжайте вслед за Каримом к эксперту — ему уже известны результаты исследований крови на улике-фотографии, плюс меня волнует покрашенная розочка с места недавнего убийства. И да, аль-Афинов, Кариму угрожает страшная опасность и я хоть и приставил к нему одного из наших немногочисленных сотрудников, всё равно опасаюсь, что может произойти неизбежное. Присмотрите за ним. И было бы неплохо узнать также, кого он так боится…
— Хорошо, — радуясь, что тема „Зелёной книги“ закрыта, кивнул я. — Я могу идти?
— Идите.

      С утра ещё не было так жарко, но духота уже заметно ощущалась даже в столь ранний час. Я снял пиджак и закатал рукава рубашки, но всё равно чувствовал себя не особо комфортно, несмотря на то, что одежда моя была из лёгких тканей. Шагая между стройными рядами белоснежных жилых домов высотой в пять-семь этажей, я сопоставлял все факты.

      Итак, что мы имеем? В Триполи совершено несколько убийств. К самым первым из них неизвестный снайпер, назовём его, с лёгкой руки местных, Малак аль-Маут, непричастен. На его совести лишь последующие четыре смерти (убийство трех бандитов ночью не в счёт). Каждый раз на месте преступления убийца оставляет подсказку полиции, указывающую на следующую жертву. И всякий раз он на шаг впереди нас.

      Всех убитых между собой связывает военная служба — во время Ливийской войны**: все они сражались на стороне революции. А теперь кто-то их отстреливает. И, судя по действиям этого „кого-то“ он — профессионал.

      „Интересно только, чем Карим не угодил Малаку аль-Маут?“-подумал я. И даже не предполагал, что ответ на этот вопрос я получу очень скоро…

      У входа в лабораторию, куда я направлялся, было полным-полно народу. Из толпы сильно выделялись люди в белых халатах. Чуть поодаль стояла карета „Скорой помощи“. Я ускорил шаг. По мере того, как я приближался к цели, меня всё больше и больше охватывало ощущение того, что произошло нечто ужасное…

      Отгоняя от себя страшные мысли, я прорвался через толпу и, воинственно размахивая удостоверением, оказался у неподвижно лежащего на больничных носилках Карима. Моё сердце ёкнуло, но уже в следующее мгновение я облегчённо вздохнул — Карим приоткрыл глаза. Врач, оказавшийся рядом, объяснил, что произошло.

— Нам позвонила какая-то женщина и сказала, что у лаборатории стреляют, — пояснил он. — Мы выехали и обнаружили здесь пострадавшего. Он потерял много крови, несмотря на то, что сотрудники лаборатории оказали ему медицинскую помощь. У него прострелены обе ноги. По словам очевидцев, стреляли с крыши.
— Снайпер, — прошептал я.
— Это было предупреждение, — проскулил Карим. — В следующий раз он убьёт меня!
„И правильно сделает!“- подумал про себя — меня тошнило от Карима, но я благоразумно промолчал.
— Забирайте его, — кратко приказал я медикам и те подчинились. Теперь мне предстояла нелёгкая и кропотливая работа — опрос свидетелей. Ведь в этот раз они имелись., а значит я должен был их опросить.

Мои труды увенчались успехом — хотя Малак аль-Маута никто не видел, удалось установить с какой именно крыши стреляли — с крыши ближайшего офиса. Как оказалось, она не запиралась и проникнуть туда мог любой. Да и в само офисное здание также можно было легко войти незамеченным.

      Я поднялся на чердак. И — о удача! — буквально сразу же обнаружил медальон. Он, конечно, мог принадлежать и не снайперу., но то-то мне подсказывало, что владелец вещицы — именно наш убийца. А также я был уверен, что ключом к разгадке станет содержимое медальона, но открыть его мне так и не удалось. Отправив вещдок в карман, я вернулся в лабораторию и застал там эксперта. Как выяснилось, Карим уже узнал у него всё. что можно и отдал на экспертизу чёрную розу, но мужчина с удовольствием повторил свои слова ещё раз.

— На фотографии, — сказал он, — были обнаружены следы крови, которая принадлежит, по всей видимости, девушке лет двадцати — двадцати пяти. Кровь необычная — четвёртая группа с отрицательным резусом. И ещё — на обратной стороне снимка имеется микроскопическое пятно краски, которую обычно используют художники. Чёрной художественной краски. Что касается розы, то с ней я постараюсь управиться быстрее.
— Чёрной художественной краски, — пробормотал я. — Интересно, что если окажется, что это та самая краска, которой выкрашен цветок?
— Очень может быть, — кивнул эксперт. — Но точнее скажу после анализов — заходите завтра после полудня — уверен, что я успею.
— Хорошо, — я уже с трудом воспринимал его слова, так как почти полностью погрузился в собственные размышления.- До свидания!

      Я сам не знаю, каким чудом я не опоздал на встречу с Музаффаром. Ведь когда я покидал лабораторию, было без четверти двенадцать и добежать до Площади Мучеников, где у меня была назначена встреча, казалось чем-то из ряда фантастики, но я, тем не менее, справился с этой задачей.

      Музаффар созвонился со мной и мы встретились на углу, у проспекта Омара Мухтара. Выглядел ливиец выглядел точно так же, как и вчера, только на плече у него сидела крупная хищная птица, в которой я признал сокола. Рядом с моим новым знакомым стоял какой-то презентабельный мужчина средних лет типичной арабской наружности с кудрявыми чёрными волосами и смуглой кожей.

— Добрый день, -поочерёдно поздоровались со мной незнакомец и Музаффар и я тоже поприветствовал их, после чего первый обратился к последнему.
— Скажите, это тот молодой человек, о котором вы говорили? — спросил мужчина.
— Это он, господин Казимир аль-Афинов, — подтвердил Музаффар.
— Очень приятно, — протянул мне руку мужчина. — Зовите меня просто Ахмед. Едем прямо сейчас?
— Давайте, -охотно согласился Музаффар. — Зачем тянуть.
— Отлично! — Ахмед подошёл к обочине дороги и вытянул руку. Через пару минут рядом с нами остановился белый „Опель“ с шашечками на крыше. Ещё через минуту я, Музаффар и Ахмед сидели в салоне автомобиле. который нёс нас куда-то вдаль вдоль побережья Средиземного моря.

      Центральный район города, Тарабулус, украшенный гордо возвышающейся над невысокими зданиями башней Эль-Фатах, имевшей весьма необычную форму — башня состояла из двух отдельных башен, общими у которых были лишь несколько нижних и несколько верхних этажей, остался далеко позади. Машина несла нас по оживлённому шоссе. Из окна я мог видеть сверкающие в солнечных лучах волны.

      Такси остановилось у пятиэтажного серого блочного дома с зелёными балконами. Здание имело весьма скромный вид, явно не свидетельствоваший о наличии внутри элитных апартаментов, но и трущобой его назвать тоже никак нельзя было.

Ахмед первым взошёл в подъезд. Мы поднялись пешком на пятый этаж и остановились у двери одной из квартир. Хозяин извлёк из кармана ключи и отпер дверь.
— Проходите! — пропустил меня и Музаффара вперёд мужчина. Мы повиновались.

      Квартира господина Ахмеда была довольно скромной. Жилище состояло из прихожей, маленькой кухоньки, ванной и комнаты, служившей одновременно и спальней и гостиной.

      Музаффар раздвинул зелёные шторы и белые занавески и вышел на балкон. Вдалеке виднелось море и доносился шум автострады, пролегавшей в полукилометре от дома. Сокол, сидевший у моего знакомого на плече и всю дорогу до квартиры не шевелившийся, вдруг издал пронзительный крик и взлетел, расправив крылья. Птица описала несколько кругов над соседним нежилым домом и узкой улочкой между ним и зданием, в котором находились мы, и снова вернулась к хозяину. Музаффар ласково погладил своего необычного питомца и вернулся в помещение.

      Из мебели в просторной комнате со светлыми обоями в бело-зелёную полоску, были шкаф, заставленный книгами, две кровати в разных углах, пышный персидский ковёр, люстра под потолком и трюмо. Также имелись прикроватные тумбочки, часы на стене над одной из кроватей и две маленьких картины: одна изображала мечеть, а другая — Триполи с высоты в простеньких рамках.

— Нормально, — констатировал я. — Мне нравится квартира.
— Меня тоже всё устраивает, — согласился Музаффар.
— Тогда давайте подпишем соглашение, — радостно объявил Ахмед и извлёк словно из ниоткуда папку с важными документами.

      Соглашение об аренде квартиры было заключено немедленно и в кратчайшие сроки. Господин Ахмед на всякий случай сфотографировал наши паспорта. Когда я бросил мимолётный взгляд на паспорт Музаффара. Выглядел тот совсем новым. Видимо, сделали его не так уж давно — полгода назад от силы.

— Ну что ж, господа, -объявил Ахмед, когда процедура была закончена и оплата внесена, — теперь это — ваш дом. Располагайтесь.
С этими словами ливиец отвесил поклон и покинул квартиру.

      Я засобирался за вещами в общежитие. Заодно решил заехать к Кариму. Ключи были и у меня и у Музаффара и потому и я, и он не зависели друг от друга и могли в любое время приходить в квартиру.

      Когда я приехал в больницу к Кариму, то застал его в состоянии, граничащем с истерикой. В палате также находился следователь Юсуф аль-Мирджаби.

— Хватит уже ныть! — раздражённо бросил господин аль-Мирджаби в адрес подчинённого.- Всё, что от тебя требуется — это рассказать нам правду и тогда, может быть, ты останешься в живых! А нет — пеняй на себя! Охранять тебя никто не будет. Мне и без тебя дел хватает.
— Что толку, от того, что я вам скажу? — плаксивым тоном проговорил Карим.- Он всё равно убьёт меня! Сами посмотрите!
С этими словами мой напарник протянул мне и Юсуфу аль-Мирджаби какую-то помятую бумажку, на которую были наклеено слово, вырезанное из газеты. „Берегись!“ — гласило послание.
— Вот видите! — заявил Карим.-В это послание был завёрнут камень, брошенный в мое окно буквально пятнадцать минут назад. Он убьёт меня!
— Да кто — „он“?! -не выдержал Юсуф аль-Мирджаби.-Говори, шайтан тебя побери!
Но Карим не проронил ни слова.
— Послушай, дурак, — вмешался уже я, — толку от твоего молчания — сам говоришь, что „он“ тебя всё равно тебя убьёт. Только вот если ты будешь продолжать молчать, он таки прикончит тебя, а если расскажешь всю правду, то возможно - нет. Выбирай.
Ответа не последовало. Следователь аль-Миржаби сплюнул.
— Пойдёмте! — направился он к выходу. Мы уже почти покинули палату, когда Карим окликнул нас.
— Стойте! -крикнул парень и в голосе его прозвучало нескрываемое отчаяние. — Стойте! Я всё расскажу, только не позвольте этому чёртовому Малак аль-Маут убить меня!
— Не позволим, -пообещал Юсуф аль-Мирджаби, возвращаясь к койке раненого. — А теперь говори.
— Хорош, — Карим сглотнул и начал свой рассказ.

— Нас было трое. Я, Альфард аль-Фатех и этот… Музаффар аль-Каддафи аль-Сирти, если коротко, — полного его имени не помню. Последний был бедуином из племени каддафа, который порвал все связи со своей семьёй и соплеменниками и перешёл на сторону восстания. А это, между прочим, большая редкость — все каддафа воевали на стороне полковника. Все, без исключения. Но не в том суть. Мы, повстанцы, сражались за правое дело и были дружны между собой. Но однажды наш отряд попал в окружение. Среди революционеров также были женщины и дети и все они оказались под угрозой быть расстрелянными беспощадными правительственными войсками. Прорваться с ними со всеми было просто нереально. И тогда было принято решение отправить к нашим за подмогой одного бойца, самого смелого и решительного…
— И этим бойцом, ясное дело, оказался ты? — Юсуф аль-Мирджаби скептически хмыкнул и потянулся за сигаретой, невзирая на то, что курить в стенах больницы строго воспрещалось.
— Да, — с видом мученика подтвердил Карим. Мне, как и моему начальнику, слабо верилось в эту версию, да и ко всему прочему я был просто шокирован названными именами — ведь я знал и Альфард и Музаффара и что-то мне подсказывало, что напарник говорит именно о них, о не о каких-нибудь других людях с такими же именами. А Карим продолжал.
— Музаффар объяснил мне, как короче добраться до наших частей, так как хорошо ориентировался на местности, — сказал он. — Я поблагодарил его и с наступлением сумерек двинулся в путь. Шёл я точно так, как посоветовал мне аль-Сирти и всё было хорошо, как вдруг откуда не возьмись появились лоялисты. Их точно не должно было быть там — Музаффар заверил меня в этом. Но они были. А бежать мне было некуда и потому пришлось волей-неволей сдаться в плен… Потом меня оглушили и я пришёл в себя в каком-то грязном подобии тюрьмы. Меня охраняли два мускулистых чернокожих молодчика, которые никогда не упускали возможности поиздеваться надо мной. Меня постоянно били и пытали. Я молил Аллаха о смерти, но тот не услышал меня. И вот, когда я уже потерял счёт дням и ночам, проведённым без еды и воды…
— Переигрываешь, — выдохнув подчинённому в лицо струёй сигаретного дыма, изрёк Юсуф аль-Мирджаби.
— Что, простите? — малость растерялся Карим.
— Переигрываешь, говорю, — по слогам повторил следователь. - Эх, плохой из тебя актёр, Карим. Ты говоришь так, будто на сцене выступаешь, а не историю из жизни рассказываешь…, а пафоса-то сколько! Фу! Хоть выдумывать нормально научись!
— Короче говоря. Станиславский сказал бы „не верю“, — подвёл итог я.
— Именно, — согласился со мной аль-Мирджаби, удивив меня знанием личности Станиславского.
— Но я не вру! — надул губы Карим. — Я клянусь Аллахом, что всё, сказанное мною — чистейшая правда. И, если вы дослушаете всё до конца, то поймёте в чём дело!

      Я взглянул на начальника. Лицо того было совершенно бесстрастно.
— Хорошо, — решил наконец он, затягиваясь сигаретой, — рассказывай всё.
— Сразу бы так, — пробормотал Карим и снова вернулся к рассказу. — В общем, меня вызвали на допрос. И представили мне не кого-нибудь, а капитана правительственных войск, Музаффара аль-Сирти! Этот урод специально подсказал мне неправильный путь, зная, что я попаду в плен! Он предал всех нас! Из-за него погибли многие люди. В том числе и Альфард, до которой подонку Музаффару на самом деле не было никакого дела! Вот так. Но это ещё не всё. Пережив многие ужасы в плену, я смог бежать при помощи троих таких же несчастных пленников, как и я. Этими пленниками были Абдулла аль-Асим, некто Амад, некто Муслим и Ариф аль-Сибди — тот последний убитый. Я рассказ им свою историю и они, как и я были свидетелями ужасных пыток и расстрелов, в которых активно принимал участие Музаффар. По окончанию войны я решил забыть всю эту историю. Судьба разбросала нас по разным уголкам страны и вот теперь он убивает нас, свидетелей.
— То есть, вы хотите сказать, что этот ваш Музаффар аль-Сирти ищет всех свидетелей его преступлений и уничтожает их? — недоверчиво спросил Юсуф аль-Мирджаби.
— Именно, — горячо подтвердил Карим.- Именно! И теперь вы понимаете, почему я — следующая жертва?
— Нууу, — следователь погасил сигарету и обратил взор на потолок, — в принципе всё понятно, но… Но…
— Но что? — нетерпеливо-недовольным тоном спросил мой напарник.
— Есть у меня некоторые сомнения, — честно признался господин аль-Мирджаби.
— Например?
— Ваш аль-Сирти что, был снайпером?
— В том-то всё и дело, что был!
— Хм…
— Это не может быть Музаффар аль-Сирти! — на одном дыхании выпалил я.
— Почему? — пристально посмотрел на меня следователь.
— Потому, — я замешкался — говорить правду или не стоит? Я решил. что стоит.-Потому что у него есть алиби! Кто кроме него мог кинуть камень с запиской? Никто. А когда это произошло? Пятнадцать минут назад. А в это время я и Музаффар снимали квартиру. И плюс, ко всему прочему, человек напавший на меня вчера имеет совсем другой голос… Не такой как у Музаффара.

      Несколько мгновений никто не мог проронить ни слова. Юсуф аль-Мирджаби и Карим просто молча смотрели на меня и на лицах их было написано крайнее изумление.
— Откуда ты знаешь этого урода? — спросил Карим.
— Я познакомился с ним случайно вчера, — ответил я. — И снимаю с ним квартиру.
— Вот как, -на лице молодого человека появилась нехорошая, почти садистская, ухмылка. — А ты не допускал мысли, что у него может иметься помощник? И именно его подослал он к тебе вчера и этот самый помощник кинул камень в палату? Как тебе такая идея? И вообще, тебе следует немедленно сообщить местонахождение этого Музаффара. Иначе ты будешь считаться соучастником убийств…
— Я это и так знаю, — хладнокровно изрёк я. — Но никакой информации я давать не буду.
— Действительно, -нежданно-негаданно заговорил Юсуф аль-Мирджаби. — Зачем спешить? Казимир, — следователь впервые обратился ко мне по имени, — вы не говорили подозреваемому, что работаете в полиции?
— Нет, -ответил я.
— Тогда вот вам моё задание — следите за ним. Нам, считайте очень повезло, что вы познакомились с этим человеком. Если он попытается убить Карима, вы ведь сможете ему помешать?
— Разумеется, — моя рука скользнула на кобуру пистолета.
— Отлично, — довольно потёр руки начальник. — Просто великолепно.
— Но …, но почему вы не арестуете Музаффара прямо сейчас?! — буквально захлебнулся от возмущения Карим.
— Потому что, кроме твоих показаний у нас нет на него ничего, — ответил господин аль-Мирджаби.- А охрану я к тебе так и быть, приставлю.
— Моих слов что, недостаточно? — возмутился напарник.
— Представь себе. Нужно, чтобы хотя бы кто-то подтвердил их, а те, кто могли бы это сделать — мертвы. Поэтому я считаю, что нужно брать Малак аль-Маута на живца.
— Так и сделаем, — кивнул я.
— Тогда удачи, — пожелал мне следователь.
— Спасибо, поблагодарил его я и, пожелав выздоровления Кариму, покинул здание больницы.

      Первым делом я направился в общежитие. Начав выполнять приказ Юсуфа аль-Мирджаби, я решил собрать поскорее вещи и переехать на съёмную квартиру, а заодно созвониться с подозреваемым и поскорее с ним увидеться под благовидным предлогом. Но сбыться моим планам было не суждено — прямо у входа в общежитие меня встретил страшно перепуганный и взволнованный Мартин Доджес! А ведь я и забыл уже про них с Тиёко. Интересно, как он меня нашёл и что ему или его спутнице от меня понадобилось?

— Мистер Афинов! Мистер Афинов, вы даже не представляете, как я рад вас видеть! — Мартин едва не плакал. — Вы не представляете, что случилось! Это просто кошмар! Беда!
— Что?! — я встряхнул парня за плечи, пытаясь привести его в чувство. — Что произошло?!
— Тиёко, — всхлипнул Мартин.
— Что с ней?! — почувствовав неладное, аж заорал я.
— Её… её похитили…

      Моё сердце забилось в бешеном темпе. Вот только этого ещё не хватало!

*Малаку аль-Маут - ангел Смерти в исламе, он же Азраил, архангел.
**Ливийская война — имеется в виду конфликт 2011-го года.