Красно-зелёное

14. Цепляясь за прошлое

Придя домой, я не обнаружил там Музаффара. Но, по правде говоря, меня это мало тогда волновало — я уснул, едва голова моя коснулась подушки. На утро я проснулся в пустой квартире, если не считать компании Музаффаровского сокола, мирно сидевшего в углу на кухонном шкафу и потому почти невидимого.

      Голова раскалывалась. Я заварил себе кофе, после чего снова завалился спать. Остаток моего дня прошёл в режиме: «поесть-поспать». Проще говоря, день пропал из-за бессонной ночи. Но поделать с этим я ничего не мог, так как смертельно устал и хотел лишь получше выспаться.

10.07.12

      Проснулся я ни свет ни заря, но Музаффар уже бодрствовал.
— Где вас вчера весь день носило? — протирая глаза, поинтересовался я.
— Да так, дела были. Рабочие, — уклончиво ответил ливиец. — Между прочим. вы говорили, что потеряли ключи. тогда как же вы попали вчера вечером в квартиру?
Я оторопел. Такого вопроса я не ожидал.
— Я думал, что потерял их. — промымрил я, —, но они потом нашлись.
Музаффар смерил меня осуждающим взглядом, но ничего не сказал. Мы позавтракали молча, после чего я решил навестить Альфард. Мой сосед нахмурился. Идея ему явно не понравилась.
— Я был вчера у неё, — мрачно изрёк молодой человек. — Она очень плоха.
— В смысле? — насторожился я. — Альфард заболела? Что с ней?
— Она слишком сильно цепляется за своё прошлое и не может жить настоящим, — ответил каддафа. — От этого-то она и страдает. Прошлое держит её на месте и на позволяет пошевелиться. Словно оковы. Да и к тому же, как я уже говорил, Альфард прошла солдатом всю войну и побывала в плену, а это выдержит психика далеко не каждого человека.
— Тогда почему бы ей не обратиться за помощью к высококвалифицированному специалисту? — спросил я. Музаффар посмотрел на меня как на последнего идиота, отчего я немного сконфузился.
— На данный момент в стране нет людей, которые бы занимались посттравматическими синдромами, вроде того, что имеется у Альфард, — пояснил он. — А даже если такие и есть. то, уж поверьте, у них есть дела и поважнее.
— Поважнее, чем помощь человеку? — удивился я. — Что же это за дела такие? Нет, Музаффар, вы как хотите, а я считаю, что Альфард нужна помощь и я найду того, кто сможет ей помочь.
— Попробуйте, — лишь пожал плечами ливиец. После завтрака он ушёл, прихватив с собой сокола, а я вышел в Интернет с намерением найти хорошего психотерапевта в Триполи. Я так увлёкся свои делом, что телефонный звонок не сразу оторвал меня от моих поисков.

— Казимир, — это был Юсуф аль-Мирджаби, — сегодня вечером хочу видеть вас в управлении. Вас будет ожидать небольшой сюрприз плюс мы всё же продвинулись в наших поисках.
— Да? — я почувствовал как кровь начинает стучать в висках. — А какой сюрприз? И что за продвижение?
— Приедете вечером — узнаете, — загадочно ответил начальник. И больше, как я не пытался выпытать у него хоть что-то, он не сказал ни слова.

      Поиски психотерапевта для Альфард так и не дали никаких результатов. Обзвонив пару-тройку врачей и убедившись в том, что они скорее всего шарлатаны. я решил выйти на улицу, чтобы хоть немного развеяться. Интересно, что ждёт меня в полицейском управлении? И почему Юсуф аль- Мирджаби велел мне приезжать вечером? Думая об этом, я покинул квартиру.

      Файсаль аль-Фатхи был для меня человеком, с которым я больше всего хотел встретиться в данный момент. Но телефон его был вне зоны доступа и потому я зашагал к дому Альфард. Что-то подсказывало мне. что именно там я встречу того, кого ищу и чутьё не обмануло меня — у входа на лавочке сидели Хасан и Файсаль. Я подошёл к ним и поздоровался.

— День добрый, — вяло приветствовал меня Файсаль.
— Добрый день, — бесцветно отозвался Хасан.
— Что-то случилось? — уселся я рядом с ливийцами.
— Случилось, — кивнул Файсаль. — Альфард в глубочайшей депрессии и никого к себе не пускает. Даже Хасана и меня.
— И как долго это длится? — спросил я.
— Со вчерашнего дня.
— Плохи дела. А как насчёт того, чтобы позвонить Музаффару?
— Вот его-то она к себе впустила. Вчера, — с обидой в голосе проговорил мой знакомый. — И выгнала Хасана. Сказала, что для его психики будет лучше, если он останется ночевать у меня, представляете? Ну, а сегодня утром, когда мы к ней пришли, она даже дверь нам не открыла. А тут ещё и полиция рыскала. Нашли за пару кварталов отсюда брошенное такси. Салон весь кровью залит! Говорят, что вчера ночью чуть не поймали убийцу, этого ангела смерти Малак аль-Маута! Но ему снова удалось уйти и лишь получить ранение. А ещё у него вроде как сообщник имелся… Но это не столь важно, — Файсаль снова вернулся к основной теме разговора. — Мне безумно жаль Альфард. А ведь депрессия у ней только из-за того, что она никак не может простить своих обидчиков и отпустить прошлое!
— Обидчиков? — переспросил я. — Карима что ли?
— Не только его. Были и другие. Да и прошлое у Альфард вообще не самое светлое.
— О том, что она была солдатом и попала в плен, я уже слышал, — сказал я. — А что, было и ещё что-то мрачное в её биографии?
— Было, — подтвердил Файсаль. — Когда она поступила в больницу, в которой я работал, то находилась в тяжелейшем состоянии и постоянно звала одного человека…
— Музаффара? — спросил я. — Карима?
— Не угадали. Ни того, ни другого, — мой собеседник лишь отрицательно покачал головой.
— А кого же тогда? — полюбопытствовал я.
— Хамиса, — ошарашил меня Файсаль. — Да-да, командира 32-й бригады, сына свергнутого лидера, его самого. А почему — она мне впоследствии рассказала, придя в себя…

      Это случилось незадолго до того, как снайперы, в числе которых были Альфард и Музаффар, приняли участие в Битве за Триполи и оказались в Каср-Бен-Гашире. Музаффара ранило. Альфард тогда ещё не работала с ним в паре, но именно она вытащила снайпера из-под пуль, после чего самоотверженно ухаживала за раненым.

      Хамисовцы стояли лагерем возле некого небольшого поселения, которое пока что находилось под их полным контролем. Танкисты расположились в одной части населённого пункта, снайперы — в другой. Последние, откровенно говоря, имели к 32-й бронетанковой бригаде Хамиса очень посредственное отношение и выступали вроде как отдельное подразделение, но вместе с тем повсюду следующее за танкистами. Почему так произошло — сказать трудно. Но танкисты ничего против соседства со снайперами не имели, так как и снайперы — против соседства с танкистами.

      В тот день Альфард, Фай, местная жительница, выступавшая в роли проводницы и Хасан отправились к местному врачу-хирургу. человеку довольно известному и всеми уважаемому — его помощь срочно нужна была Музаффару и некоторым другим раненым. Когда все трое проходили мимо одного из разрушенных домов. то услышали доносящиеся из глубины здания душераздирающие вопли. От таких криков просто мороз шёл по коже. Хасан испугался и спрятался за Альфард. Фай, смуглолицая девушка, ровесница Альфард, с вытянутым подбородком, острым носом и с нетипичным для ливийцев изумрудно-зелёным цветом глаз, остановилась и нахмурилась. Альфард же молча извлекла из кобуры пистолет — её постоянное оружие.
— Ждите меня здесь! — приказала девушка своим спутникам, не давая им опомниться.

      С оружием наготове, ливийка ступила в прохладу развалин. Она шла на крики, которые становились всё громче и отчаянней, пока не очутилась в каком-то тёмном помещении. Глазам Альфард открылось пугающее зрелище — двое солдат в военной форме, носимой снайперами, издевались над перепуганным мужчиной. Лицо незнакомца было залито кровью, а сам он в ужасе забился в угол. Зрачки несчастной жертвы были расширены до крайней степени и весь вид его выражал смертельный испуг.
— Убейте меня, — забормотал он. — Убейте меня сейчас!
— Ха! — доставая штык-нож, усмехнулся один из палачей. — Не дождёшься! Ты будешь умирать медленно и мучительно!
— Стойте! — вмешалась Альфард. Солдаты тотчас же обернулись на неё, да так и застыли с открытыми ртами.
— Посмотрите, какую куколку послал нам сегодня Аллах! — обнажая неровные жёлтые зубы, недобро сверкнул глазами мужчина, имевший на щеке шрам.
— Не хочешь присоединиться к веселью? — хохотнул его товарищ, обладатель короткой, но пышной бороды. — Обещаем, что тебе понравится.
— Нет, спасибо, — резко ответила Альфард. — Оставьте в покое этого, — она указала на жертву, — мужчину в покое! Что он вам такого сделал?
— Ничего, — спокойно ответил тот, что со шрамом.
— Просто… ик… оказался не в том месте и не в то время, понимаешь? — бородач, чуть пошатываясь, приблизился к девушке. Та моментально направила на него пистолет, уловив при этом сильнейший запах перегара.
— Да вы же пьяны! — вскричала она.
— И что? — человек со шрамом продолжал сохранять спокойствие и это уже пугало. — Какое тебе дело, деточка? Шла бы ты лучше отсюда…
— Ик… подобру-поздорову, — кивнул бородатый.
— Никуда я отсюда не пойду, пока не отпустите человека! — заявила Альфард.
— А он что, разве человек? — «меченый» солдат с пренебрежением плюнул в сторону забитого мужчины, отчего тот вздрогнул словно от удара. — Он недочеловек. А таких можно резать хоть пачками.
— На правах сильнейшего, так сказать, — внёс ясность бородач и прямо на глазах у девушки что было сил заехал своему пленнику по рёбрам. То закричал и согнулся пополам.
— Прекратите! — завопила Альфард. Нервы у неё не выдержали и она выстрелила в воздух. В полуподвале моментально воцарилась тишина.
— А то что? — теперь в голосе пьяных мучителей отчётливо звучала угроза. — Убьёшь нас, честных снайперов? Ты хоть знаешь, что тебе за это будет?
— Не-нет, — от волнения Альфард начала заикаться. — Я про-просто… Я просто всё командованию расскажу, вот!
И снова молчание. Снайперы переглянулись.
— Ты шутишь что ли? — с издевательской усмешкой обратился к ливийке человек с бородой.
— Не шучу! — с вызовом ответила та. — Вы отпустите человека?
В этот момент в помещение вбежали Фай с ружьём — её единственным оружием, наперевес, и Хасан.
— Что здесь происходит? — нахмурилась Фай.
— Уже ничего, — мужчина со шрамом быстро прикинул в голове все «за» и «против» и решил отступить. — Уже ничего. Пойдём отсюда.
С этими словами оба солдата покинули развалины.

      Альфард подошла к избитому человеку, который весь затрясся при её виде.
— Я не причиню вам вреда, — спокойно проговорила снайпер. — За что они вас так?
— Ни за что, — слизывая кровь с разбитых губ, едва слышно ответил незнакомец. — Они просто пьяные были, увидели меня и ограбили, а после того. как я сказал им, что пожалуюсь ихнему начальству, затащили сюда и решили убить… Сволочи!
— Вот именно, что сволочи, — Фай протянула несчастному свой платок. — Пойдёмте скорее.

      Буквально полчаса спустя Альфард, Фай и Хасан нашли врача и тот не только успешно провёл несколько операций, но и помог пострадавшему от произвола пьяных лоялистов. Действия последних возмущали до глубины души.
— В стране война, а они пьют и издеваются над людьми! — возмущалась Фай. — И где только эти уроды алкоголь раздобыли? Сухой закон как-никак ещё в силе.
— Не знаю, — Альфард пребывала в состоянии некой задумчивости и потому слушала вполуха. Случившееся стало для неё настоящим шоком.
— Никогда не думала, что наши солдаты способны на такое, — пробормотала снайпер. — Я должна рассказать обо всём нашему командиру… Вдруг подобное повторится?
— И ты думаешь, что кто-то будет с этим разбираться? — Фай фыркнула. — Сильно сомневаюсь!
— Неправда! — вспылила Альфард. — Большинство наших снайперов — нормальные люди. Поэтому я уверена, что виновные будут наказаны.
— Как знаешь, — не стала отговаривать ливийку её собеседница. — Ладно, я пойду — мне на обед пора. Если что понадобится — обращайся, ты знаешь, где меня искать.
— Хорошо, спасибо тебе, -поблагодарила Фай снайпер.

      Солнце клонилось к западу. Альфард несколько раз справлялась о самочувствии Музаффара, но тот ещё не пришёл в себя после операции, что заставляло девушку нервничать. Вдобавок, рядом стал крутиться Карим, а это начинало раздражать. Альфард не знала, как отделаться от парня, который неустанно следовал за ней по пятам. Несколько он даже раз пытался заговорить.

      Чтобы хоть как-то развеяться, Альфард решила пострелять. Выбрала место, расставила мишени и начала практиковаться. Карим и Хасан, сидя чуть поодаль, молча наблюдали за тем, как практически с первого раза девушка поражает намеченную цель.
— Я тоже так хочу! — в который раз заявил Хасан. — Карим, — дёрнул мальчик ливийца за рукав, — почему Альфард не даёт мне винтовку?
— Потому что я не хочу, чтобы ты стал таким же, как я, — отрезала Альфард.
— Но почему? — искренне недоумевал парнишка. — Это ведь круто! И ты великий воин, Альфард!
— Скорее великий убийца, — еле слышно пробормотала девушка и вновь нажала на курок. Но на этот раз промазала. Поразить следующую цель ей было не суждено — словно из ниоткуда рядом ней вырос старик из местных жителей.
— Убили! — пронзительно закричал он. — Убили!
— Кого убили? Как убили? — растерялась Альфард. — Нас атакуют?
— Нет, — успокоил её пожилой человек. — Никто нас не атакует., но там… Там труп за углом…
— Где? — подскочил Хасан. — Где труп? Покажите мне труп!
— Хасан! — прикрикнула на братца Альфард, всеми правдами и неправдами старавшаяся обезопасить мальчика от ужасов войны. — Тебе только трупов не хватает! Карим, пожалуйста, пригляни за ним.
— Хорошо, — Карим, казалось, был даже рад велению девушки. Сама же снайпер, проверив на всякий случай пистолет и винтовку, последовала за стариком.

      За углом, у обочины дороги и вправду лежал мёртвый человек. Тело было обезображено до неузнаваемости. Но тем не менее Альфард узнала его — опознала по одежде. Это был мужчина, которого она спасла утром. Альфард сжала кулаки и стиснула зубы от гнева.
«Вот уж не думала, что придётся воевать против своих же!» — девушка ни секунды не сомневалась в том, кто именно убил беднягу и корила себя за то, что не пошла к командиру сразу.
— Мы со всем разберёмся, — заверила старика Альфард и направилась прямиком в штаб.
      
Штаб снайперского отряда расположился в бывшем продмаге. Командира на месте не оказалось, зато помещение буквально кишело его адъютантами. За столом своего начальника вальяжно развалился его заместитель, капитан аль-Бурхан.

— Во всяком случае так назвала его в своём повествовании Альфард, — сказал Файсаль, прервав рассказ. — Но я не ручаюсь, что это было его настоящее имя. Впрочем, слушайте дальше.
      
Капитан аль-Бурхан имел очень важный вид. Адъютанты суетились вокруг него и это явно прельщало военного — он чувствовал себя начальником, что не могло ему не нравиться. Поэтому он, ясное дело, не испытывал никакого восторга от неожиданного появления Альфард, нарушившего идиллию.

— Что случилось, лейтенант? — жестом приказав адъютантам удалиться, спросил недовольный капитан.
— Наши солдаты творят настоящий произвол, — прямо высказалась Альфард. — Сегодня они ограбили и чуть не забили до смерти мирного жителя, после чего его тело обнаружили на обочине! Сверх того, наши снайперы были пьяны!
— Лейтенант аль-Фатех, не говорите глупостей! — смерил испепеляющим взглядом девушку аль-Бурхан. — Всем прекрасно известно, что дисциплина в нашем подразделении железная и солдаты наши на такое просто не способны!
— И тем не менее! Вдобавок, у меня имеются свидетели! — не собиралась так просто сдаваться ливийка.
— Это кто, например? — недоверчиво сощурился капитан.
— Например, мой брат и проводница из местных, госпожа Фай, — ответила Альфард. Заместитель командующего подразделением лишь пренебрежительно фыркнул.
— То же мне, свидетели! — скривился мужчина. — А выглядели хоть эти ваши правонарушители как?
— Правонарушители?! — опешила лейтенант. — Никакие они не правонарушители, а убийцы самые настоящие! Но я хорошо запомнила их — у одного на щеке имелся шрам, а другой…
-.. имел короткую, но пышную бороду, — закончил капитан аль-Бурхан. - Это, уважаемая госпожа аль-Фатех, профессионалы высшего класса, совсем недавно пополнившие наши ряды, братья Галиб и Гариб. И уж кто-кто, но они на описанные вами зверства точно не пошли бы. Да и никто бы не пошёл. И вообще — всё что вы говорите — несусветная чушь, подрывающая авторитет нашего отряда. Чего вы вообще пытаетесь добиться такого рода заявлениями? Никто из наших снайперов не сделал бы…
— … ничего подобного, поскольку у нас образцовое воинское подразделение, — уныло завершила Альфард.- Это я и так уже поняла. Но давайте исходить из имеющихся фактов: совершено военное преступление и совершили его наши идеально-образцовые снайперы. Значит, не так уже и всё хорошо? Не так ли?
— Альфард аль-Фатех! — в ответ неожиданно стукнул кулаком по столу начальник и аж подскочил. — Я уже сказал вам всё, что думаю по этому поводу и не вижу никаких причин для дальнейших…
— Но ведь свидетели! — запротестовала снайпер. — Свидетели были!
— Кто? Ваш несовершеннолетний брат и хитрозадая местная?! А вы будто местных не знаете — они все, сволочи, повстанцев поддерживают и только спят и видят как бы дискредитировать славные правительственные войска! Да я бьюсь об заклад, что это ваша Фай подговорила вас идти ко мне с таким чудовищным заявлением! А то, что вы согласились, свидетельствует… — Альфард побледнела, понимая, что сейчас виноватой окажется она.
— Ни о чём ничто не свидетельствует! — на одном дыхании выпалила девушка.
— Ну вот и славно, — вмиг успокоился капитан и вновь опустился на свой стул. — А теперь идите и впредь больше не думайте беспокоить начальство такими наглыми выдумками.
— Хо-хорошо, — чувствуя, что вот-вот расплачется, прошептала Альфард и, отдав на автомате честь, вышла из бывшего продмага.
— Вот так-то лучше, — зевнул аль-Бурхан, закуривая сигару. — А приедет полковник — я ему ничего не скажу, зачем ему лишний раз беспокоиться из-за россказней девчонки?

      Альфард как раз пересекала улицу, когда её заметил он, младший брат Музаффара, Джафар.
— Эй, Альфард! Альфаард! — парень не сразу сумел привлечь внимание девушки, так как та слишком была погружена в свои мысли.
— О, Джафар, — с вымученной улыбкой подошла к сослуживцу лейтенант. — Как там Музаффар? Он уже пришёл в себя?
— Ещё нет, — отрицательно покачал головой юноша. — Но врач сказал, что его состояние не такое уж и тяжёлое, за пару недель окончательно оправится.
— Ну хоть одна хорошая новость, — вздохнула Альфард.
— А что случилось-то? Аль-Бурхан заигрался в начальника? — кивнул на штаб Джафар.
— Не только, — ответила девушка. - Ты, наверное, слышал о сегодняшнем инциденте с участием наших военных?
— Слышал, — утвердительно кивнул молодой снайпер. — Мне Хасан рассказывал. Я надеюсь, тех беспредельщиков отдали под трибунал?
— Какое там! — безнадёжно махнула рукой лейтенант. — И не подумали. Я обо всём доложила аль-Бурхану, а тот отправил меня куда подальше! Дескать, те, кого я видела, высококлассные спецы и не могут они быть убийцами! А мне лично плевать спецы они или нет — любой человек должен отвечать за свои поступки.
— Но в жизни, к сожалению, не всегда так происходит, — сказал Джафар. — Аллах им судья… Но ты, это, не отчаивайся… Есть ещё выход… Дождись приезда полковника. Он приедет и капитан аль-Бурхан мигом как шёлковый сделается.
— Но ведь ждать нужно почти сутки! Ты хоть знаешь, что за это время может произойти! А если другие идиоты вдохновятся примером той парочки и тоже начнут грабить местных?! — воскликнула Альфард.
— Нуу … — Джафар призадумался, — тогда ты можешь обратиться к Хамису, только вот…
— Точно! — девушка подскочила. — Точно! Я пойду к Хамису и всё ему расскажу!
— Альфард, ты что, правда думаешь, что сумеешь к нему попасть? — изумился Джафар. — Да он же тебя слушать не станет, наивная!
— Спорим, что станет? — Альфард явно бросала вызов сослуживцу. — На пятьдесят динаров?
— А давай, — согласился на пари снайпер. — На пятьдесят динаров. Сумасшедшая!
— Посмотрим, — усмехнулась девушка и бодро зашагала дальше по улице.
      
К концу дня о безумной затее Альфард любой ценой заставить командование среагировать на совершённое преступление, знали все. В душе снайперы возмущались и недобро поглядывали на братьев Галиба и Гариба, которых и обвиняла лейтенант аль-Фатех. Но вслух все до единого считали идею своей боевой подруги совершенно невыполнимой.
— Альфард так борется за справедливость, что как бы ей та справедливость боком-то не вылезла, — заметил по этому поводу кто-то, а Джафар уже ожидал получить свои пятьдесят динаров, но …

      Вечером, когда на селение спустились сумерки и невыносимая июльская жара немного спала, штаб командования 32-й бронетанковой бригады пыталась взять штурмом какая-то девушка. Она срочно хотела поговорить с самим комбригом, Хамисом аль-Каддафи. Часовые смотрели на неё как на ненормальную и даже не шевелились. А незнакомка, которой, понятно, была никто иная как Альфард аль-Фатех, продолжала упорствовать. Поддержку ей оказывали ещё двое — Фай и её старший брат Ибрахим, которых Альфард попросила сопроводить её.
— Пропустите меня! — девушка сделала шаг вперёд, но путь ей в ту же секунду преградили. — Я лейтенант аль-Фатех из снайперов и мне срочно нужен Хамис!
— В штаб просто так никого не пускают, — сказал часовой. — Предъявите пропуск!
— Идите вы к шайтану со своими пропусками! — взорвалась ливийка. — У меня важное дело, а вы тут про пропуски!
— Простите, но иначе нельзя, — часовые были непоколебимы.
— Тогда я буду ночевать здесь! — заявила Альфард и тут её упорство было вознаграждено: разговор это услышал адъютант Хамиса, случайно проходивший мимо. Оставив одного часового разбираться с девушкой, он подозвал к себе другого.
— Кто это? — поинтересовался адъютант.
— Какая-то аль-Фатех из снайперов, говорит, что ей срочно нужен комбриг, — пожал плечами солдат.
— Не прогоняйте её пока, я сейчас, — велел военному адъютант и быстро зашагал куда-то вглубь здания.

      Кабинет Хамиса аль-Каддафи представлял собой небольшое помещение с единственным маленьким окошком, в котором из мебели имелись лишь старый шкаф, письменный стол и стул. Впрочем, в сравнении с остальными комнатами временного штаба бригады этот кабинет можно было посчитать шикарным.

      Адъютант немного помялся у двери, а затем осторожно постучался.
— Войдите! — приказал ему властный голос и мужчина повиновался.
— Господин аль-Каддафи… то есть товарищ комбриг, к вам там какая-то девушка-снайпер, говорит, что очень срочно, — едва оказавшись в кабинете, сообщил адъютант. Хамис, молодой человек в тёмно-зелёном камуфляже с беретом на голове, оторвался от изучения лежащей на столе карты Ливии и устремил взгляд своих внимательных карих глаз на явившегося.
— Так впустите, раз срочно, — распорядился он.
— Есть впустить! — выстроился по струнке смирно адъютант и пулей вылетел из кабинета. Не прошло и минуты, как Альфард предстала пред Хамисом. Фай с Ибрахимом попросили подождать у дверей, которые оставили открытыми.

      На пороге кабинета комбрига вся смелость и отчаянность девушки куда-то улетучились. Снайпер заметно занервничала, а когда дверь перед ней распахнулась, и вовсе потеряла дар речи.
— Вечер добрый, — поприветствовал Хамис Альфард, а заметив её растерянность, ободряюще усмехнулся. — Заходите, не бойтесь, никто вас не тронет.
Альфард сделала глубокий вдох и ступила навстречу комбригу.
— Позвольте представится, — чётко, по-военному, на одном дыхании выпалила девушка, — лейтенант Альфард аль-Фатех, снайпер. И я здесь по поводу недостойного поведения некоторых наших подчинённых, которые также подозреваются в убийстве!
— В убийстве? Вот как? — Хамис нахмурился и Альфард почувствовала как душа её ухнула куда-то в пятки. — Ну что ж, садитесь и рассказывайте…
— Всё было так, — ливийка присела на край холодного железного стула и набрала полную грудь воздуха: - я, мой брат и проводница из местных, пошли за оперирующим врачом-хирургом. Проходя мимо разрушенного здания, мы услышали крики. Я бросилась на помощь и увидела двух солдат-снайперов, которые издевались над беспомощным мужчиной. При чём без всякой причины! Сверх того, они совершенно меня не испугались и оставили в покое свою жертву лишь тогда, когда я сказала, что расскажу командованию о их поведении. Но хуже всего то, что они в итоге убили того человека, которого ограбили и мучили! Его обезображенный труп не так давно нашли на обочине дороги. Я опознала его с большим трудом, но могу поклясться, что это был он!
— Хм, — Хамис так пристально смотрел на девушку, когда она говорила, что та невольно отвела взгляд. — Говорите, это были ваши снайперы? Почему вы так решили?
— Они сами так сказали, — ответила Альфард.
— Допустим. Вы знаете как их звали?
— Галиб и Гариб. И оба они были высокими и темноволосыми. У одного имелась короткая борода, а у другого — шрам на лице, — сказала снайпер.
— Вы обращались по этому поводу к своему начальству? — спросил Хамис.
— Обращалась. Наш командир, полковник аль-Самир, временно покинул часть, а замещает его капитан аль-Бурхан, который даже и выслушивать меня не стал. Заявил, что такие отменные солдаты как Галиб и Гариб не могут быть убийцами и я подрываю своими заявлениями авторитет нашего идеального дисциплинированного отряда, — сказала девушка. — Полковник аль-Самир вернётся лишь через сутки и кроме вас мне больше не к кому обратиться. Прошу вас, примите меры. Я не хочу, чтобы пострадал ещё кто-то!

      Повисла пауза. На какой-то миг Альфард и Хамис встретились взглядами.
 — Хорошо, — негромко произнёс комбриг, — я возьму это происшествие под свой личный контроль. Если вина снайперов будет доказана, их расстреляют.
Лейтенант молча кивнула.
— Можете быть свободны.
— Есть, — Альфард отдала честь и уже направилась к выходу, как вдруг в голове у неё промелькнула совершенно безумная мысль.
— Товарищ комбриг… — у самой двери девушка резко обернулась на Хамиса. — Товарищ комбриг, можно я нарисую ваш портрет?

      В кабинете вновь воцарилось молчание. Хамис посмотрел на Альфард вопросительно, с нескрываемым изумлением и одновременно — с любопытством.
— Я в мирное время была художницей, — смущённо пробормотала девушка. — Мне рисовать надо, чтобы квалификацию не потерять… Вот я и решила…
Хамис помедлил, а затем достал из внутреннего кармана кителя свою фотографию.
— Ну рисуйте, если уж вам так захотелось, — протянул комбриг снимок лейтенанту, в голосе его продолжало звучать удивление.
— Благодарю, — отчаянно краснея, пробормотала Альфард и быстрым шагом покинула кабинет Хамиса.

      На следующий день снайперов Галиба и Гариба вызвали в штаб. И не к капитану аль-Бурхану, а к Хамису. Событие это имело эффект разорвавшейся бомбы. Его обсуждали все — от самих снайперов до мирных жителей. При этом все они имели совершенно разные мнения по поводу того, как будут развиваться в дальнейшем события.

      Одни считали, что Хамис, на деле никакого отношения к командованию снайперским отрядом не имеющий, ничего от подозреваемых не добьётся. Другие, напротив, опираясь на неприкасаемый авторитет комбрига среди бойцов, твердили, что уж если братья-снайперы и вправду грабители и убийцы, то им не сносить голов. Третьи склонялись к тому, что Галиба и Гариба попросту оклеветали и или же, что очень вероятно, перепутали с кем-то и вскоре отпустят. Четвёртые вообще не верили, и, надо сказать, небезосновательно, в какое-либо правосудие в правительственных войсках, от кого бы оно не исходило. А пятые бились об заклад, что подсудимые несомненно получат по заслугам, но только не благодаря Хамису, а благодаря полковнику аль-Самиру, который должен был вот-вот приехать. Но как бы там ни было, а Альфард выиграла у Джафара свои пятьдесят динаров…

— Дело закончилось тем, что Хамис переговорил с полковником аль-Самиром, после чего в спешном порядке была организована срочная комиссия для расследования. Капитан аль-Бурхан всячески препятствовал её деятельности, но тем не менее вина братьев была полностью доказана и их приговорили к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение, но это, отнюдь, не значило, что из рядов лоялистов исчезли мародёры, убийцы и прочие сомнительные личности. Они остались и ещё не раз с тех пор проявляли себя, — словно подводя черту, сказал Файсаль. — Альфард тогда не успела дорисовать портрет Хамиса — их отряд через два дня быстро передислоцировался вместе с 32-й бригадой, а в городе, в котором они стояли, успело произойти ещё пару случаев грабежей, которые так и не успели раскрыть, из-за чего местные жители продолжили питать к лоялистам недоверие. Музаффар действительно довольно быстро выздоровел и вскоре снова оказался в строю. Джафар не сразу примкнул к своим — он задержался и женился на Фай.
— Женился на Фай? — изумился я. — Но ведь они совсем не были знакомы.
— Они действительно знали друг друга не больше недели, а учитывая задержку Джафара в том селении — не больше месяца, но тем не менее между ними вспыхнули чувства… И Джафар женился на Фай. Она не хотела отпускать его в Каср-Бен-Гашир, но он настаивал. Потом был Сирт и там он и погиб… — Файсаль тяжело вздохнул. — А Альфард, в свою очередь, разочаровалась в правительственных войсках. И очень сожалела, что не понёс заслуженное наказание и капитан аль-Бухран, который был с убийцами явно заодно и дело попахивало коррупцией. В итоге она ушла из своего отряда, начав действовать в одиночку. Музаффар последовал её примеру. Ну, а потом…
— Потом Альфард ранили, — сказал я. — В Каср-Бен-Гашире. И их спас Имад аль-Мухад.
— Откуда вы знаете? — удивлённо посмотрел на меня мой собеседник.
— Я рассказал, — вмешался Хасан.
— Про дальнейшую судьбу портрета Хамиса ты тоже рассказывал? — спросил Файсаль.
— Нет, — ответил мальчик. — А что случилось с портретом?
— Его залило кровью, если кратко, — поведал композитор. — А если не кратко… В общем, Альфард постоянно носила с собой блокнот и карандаш. И носила во внешнем кармане униформы. Ну, и когда её ранило, а ранило её в грудь, кровью была испачкана вся передняя часть формы. Блокнот, естественно тоже. А в нём был уже завершённый портрет комбрига…
— И что? Она передала его Хамису? — полюбопытствовал я.
— Подробностей не знаю, но кажется, да, — подтвердил Файсаль. — Правда, не лично, но тем не менее передала. Говорят, Хамис был в шоке… А Альфард… Альфард его любила… При чём настолько, что отказалась верить в сообщение о его гибели и впала в глубочайшую депрессию. Впрочем, правильно сделала — информацию потом опровергли. А когда это случилось, Альфард устроила нечто вроде торжественного ужина у себя дома и меня пригласила. Все деньги на ужин тогда потратила. И я с тех пор никогда больше не видел её настолько счастливой… Альфард знает, что Хамис находится где-то в Бени-Валиде и продолжает сражаться. Она никак не может забыть его, хотя и понимает, что вряд ли он когда-то ещё раз увидятся… Воспоминания о Хамисе — это то, за что она так судорожно цепляется, и то, что никогда не отпустит, никогда не забудет и вечно будет хранить в своём сердце…