Красное платье

Красное платье

Красное платье

Глава 1

Словно пушечный выстрел в подъезде гулко грохнула железная дверь, сотрясая стены дома, вплоть до третьего этажа, где располагалась квартира Кругловых.

Дарья Круглова, молодая женщина двадцати трех лет в шелковой ночной сорочке белого цвета на тонких бретельках стояла босиком на полу в прихожей. Ее длинные распущенные волосы рассыпались по обнаженным плечам, вздрагивающим при каждом звуке, доносившемся из-за дверей. Даша крепко сжимала тонкие пальцы, так что на кистях рук образовались белые пятна. Она застыла подобно античной статуе. Все ее тело напряглось, как струна. Даша закрыла глаза, и вся превратилась в слух.

Кто-то вошел в подъезд. Она торопливо сделала два шага назад в направлении спальни и снова замерла, как пугливая косуля, тревожно прислушиваясь. Тяжелые шаги, как будто человек тащил непосильную ношу, сопровождающиеся сопением и пьяным бормотанием, приближались по ступенькам к ее квартире. Даша замерла, как бегун перед стартом, готовая ринуться в спальню и притвориться спящей. Но человек в коридоре прошел мимо ее двери и стал подниматься выше на четвертый этаж. Сверху послышался стук, и недовольное ворчанье соседки Вали из тридцать пятой квартиры: «Явился, алкаш! Опять нализался!». Дальше следовали нецензурная брань, нечленораздельное мычание в ответ, звонкие удары, видимо, по щекам, грохот падающего тела, возня и лязг закрывающегося замка. Все снова стихло.

«Даже Тимофей уже дома, а Степана все нет», - подумала Дарья, мельком, уже в сотый раз, посмотрев на часы. Стрелки приближались к десяти часам вечера. Женщина вздохнула, и устало побрела в спальню. Она села на широкую двуспальную кровать, прислонясь спиной к холодной стене и подтянув колени к подбородку, обняла ноги руками и стала смотреть в темное окно.

На улице в свете тусклого фонаря, сгорбившегося на ветру, валил густой снег, как будто сверху кто-то заботливо сыпал на замерзшую землю пух и перья из прохудившейся бабушкиной перины. Пуховое покрывало укутывало остывшие ребра забора, острыми ключицами торчащие длинные узкие лавки, жмущиеся друг к другу, стоящие в ряд машины, принадлежащие жильцам их многоквартирного дома.

Девственно-белое снежное покрывало было таким свежим и чистым, что Даше захотелось плакать, потому что это было никому не нужно. «Завтра люди высыпят из домов, поохают, повосторгаются пять минут и затопчут его, загрязнят, утрамбуют суетливыми ногами», - думала она.

Дарья смотрела сквозь частую сетку снега, пытаясь разглядеть за ней своего мужа Степана, спешащего домой к ней любимой жене. Но снег, как будто назло, превратился в мерцающий занавес, и невесомый, и многослойный одновременно. Он мгновенно невидимым ластиком стирал следы запоздавших прохожих, бегущих к подъезду, приплясывая от холода. Засыпал отпечатки кошачьих лап, ведущих к наполовину разбитому окну в подвал, выглядывающему подслеповатым стеклянным глазом из-за сугроба, выросшего у стены дома.

Даша встала с постели и подошла поближе к окну, прислонив лоб к холодному стеклу. Голова гудела от напряжения. Страшная мысль острой болью буравила мозг женщины.

«Неужели случилось то, чего я так сильно боялась? Неужели Степан изменяет мне?»- думала она.

Дарья вышла замуж по расчету. Нет, не из материальных соображений. Она выбрала Степана потому, что он был, по ее мнению, беспроигрышный вариант. «Изменять не станет, внешне он не привлекателен, один раз уже был женат, обжегся, будет мной дорожить. И самое главное - без памяти влюблен,» - думала она.

С первого взгляда Степан действительно был неказист: небольшого роста, худой и сутулый, редкие светлые волосы и мелкие серые глаза, как галька на морском берегу. Но было в его облике что-то притягательное. Когда он начинал говорить, его глаза изменяли свой цвет. Так морская волна, омывая камешки на берегу, превращает их в блестящие причудливые образцы неведомой породы.

Степан был холерик. Энергия так и била из него ключом. Он не мог долго усидеть на месте. Вечно куда-то спешил, что-то решал, встречался с кем-то из нужных людей. Житейские проблемы щелкал, как орехи, так как имел хорошие связи. Он служил в полиции в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Двери любого магазина были для него открыты с заднего хода. Несмотря на молодые годы, Степан уже обзавелся квартирой в центре города, в которой было все, что необходимо для семейной жизни. Оставалось привести в нее молодую жену.

Даша долго раздумывала. Она не чувствовала к Степану большой любви. Но будучи девушкой рассудительной, считала, что главное в браке, чтобы мужчина любил и не смотрел на сторону.

Даша очень боялась измены. Она видела, как подруги ее страдают от неверных мужей, поэтому решила «соломки подстелить». «Пусть я не люблю его, и он не красавец,- думала она, - зато будет предан мне. Ведь я могла бы составить партию с более образованным и привлекательным мужчиной. Но я предпочла другим ненадежным красавцам его. Этот уж будет на руках носить, былиночки сдувать до конца нашей долгой и счастливой семейной жизни».

И действительно, Дарью Степан боготворил. Видимо, она походила на его идеал. Он относился к ней бережно, как к маленькой девочке, хотя был старше всего на три года. Даша имела много достоинств: шикарные длинные волосы, большие, немного грустные глаза, хорошая фигура, университетское образование, безупречные манеры и строгое воспитание. При всех своих выдающихся качествах Даша была скромна до застенчивости, в общем, женщина-мечта. Степан гордился ей перед своими сослуживцами. Он таскал Дашу по многочисленным друзьям, по шумным компаниям, где и сам был в центре внимания: деловой, умевший организовать любое застольное мероприятие буквально из ничего, душа компании. С его приходом все оживлялись, звучал смех. Степа знал много юмористических историй и анекдотов.