Красный 9-3

Красный 9-3

Сначала вернулась боль. Тупая пульсирующая боль, словно весь организм перемалывало в гигантских жерновах. Прошло некоторое время, прежде чем пилот к ней привык и попробовал открыть глаза. Не увидев ничего, кроме красной пелены, он испугался и инстинктивно попытался пошевелится. Острая боль пронзила каждую клетку его тела, и сознание вновь начало ускользать. Вцепившись в него всей силой воли, пилот смог его удержать. Больше он шевелиться не пробовал, вместо этого пытаясь вспомнить, что-же произошло. Бой проходил крайне неудачно, это он помнил отчетливо.

– Красная эскадрилья, выйти из боя и прикрывать крейсер! – отчаяние в голосе командира эскадры истребителей передавалось даже через наушники шлема. – Перехватить ракеты в задней нижней полусфере!

Красный лидер повторил приказ, и эскадрилья вышла из догфайта. Точнее, попыталась это сделать. Как только пилот вспомнил, что произошло, внутри него всё содрогнулось. Штурвал резко на себя, изменение вектора ускорения. Гасители инерции были на пределе, когда вражеский снаряд поразил истребитель. Они отключились всего на какую-то долю секунды, и пилота чуть не размазало по кабине.

– «Еще бы немного и» … – он не верил в свою удачу, выжить после такого считалось невозможным.

Ему казалось, он помнит, как кто-то кричал его позывной: «Красный Девять Три! Красный Девять»! Наверное, это был его ведущий, а может и сам командир эскадрильи.

– «Наверняка посчитали меня мертвым и улетели», – страх сковал разум пилота, но он смог отодвинуть его на задворки сознания, – «Ну нет! Я ещё здесь, и я жив»!

Пилот собрался с мыслями и медленно открыл глаза. На этот раз сквозь красную пелену он смог разглядеть приборную панель истребителя. Она оказалась обесточена, видимо, снаряд повредил реактор. Пилот мысленно выругался и начал лихорадочно соображать. Собрав все силы, он смог немного повернуть голову, чтобы рассмотреть монитор жизнеобеспечения скафандра на левом запястье.

– «Так… Кислорода на три часа. Значит, я был в отключке часов восемь», – отчаяние, словно холодный душ, обдало его, – «Ну уж нет. Я не собираюсь тут умирать после того, как мне так повезло»!

Неимоверным усилием воли пилот заставил правую руку двигаться. Он сумел дотянуться до монитора и запустить медицинскую диагностику. Высветившиеся на мониторе данные оказались неутешительными.

– «Многочисленные переломы, разрывы сосудов, потеря крови, сотрясение мозга…» – холодок страха и отчаяния снова пробежал по спине, но он стиснул зубы и запустил программу первой помощи.

Компьютер скафандра немного подумал и сделал несколько инъекций. Боль сразу же поутихла и превратилась из невыносимой в едва терпимую. Двигаться тоже стало легче, и пилот попробовал заговорить, но сформулировать что-нибудь членораздельное получилось далеко не сразу.

– Компьютер, запустить диагностику, – прохрипел он.

– Команда невыполнима, питание отключено, – безразличным тоном доложил синтезированный женский голос.

– Включить питание и запустить диагностику!

– Команда невыполнима. Основные силовые цепи повреждены, необходимо вручную перенаправить энергию.

– Да будь ты проклята, железяка! – выругался пилот. – Мне в таком состоянии только в вакуум выходить не хватало!

Впрочем, выбор был небольшой: либо рискнуть, либо умереть через три часа от нехватки кислорода. Впервые с момента пробуждения пилот посмотрел через стекло кабины. Его истребитель медленно вращался вокруг своей оси, вокруг проплывали обломки того, что некогда было пятью десятками сражающихся кораблей. На миг взгляд зацепился за что-то, что заслоняло звезды. Этот силуэт пилот узнал сразу, и огонек надежды вновь зажегся. Командный крейсер всё ещё был тут.

Воодушевленный увиденным, пилот открыл защелки и сдвинул прозрачный фонарь кабины вперёд. Пристегнувшись специальным тросом и захватив инструменты, пилот вылез из кабины в открытый космос. Осмотревшись вокруг, он еще раз убедился в том, как ему повезло. Вокруг была настоящая бойня: плавали обломки истребителей и тела пилотов. По соотношениям обломков было видно, что он сражался на стороне проигравших. Пилот развернулся и еще раз посмотрел на темный силуэт крейсера. Судя по виду, он тоже был обесточен, не горели даже габаритные огни. Отогнав прочь мысли о том, что крейсер подбили и на нем все погибли, пилот принялся за работу.

Держась за специальные поручни, он перелез на корму, к силовой установке. Спарка маршевых двигателей «Прайт-Уитни» выглядела неповрежденной, но в блоке реактора было видно выходное отверстие размером с кулак в перчатке скафандра.

– «Кажется, снаряд рельсовой пушки прошел насквозь, не разорвавшись! Да я самый везучий человек в истории!»

Пилот еще раз осмотрел повреждения и принялся за работу. Ушло два часа на перенаправление силовых реле. Убедившись, что все поврежденные элементы изолированы, пилот направился обратно в кабину, подтягиваясь с помощью троса.

– Запас воздуха закончится через сорок пять минут, – доложил механический голос.

– Да иду я, иду!

Уже почти добравшись до кабины, пилот заметил какое-то движение прямо перед собой. Не понимая толком, что его смутило, он пригляделся и тут же выхватил бластер из набедренной кобуры. Метрах в двадцати дрейфовал остов трехместного штурмовика Союза, и на его корпусе двигались две фигуры в скафандрах. Пилот прижался, как мог, к корпусу корабля и прицелился. Первый же выстрел попал в цель, прожигая дыру в скафандре одной из фигур. Лишь пристегнутый трос не дал ей отлететь от корпуса штурмовика. Второй противник оказался расторопнее и успел укрыться внутри и начать отстреливаться. Завязалась перестрелка. Синие вспышки плазменных разрядов безрезультатно били в корпуса обоих кораблей.