Кривые треугольники книга 2(1)

1

- Господи! Она самая прекрасное, самое родное существо на свете! Помоги мне, Боже, Милостивый!» - Задохнувшись от восторга, подумал, взмолившись, Орландо. Он смотрел с замиранием сердца, как она идёт к нему. Она шла к нему неимоверно медленно. Он знал, с каким трудом даётся ей этот путь. Каждый шаг словно борьба. Каждый шаг, словно маленькая победа её воли. Она шла медленно медленно. Шаг за шагом. И всё же... Она шла!.. Будто летела.... По музыке.... К нему!..
Он поддерживал, звал, манил её огненным пламенем золотых глаз. Он боялся пошевелиться, нарушить магию сплетённых взглядов. Он обливался холодным потом. Внутри него всё растерянно сжалось. Он был в ужасе, смертельно боясь потерять эту связь. Огонь растворялся в небесной голубизне.
Наконец, их руки встретились. Орландо облегчённо вздохнул. И крепко сжал её маленькую ручку.
Орландо крепко держал ее маленькую ручку в своей руке. Он грел теплом своей ладони её маленькие замёрзшие пальчики, подбадривая и успокаивая её, словно испуганную птичку. Наконец, он решился отвести взгляд от ее глаз. Он почувствовал, как она вздрогнула и напряглась. Орландо, подбадривая, похвалил ее теплым пожатием. Он с уважением посмотрел на человека в золотом балахоне, в высоком несуразном колпаке и книгой в руках. И она, повинуясь воле его взгляда, тоже повернулась, как он, и стала смотреть на нелепого человека, говорящего что-то нараспев, словно он хотел петь и никак не мог войти в такт общей протяжной, светлой песни, поющийся где-то рядом чистыми, звонкими голосами. И вдруг она поняла, что священник перестал петь и обратился к Орландо. Лаура напрягла всю свою силу воли, чтобы собрать разбегающиеся слова, в единую логическую цепочку предложения, чтобы понять, что же там такое говорится, что все собравшиеся слушают с благоговейным вниманием и трепетом. Даже Орландо.
Орландос Карлос Феретти, берете ли Вы в жены Лауру Луис Ройстон Маргит? Клянетесь ли перед богом и людьми любить и почитать ее в горе и в радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас? - нараспев проговорил священник.
- Да! - твердо и уверено ответил Орландо.
И священник обратился к ней.
- Лаура Луис Ройстон Маргит, берете ли Вы в мужья Орландоса Карлоса Феретти? Клянетесь ли перед богом и людьми любить и почитать его в горе и в радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
Только сейчас, осознав всю серьезность слов, Лаура поняла, что все кругом ложь и обман. Он, с кем ее хотят сейчас связать священными узами, совсем не тот, кого она любила и с кем мечтала пойти под венец, а после жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит их. Этот фальшивый жених что-то сделал с ее разумом, и она перестала понимать, что происходит с ней и вокруг. Он внушил ей свою волю, заставляя делать то, чего она совсем не хотела. Он манил ее своим теплом, нежностью, улыбкой, но все это было ложью, ужасной и несправедливой.
В церкви повисла угнетающая тишина, и Лаура поняла, что все эти люди с чужими, незнакомыми лицами ждут ответа, которым она решит свою судьбу. Она растерянно, загнанно оглянулась, ища в этой толпе хоть одно дружеское, знакомое лицо, но не находила. Ей стало казаться, что это только кошмарный сон. Ей стоит только проснуться, и кошмар закончится. Но она не знала, как проснуться и, поэтому решила, что это сон, в котором она хозяйка.
« — Это мой сон, - успокаивая себя, подумала Лаура, - и я могу здесь делать все, что мне заблагорассудится. Я не хочу, чтобы все так было. Не хочу здесь находиться. Не хочу видеть эти чужие корчащиеся лица. И я могу обернуться, и все исчезнет. Стоит мне только выйти из этого здания, которое давит куполом. Здесь слишком много людей. Слишком много. И мне скоро будет нечем дышать. Поэтому так кружится голова.» - Ей стало плохо. И она уже задыхалась. Все закружилось вокруг неё. Заплясали стены. Пол и потолок словно перевернулись.
А противный старик в золотом балахоне все допытывался ответа с завидной настойчивостью: «Вы берете в мужья... и далее все называл, какие-то имена». Он, словно ничего не замечал. И всё твердил, и твердил: «Вы берёте в мужья.... И снова, нескончаемые чужие имена!»
«- Мне нужно всё это немедленно прервать» - безумно подумала она, замотав головой. - Нет! Нет! Нет!- Закричала Лаура, не в силах больше этого выносить. Подхватив длинную юбку, Лаура сорвалась с места и побежала к выходу. Все были настолько шокированы, что никто не попытался остановить ее. Выскочив на улицу, Лаура захлебнулась свежестью воздуха.
«Как чудесно!» - подумала она и, вдохнув в легкие побольше воздуха, побежала по улице. Она не знала, куда бежать, где спрятаться, от бросившихся за ней в погоню, людей. И тут ее рассеянное внимание привлекло сияющее огнями табло: МЕТРО, прочитала Лаура и бросилась в эту пещеру, где можно было затеряться в толпе, уехать куда-нибудь на поезде. Она бежала со всех ног, ей казалось, что так быстро она еще никогда не бегала, даже на уроках физкультуры. Изумленные люди расступались перед ней, уступая дорогу. Но она чувствовала, что «он» где-то рядом, и он вот-вот может настигнуть ее. Она слышала, как он зовет: «Лаура! Лаура!» Но не поддавалась обманчивой, чарующей тоске его голоса, которой хотелось подчиниться. Металлический голос предостерегал пассажиров: «Осторожно! Двери закрываются!»
На последней минуте она вскочила в поезд. Через мгновение двери закрылись, отрезая ее от внешнего мира.
Мужчины, в черных костюмах, преследующие ее остались за закрывшимися дверьми буквально не успев догнать ее на считанные секунды.
«Теперь можно расслабиться, - довольная своей предприимчивостью, подумала Лаура, - И пусть поезд увезет меня, как можно дальше. И плевать на изумленные, любопытные взгляды, устремленные на нее. Мне удалось изменить течение сна... - хотя ей все больше казалось, что это вовсе не сон. Но, впрочем, какая разница, сон или действительность. Главное, она избежала того, что не должно было случиться».
Лаура закрыла глаза и представила себя, как она выйдет из вагона, зайдет в первый же попавшийся магазин и избавится от этого ненавистного платья.
Проехав несколько остановок, Лаура решилась покинуть свое убежище и выйти. Поднявшись на улицу, Лаура оглянулась, пытаясь понять, где находится.
- Мисс Лаура?! - двое мужчин в галантных костюмах уверенно взяли ее под руки, и она поняла, что ей не вырваться из этих рук. Сказка кончилась. Кошмар продолжался, приобретая краски холодной действительности. - Вы должны пройти с нами, - сказал ей беспристрастный голос. И твердой рукой повел к машине, стоящей рядом.
- Нет! Нет! Не хочу! Не хочу! - в отчаянии вскрикнула она, она пыталась вырваться. – Пожалуйста! Умоляю вас, отпустите! Я не хочу! Пожалуйста! Отпустите меня!
Но жесткие как сталь руки мягко, но твердо удерживали ее, не оставляя ни еденного шанса вырваться из их хватки. Они неумолимо тащили ее, почти несли на сильных руках за собой, отчужденно и холодно не обращая внимания на ее попытки вырваться, на ее протесты, слезы и мольбу, абсолютно безучастно к ее судьбе.
Они не обращали внимания и на взгляды прохожих, тревожные и недоумевающие. Жёсткими взглядами они предостерегали любые попытки прохожих сочувственно вступиться за нее.
- Не хочу! Не хочу! - в отчаянии шептала Лаура, и по ее щекам текли слезы бессильной ярости. Она уже не могла бороться, выбившись из сил. Охранники усадили ее в машину, и сели по обе стороны от нее, заранее предупреждая любые попытки неповиновения. Они доложили по телефону, что нашли ее, с такой холодной отчужденностью, будто сообщали о находке потерянной пуговицы. Выслушав указания, замерли в ожидании. Орландо подъехал за ней сам. Он так резко и яростно распахнул дверь машины, что она аж покачнулась, жалобно скрипнув.
Выгнал всех из машины, резко сел в машину. Казалось, он сейчас просто взорвется от гнева. Его глаза горели пламенем словно раскаленное жидкое золото. Орландо гневно ударил сиденье перед собой внушительного вида, и силы, кулаком. Сжавшись испуганно от страха, Лаура, подумала в смятении – «– Он ведь не посмеет ударить меня?!»
Не то, чтобы она боялась боли, но могла только представлять, насколько сильным может быть этот удар придись он по ее лицу, или голове... Он снес бы ее напрочь. И невольно она заметила, насколько сильные и большие у него руки, словно налитые свинцом мышцы. Наверное, действие наркотика еще не выветрилось совсем, потому как в голову лезла ужасная ерунда, ей хотелось потрогать эти мышцы пальцами, почувствовать их на ощупь, сравнить такие ли они на ощупь как у Ника?!Или как у Сэма?! В голове всплыло смутное воспоминание похожее на наваждение, где Орландо обнимал ее этими сильными большими руками, целовал, страстно прижимая к себе ласкал ее шею. А теперь, был готов задушить ее, этими же руками...
- Черт возьми, Лаура, ты хотя бы слушаешь меня?!– Орландо прервал ее рассуждения, схватив и встряхнув за плечи.
Боль, от рук сжимающих ее плечи стальной хваткой отрезвила ее, возвращая в реальность. Она поняла, что упустила все то, что говорил ей Орландо. Кажется, он ей угрожал, своим рокочущим голосом. Казалось, он ей вот-вот надает пощечин.
Она просто смотрела на него огромными распахнутыми глазами, в которых не было ни проблеска осознания что она понимает его.
Лаура слышала его голос, такой бархатный, завораживающий, словно рычание огромного тигра, от которого внутри все сжимается от звука его мощи который ввергает в ужас и вместе с тем в невольное восхищение.
Вдруг, она расплакалась, совершенно неожиданно для самой себя. Вероятно, это была естественная реакция на боль. Или, на угрозы, доходящие теперь до ее сознания, словно отголоски эха, в мрачной пещере. И тем дальше, тем ощутимее и страшнее. Ее сознание, метаясь от ужаса, возвращалось к ней, цепляясь за фразы его угрожающего голоса, освобождая ее из розового плена навязанного вожделением тумана опьянения в голове.
Он, кажется, говорил, что убьет Ника! И эта фраза острой болью сжала тисками ее сердце. Ей, стало трудно дышать. Казалось, она просто забыла, как это делается. Будто ее ударили поддых, и выбили из нее весь воздух. А он продолжал, вместе с тем, не замечая, как волна паники захватывает ее, говорил, что-то сделает плохое со всеми ее близкими и друзьями. Со всеми, кто был ей дорог.
За что?! Она не понимала, за что? Она закричала в истерике, словно раненное животное, бросилась на него, словно дикая кошка, пытаясь расцарапать это ненавистное красивое жестокое лицо.
Орландо молниеносно сжал ее запястья своими сильными большими ладонями, завел их ей за спину, одновременно прижимая ее к себе. Он был таким теплым, она почувствовала, как озябла, или то нервная дрожь колотила все ее тело. Хотелось прижаться к этому теплу, живому, горячему, почувствовать, что она еще жива, потому что ей казалось, она словно умирает, пребывая в холодном омуте безвыходного отчаянья, в который она нырнула с головой будто в холодную прорубь с ледяной водой, из которого не знала, как выбраться.
Он прижал ее к себе, не смотря на гнев, он хотел утешить ее. Помочь справиться с истерикой. Дать время прийти в себя. Ведь он любил ее до боли, до изнеможения. Она делала его слабым. Он знал, что причиняет ей боль, но не мог, был просто не силах отпустить ее. И поэтому был готов причинить ей еще большую боль, запугать, заставить ее подчиниться ему, удержать ее рядом с собой. Любыми способами. Не останавливаясь ни перед чем.
Но, сейчас, она нуждалась в крупице тепла, в поддержке. И он крепко прижал ее к себе, делясь на краткое мгновение свое силой, и теплом.
Она замерла и обмякла в его руках. То ли сдавшись, то ли устав от борьбы, замерла. Затихла. Будто в ней что-то сломалось. Может смирилась?
Он отстранился. Внимательно вгляделся в ее отстраненное лицо. Достал платок. Заботливо вытер слезные дорожки туши на щеках. Тяжко вздохнув, он резко вышел из машины, достал сигару, нервно закурил.
- Поехали, Санчес, – Сухо бросил он.
Водитель, молниеносно занял свое место, и плавно тронулся, как только Орландо занял свое место. Некоторое время он молчал. Затем заставил ее посмотреть на себя, взяв теплой ладонью за подбородок повернул ее лицо к себе, от созерцания улицы за окном.
По дороге назад он ясно обрисовал ей всю ситуацию, которая шоком пригвоздила ее, отбив всякое желание что-либо еще сделать. Он говорил вкрадчиво, холодным голосом, в котором чувствовалась ощутимая угроза и тихая, хорошо скрываемая ярость.
- Мне надоели твои побеги. Чтобы у тебя больше не возникло такого желания, я объясню тебе, что нас с тобой связывает. Кроме моей любви, конечно. Твой отец - полный банкрот, но это не самое страшное. Он нажил себе суровых врагов, это не казенные кредиторы, которых можно задобрить взяткой, хотя, у него и на взятку бы средств теперь не хватило. Очень влиятельные и серьезные люди хотят его краха и смерти сейчас.Над ним занесен Дамоклов меч /1/. И только мне есть пока интерес, чтобы он не опустился на его голову. Но уйду я, и это болото сожрет его со всеми его потрохами, и не только его. - Он замолчал, вглядываясь в ее личико с недоверчивыми, широко распахнутыми от ужаса глазами. Твоя тетя. - Продолжил он, безжалостно убедившись, что до нее доходят его слова, - Я слышал, вы не очень дружны и думаю, тебя не очень расстроит, что эту почтенную леди выкинут на улицу, оставив от всего ее благосостояния только чрезмерную гордость,Над ним занесен Дамоклов меч. которой вы, Маргиты, щедро наделены. Вы потеряете все, что имеете. Дом, тетино поместье, все. Ты тоже останешься при своей гордости. Без кола и двора, и без отца. Может, именно тогда тебе понадобится знание закона, чтобы отстаивать свои права на паперти. Твоих друзей я тоже не оставлю в покое. Не знаю, поняла ли ты, что я говорил ранее, но я повторю, что бы до тебя дошло наконец. Я, не оставлю тебя просто так! Я лишу тебя всего и всех, кто тебе дорог!
- Ты, ты не можешь этого сделать!– прошептала Лаура.
Орландо удивленно приподнял бровь на ее жалобное заявление.
- Разве? Я, могу все! Вопрос в том, хочешь ли ты этого?– мягко прорычал Орландо.
Лаура отчаянно замотала головой, не в силах от потрясения вымолвить что-либо, под его жестоким, пылающим желтым огнем, взглядом.
- Твои друзья из колледжа, подружка, этот парнишка что постоянно вьется вокруг тебя, он, надо сказать, знатно раздражает! Мне будет очень занятно избавить этот мир от таких бесполезных надоедливых людей.
- Что же ты всех их убьешь что ли?!– с ужасом спросила Лаура.
- У меня бурная фантазия, мало ли что можно сделать с людьми, чтобы они о смети сами мечтали...
- Ты ччто же бандит с большой дороги?! – от страха она стала заикаться она вспомнила пустырь и Ника привязного к столбам и избитого до полусмерти, непроницаемую жестокость этих странных людей сопровождающих Орландо.
- Я, неприлично богат, – сказал он, не опровергая, и не подтверждая ее догадки, – Деньги, это власть, и сила! Возможность, сделать с кем угодно, и что угодно. И еще, у меня есть связи, с которыми, мне лично ничего не грозит. Но не тем, кто встанет у меня на пути, или раздражает меня!
- Хватит! Пожалуйста, перестань! – отчаянно взмолилась Лаура. Ей казалось она больше просто не выдержит накала ужаса, внушаемого его давлением мощи.
- Единственный, и самый верный способ остановить меня от расправы за твою несговорчивость, выйти за меня за муж! Ты, понимаешь, это?– Прорычал Орландо.
– Я ппоняла! Я сделаю все, что ты скажешь!– Тихо ответила Лаура.
Да? Почему я не могу верить тебе, ты случайно, не знаешь? Я, кажется, слышал уже подобные увещевания из твоих уст. Было очень опрометчиво верить тебе. Я, что кажусь тебе таким наивным дурачком, чтобы снова верить тебе?!
- Этого больше не повторится! - горячо пообещала Лаура.– Ппожалуйста, не нужно ниччего делать, я больше не стану сбегать!
Ее била нервная дрожь. От страха, не за свою жизнь, а от мысли что он может сделать с ее близкими, она не осознанно начала снова плакать, тихонько поскуливая, словно избитый щенок.
- Я знаю! - самодовольно заявил Орландо, - Ты ведь никогда себе не простишь, если из-за прихоти пострадает столько невинных, хороших людей. Хотя, насчет того насколько они хорошие, я бы поспорил. Сдается мне, ты моя милая, совсем не умеешь разбираться в людях.
Она с настороженностью глянула на него не смея возражать не понимая, что он имел в виду под этим упреком.
- Ну да ничего, впредь я постараюсь оградить тебя от любого вреда за мыслимого подобного рода людьми...То ли насмешливо, то ли с издевкой пообещал он. Лаура благоразумно промолчала, в конце концов нельзя долго дергать тигра за хвост, она и так уже сегодня знатно «постаралась», хотя все случившееся, было не совсем по ее вине. И, сейчас, придя в себя, она с ясностью понимала, что-то состояние, в котором она была, было совершенно не спроста. И это не было последствием шока, или пережитого стресса. - А теперь, вытри слезы, успокойся и прими довольный вид!
Лаура подняла руку к глазам, и поняла, что слезы текли по ее щекам, она даже не осознавала этого.
Орландо протянул ей свой белоснежный, надушенный, с кружевной каемкой, платок.
Лаура покорно взяла его дрожащими руками и стала неловко размазывать влажные, черные от туши дорожки на своих щеках. Ее тушь до конца размазалась с новым потоком пролитых слез.
- О, господи! - не выдержал Орландо, - Ну, что ты делаешь?
Он забрал у нее платок и с нежностью и трогательной заботой вытер беспорядок на ее казавшемся еще бледнее, заостренном личике.
- Можно мне задать тебе вопрос? - нерешительно спросила Лаура.
- Да, конечно.
- Там, на пустыре... Ты пообещал оставить меня, если я захочу. Ты бы так сделал?
Она должна была спросить это. Она должна была знать. Хотя возможно и глупо, но должна же быть хоть какая-то надежда на проблеск человечности этого странного пугающего до дрожи в коленях, и манящего словно магнит, человеке за которого ей предстоит сейчас выйти замуж.
- Лаура, даже у таких людей, как я, бывают минуты сентиментальной слабости. Но я ведь предупреждал, что не смогу этого повторить. Мне несвойственно быть великодушным, и тебе следует это сразу запомнить.
- Ты не ответил на мой вопрос, - настаивала Лаура, - Ты готов был сделать это?
- Да. В ту минуту, да. И мне было бы наплевать, что это было бы приговором для твоего отца, - с жестокостью ответил он. - Но, если быть до конца честным, я был почти уверен, что ты не пожертвуешь жизнью Ника, даже не зная, ситуацию отца. И даже, если бы Ник был безразличен тебе, ради сомнительной свободы.
Лаура тяжело вздохнула и, отвернувшись и замкнувшись в себе, отчужденно промолчала всю оставшуюся дорогу. Гордо вскинув головку и закрывшись прозрачной вуалью, не смотря абсолютно ни на кого, Лаура уверенно, с холодным спокойствием, выполнила свою задачу. На этот раз до конца. Она твердо ответила: «Да!» и повторила слова клятвы вслед за священником. Одела на палец Орландо обручальное кольцо и позволила поцеловать себя. Она улыбалась, как требовал Орландо, и принимала поздравления от чужих людей. И только отец, который совсем не радовался, и в глазах которого стояли горькие слезы, вызвал в ней минутную волну обреченной скорби, промелькнувшей на лице неуловимой тенью.
«Прости меня! - прошептал он вместо поздравления и пожелания счастья молодоженам, — Прости меня!»
- Мне было бы легче и проще понять, если бы ты открылся мне. Сказал всю правду сам!
Ройстон растерянно отвернулся. Он не знал, что ей ответить. Он понял, что Орландо применил силу убеждения, скорее всего угрозой, и что он мог такого сказать про него, что бы его дочь «спокойно» пошла под венец, он мог только догадываться. Ему было жаль, что ей пришлось это вынести, но он сам бы поступил так же. И он не стал разубеждать ее ни в чем. Для ее же блага будет лучше смириться сейчас и принять свою судьбу, подумал Ройстон.
- Я не мог! Прости меня!
- Я люблю тебя, папочка!- Она порывисто обняла его, словно прощаясь, в последний раз.
- Пообещай мне, что будешь счастлива, - несчастно взмолился он.
- Обещаю! - отвернувшись, бесцветно бросила она.
А потом они шумно и весело отправились в дом, который снял для них Орландо, и долго праздновали за богато накрытым столом.
- Орландо, я устала. - Сказала Лаура своему мужу, когда гости стали безобразно напиваться и непристойно шутить. - Можно, я поднимусь к себе?
- Ну, конечно, любимая. Тебе лучше отдохнуть немного, набраться сил перед нашей брачной ночью.
Одарив его ненавидящим взглядом, она спокойно ответила.
- Я так и сделаю, дорогой!