Кровь сидов: волшебство любви

Глава 3. О том, что не всегда то, что кажется, есть то, что на самом деле

От времени рама высокого балконного окна рассохлась и пошла трещинами, так что магистру, стоявшему за широким, в ладонь, резным откосом, было слышно каждое слово. В комнате разговаривали двое: мужской баритон, слегка задыхающийся, как будто каждое слово давалось его обладателю большим напряжением сил, и тот самый звонкий мальчишеский альт, который Эйвери слышал на дороге.

- Это было неблагоразумно с твоей стороны, - строгость в мужском голосе немыслимым образом сочеталась с искренней тревогой, - этот... поступок мог навлечь на тебя большую опасность.

С этим утверждением магистр не мог не согласиться, с одной поправкой: не "мог навлечь", а "уже навлек". О благоразумии же здесь и вообще речи быть не могло. Впрочем, кое-что герцог для себя извлек: юнец все же действовал на свой страх и риск, не поставив в известность старшего, кем бы тот ни был, чем обеспечил себе недовольство со стороны собеседника.

- Нельзя было действовать таким способом! Это незаконно. Аморально. И просто неприемлемо, особенно в нашем положении. Твоя репутация... Что будет, если тот... человек найдет тебя?

- Но, папа! - нетерпеливо перебил мальчишка, а магистр недоверчиво хмыкнул: "папа"? Так тут не просто логово разбойников, тут целая разбойничья династия. - Ты ведь знаешь, что в лесу меня догнать невозможно!

- Не "невозможно", - вздохнул старший, - всего лишь трудно. Ты...

- Папа, - в голосе юнца появились моляще-жалобные нотки, - нам нужно продержаться, совсем немного. Обещаю, это не повторится, но ведь ты понимаешь, что другого выхода не было!

- Выход есть всегда. - Мужской баритон снова обрел твердость и строгость. - А это... это глупость, неприемлемая и опасная глупость!

- О, ну хорошо! - юнец явно сдался, - хорошо, прости, ты прав. Мне не следовало так поступать. Обещаю, это не повторится. Но опасности не было, никакой! Ты бы видел этого самоуверенного хлыща, - мальчишка пренебрежительно фыркнул. - Он перетрусил, едва увидел дядюшкин револьвер...

Продолжить малец не успел. На этой фразе ярость накрыла Эйвери с головой, и герцог даже не пытался сопротивляться ей: услышанное не просто вывело герцога из себя - обвинение в трусости подогрело пламя гнева до всесокрушающего пожара. Настолько, что лишь все еще висящая над ним клятва спасла дом и его обитателей от немедленной мучительной смерти в заклятом пламени.

Эйвери, врываясь внутрь, с рыком дернул на себя ветхую раму, выламывая ту из деревянного косяка. Стекло треснуло и мелким крошевом осыпалось на изодранный камзол, обрывая с рукавов остатки кружев, расцарапывая в кровь кисти и запястья, жалобно звеня на мраморных плитах балкона.

- Трус?! - взревел герцог, кидаясь к юному существу, сидящему в кресле напротив балконного окна, - самоуверенный хлыщ? А как в таком случае именовать вас, юный...

Магистр замер и онемел. Из потертого кресла с выцветшей обивкой на него глядели огромные, испуганные изумрудно-зеленые глаза, опушенные невероятно длинными ресницами, принадлежавшие девушке... девочке вряд ли старше шестнадцати лет, с головы до пят завернутой в кружевную накидку, из-под которой выглядывали темные юбки. Девочка пискнула, вжалась в кресло, почти утонув в глубине вытертого бархата, и почти сразу же соскочила с него, кинувшись к отцу.

Эйвери ожидал, что она попытается спрятаться за мужчиной, лежавшим на диване, на который герцог поначалу не обратил внимания, либо же попробует выскочить из комнаты, но, к его удивлению, девушка развернулась и выпрямилась, закрывая отца собой. Во взгляде полыхали решимость и отчаяние.

- Я украла ваш кошелек! - выпалила она прежде, чем герцог сумел раскрыть рот. - Я виновата и готова принять любое наказание на ваш выбор, но я не позволю вам навредить моему отцу! Только попробуйте, и...

- Сибил, - пылкую речь прервал мягкий голос, - я уверен, что наш... гость вовсе не собирался вредить мне. Полагаю, будет лучше, если ты позволишь ему представиться, как полагается любому джентльмену.

Мужчина приподнялся и сел, что далось ему с явным трудом, и, взяв девушку за руку, мягко, но решительно заставил сесть рядом.

- Простите, что не встаю, - извинился он. - Мое здоровье недостаточно хорошо для того, чтобы я мог приветствовать вас, как полагается по этикету. Лорд Энтони Хаксли, виконт Харгейт, - представился хозяин дома, - моя дочь, леди Сибилла.

Эйвери очень хотелось помотать головой, чтобы проветрить мозги, если, конечно, что-то еще осталось после нынешней ночи. От такого кто угодно сойдет с ума! Милорду герцогу все еще мерещилось, что он стоит на дороге, пытаясь прийти в себя после ограбления. Одна только мысль о том, что магистра Третьего Круга ограбили, заставляла унизительно полыхать щеки. Однако же тот факт, что это проделала девчонка, еще не вошедшая в пору совершеннолетия, вызывал желание тут же, на месте, то ли уничтожить всех, кто причастен, то ли попросить у леди Сибил револьвер и застрелиться самому, предварительно, опять же, спалив дом со всеми обитателями. Магистр терпеть не мог оказываться в неловком положении, но сейчас положение было не просто неловким - более дурацкой ситуации просто нельзя себе представить! Ограбленный и грабитель в одном доме, более того - в одной комнате - вынуждены представляться друг другу, словно на великосветском приеме.

Лорд Хаксли терпеливо ждал, леди Сибилла ерзала, нервно терзая тонкими пальцами края накидки, и украдкой вздыхая с заметным желанием сбежать отсюда куда подальше, и Эйвери наконец сумел взять себя в руки.

- Эйвери Далтон, - помявшись, наконец, выдавил Эйвери. Озвучивать титул не хотелось. - Рад знакомству, милорд Хаксли.

Леди Сибилла тихонько хмыкнула, что не осталось магистром незамеченным. Она явно оценила, что саму леди герцог проигнорировал.

- Энтони, прошу вас, - поморщился виконт. - у нас с вами не такая разница в титулах, герцог Кервеллен, да и ситуация к излишним реверансам не располагает.

Эйвери удивился:

- Милорд, вы знаете, кто я?



Отредактировано: 21.07.2016