Кровавая записка

Кровавая записка

«... для обыкновенной забавы. Один я хотел исполнить наше намерение, пусть остальные боялись и рванулись бежать. Мой друг Федя, который всегда оставался готов броситься под поезд ради риска, подбодрил народ и поддержал мою идею. Мои мысли воплотились в жизнь спустя несколько напряженных минут. И как мы тогда ошибались! Да бьюсь об заклад, что черт вселился в этого Федю! Однако, все бы и так привело к одиночеству…кажется, я единственный выживший. Кто бы мог подумать, что обыкновенная прогулка станет роковым днем. Странные звуки оглушают, тени метаются в окне, но все это обыкновенная иллюзия. Да, все сводиться к этому, паранормальщина и все эти призраки с монстрами, выдуманы психами и кончеными безумцами. Но, все же кажется, что это последнее, что я мог видеть в своей жи…»

Мы замолчали. Даже Настя не стала возражать и смешить своими проказами. Все тело мое покрылось липким потом, ноги подгибались, пальцы рук дрожали крупной дрожью. Листок, обрызганный кровью, содрогался в моих руках, как кленовый лист. Угнетение повисло над нашими головами. Клянусь, я не мог разобрать более ни слова! Строчка резко оборвалась и растворилась в засохшем пятне крови. Марина толкнула меня в плечо, и режущим, крикливым голоском пропищала.

- Да оставь ты это! Видно же, что кто-то захотел пошутить.

Ребята вмиг из застывших в страхе и трепете статуй, словно оживились и потолпились к узкому выходу. Слыша неясные голоса, я потупил взгляд на записку, и уж хотел было спрятать в карман, как вдруг в шаге от запыленного стола с клетчатой скатертью, будто бы вырос из-под земли Кирилл Золотенко, уставивший на меня колкий взгляд.

- Надумал забрать? - спросил мальчишка как-то колко и шутливо, будто бы играя в огромную, жестокую игру, - я, конечно, не суеверный, но зачем тебе это ересь?

- И вправду…, - голос от пережитой волны страха стал хриплым, царапал горло.

Робея, я отвернулся, и нехотя вернул записку на потрескавшийся, деревянный стол. Украдкой, впрочем, я заметил, как он улыбнулся еще шире и глаза его хитро блеснули. Не сказав ни слова, Кирилл повелительно указал мне на темный коридор, и мы вместе вышли из дома, наполненного ужасом и необычайно гнилой атмосферой.

Стоит поведать небольшую историю о том, как нас, школьников, волнующих до трясучки оценки по контрольной работе, дорога привела к заброшенному дому, напичканному кучей загадок и тайн. Около полудня, впрочем, воспоминания мои смутны и неясны, но не забудется никогда внезапный стук в дверь, оборвавший мрачную тишину, какова повисла над квартирой с отъездом матери и сестры ее. Я тут же вскочил с кровати, и непременно поспешил к двери, несколько опасаясь и волнуясь. Гостей давно не видел, да и характер у меня прескверный. Три последних стука были по-особенному сильными, и после нескольких мгновений, донесся невнятный голос. Без промедлений, я попросил имя, и каково было удивление узнать о давнем друге, вернувшимся из границы! Моему взору предстала необычайная картина: ожидания не оправдались, и передо мной стояла целая толпа иных незнакомых лиц, про каковых я и слова не слышал.

- Вот, пришли за тобой! - выкрикнул Даня, пожимая мне руку, - всей гурьбой своей.

Примечательно было и то, что из-за его широкой спины выглядывала Настя, переминаясь из ноги на ногу в предательском смущении. Она вмиг рванулась ко мне, задев локтем разбушевавшегося Даню, и крепко обхватила мое тело, сжимая в горячих объятьях, и в нетерпении, погладила меня по растрепанным волосам.

Многих сплетен и дворовых легенд мне удалось наслушаться, и как то невзначай, забрели мы во двор заброшенно дома. Обшарпанные стены, старые узорчатые плиты, потерявшие свою целостность, а главное – легенды, заставлявшие впадать в дрожь иного слушателя. Вот, что непременно всплывает в памяти спустя много пережитых лет. Там то мы и нашли записку, и если бы не внимательность Кирилла, то затерялась бы она, неприкосновенной, среди хвала и древних книг.

Смерть Дани, случавшаяся в эту ночь, подвергла меня большим опасениям и нескончаемой скорби. Все вспоминается мне до сих пор те дьявольские пару строк и легенды, ходившие подолгу из уст в уста, тесно связанные с происшествием на Набережной улице. Кто-то говорил, что страшный, неистовый шум разбудил тогда Даню и спросонья, он взглянул в окно, откуда напал на него монтер, растерзавший глотку беззащитному мальчишке. Однако, от Марины уловил я слухи о собственном желании его смерти. Долго не мог я смириться и прийти в себя. Все казалось немыслимым, неспособным воплотиться в жизнь.

Мать моя, в попыхах решила уехать из города, узнав о черством слухе. Даже на новом месте терзают меня сомнения. Мысли о той демонической вещи возникают внезапно, и никак не возможно от них избавиться.

Другого и быть не может. Проклятая записка положила темный конец нашим прогулкам.