Кровавый смычок

Кровавый смычок

Владеть смычком, так же виртуозно, как бармен разливает спиртные напитки - это надо постараться. У него это получалось просто на высшем уровне. В то время, как зал переживал бурю эмоций, то охал, то ахал, то вставал с места, то замирал, а по концовке выступления - как обычно, неустанно хлопал в мозолистые ладошки.
Джордж справился, и на этот раз. Он заставлял публику переживать эти скрипучие моменты жизни инструмента - вместе с ним. Пол под ними взлетал, а небо тут же падало вниз. Листва на улицах запела, дождь прекратился и солнышко взяло всё в свои руки и стало запевать радостную песню добра и света. И, казалось, кошмар разлетелся вдребезги, но...
В душе музыканта всё же был какой - то скелет. В сердце его покоилась ненависть и дикое влечение. Да, он играл музыку, нынче созданную. Но, всё не так просто.. после своих дел он превращался в совсем иного человека. Только это дело не давало ему полностью погрязнуть в своей нездоровой душе. Его влекло. И, не просто влекло, а до изнеможения, что то управляло им, быть может. Влекло так, до полного беспамятства.
О да, это прекрасно.
Смычок был не только безобидным предметом, и частью игры, но и орудием убийства. Как только, музыкант жал кнопку сбоку, в этот же миг выскакивало лезвие, была и другая кнопка - чтобы это же лезвие и спрятать от греха подальше. Лезвие было не особо длинным и острым, но этого хватало чтобы перерезать горло.
Жертвами, конечно же, являлись женщины. В основном - красивые, такие, в ярко - красочных нарядах, с нежной белой кожей, чудесной фигурой. И чаще состоятельные. Джорджу такие всегда были неподвластны с самого начала. Что - то их в нём отталкивало, и музыканту это, ясное дело - не нравилось. Наверное, не особо вышел лицом. Быть может, и совсем - не вышел.
Нет, он не сразу их убивал, но только некоторых, избранных же приводил домой, которые уж очень нравились. Не знаю, как у него это получалось, до сих пор - загадка. Быть может, какое - то обаяние всё - таки было... Но, я сомневаюсь. Нет, он не пытался вступить с ними в какую - либо связь. Джордж просто усаживал свою бестию на стул, затем привязывал, а только потом доставал скрипку и начинал играть. Что он там играл - непонятно.
Как, даже не раздевал?
Представляете - нет!
Он просто брал и играл. И иногда останавливался и что - то говорил с такой речью психопата, со всем недовольством, презрением, и, каким - то едким величием.
А играл как?
Играл, так фальшиво, что уши кровью обливались. Потом останавливался и говорил - Ну что, нравится?!
Вот, так и мне не нравилось, когда вы по доске проходились мелом, излишне нажимая на него, или же скрипели пенопластом. Или же, подошвой об асфальт, создавая неприятный свист. Поймите, музыканты слегка чувствительные люди слуха, они этого терпеть не могут. Видимо, это всё засело очень глубоко в его мозгу.
А, теперь десерт - говорил он.
Джордж бросал скрипку, нажимал кнопку на смычке, и через пару минут беседы, жертва уже не имела свойства дышать. После этого он ещё разговаривал с мертвой, будто та что - то понимала, и была должна ему вот - вот ответить. Ответа не поступало, и музыкант просто толкал стул и тот падал на пол.
Через некоторое время, Джордж что - то осознавал и начинал оплакивать жертву. Просить прощения. Как же он ужасно поступил, и что не хотел, чтоб так вышло. Видимо, всё же какая то часть его мозга всё глубоко осознавала, и чуточку оставалась трезвой. Ну, или же он просыпался через какое - то время, и всё являлось на круги своя. Может, это был просто сон. А можешь быть - и нет. До сей поры - неизвестно.
Но, только после того случая, Джордж не мог с собой справиться, в частности, со своим эмоциональным напряжением и позвонил куда следует... рассказал, что в доме труп, и он не знает как так вышло, и откуда он вообще взялся, и что он в полном отчаянии и не знает что делать...