Круассаны с рыбой

Круассаны с рыбой

Прошло ровно три месяца и пять дней с предыдущего поминовения. Из кухни доносился тошнотворный запах рыбы. Мать пекла круассаны.

И угораздило прадеда помереть. Макс любил его и даже гордился. Старик прожил сто два года. Дай Великая Рыба каждому! Только пришел и его черед отправиться к праотцам во Вселенский Океан. А потому, есть им с матерью круассаны с рыбой. Будь они не ладны! Кощунство, конечно, так думать, и мать его вечно за это ругает. Но себя не переделаешь.

Макс решил, когда придет время, напишет завещание, чтобы его кувшин для костей был самым маленьким, а еще лучше, микроскопическим, чтобы потомки не мучились, как мучается он. 

— Макс, ты готов? – спросила мать выглянув из-за дверного косяка.
Парень сделал вид, что его тошнит.

— Мерзавец! Не богохульствуй и оденься наконец в траурное. Через пять минут будь готов, выдвигаемся.

— Я свисток потерял, — принялся канючить нерадивый правнук.

— Я тебе потеряю, протухшая икра!

Макс полез в шкаф, достал белые брюки и белый же свитер с Великой Рыбой на груди. Через десять минут он был внизу у входной двери, где с нетерпением ждала мать.

— Свисток где? – она одернула одежду Макса и нацепила ему на голову синюю беретку с плавничком.

Макс достал свисток.

— Идем, горе Великой Рыбы!

Они вышли на улицу, и всю дорогу до кладбища Макс остервенело свистел, а мать причитала и рыдала, хотя уже без особого рвения. Со смерти прадеда прошло более трех лет, а кувшин пока не наполнился. Плохие они с матерью едоки.
На кладбище было пустынно. Кувшин деда с его останками и рыбными костями стоял на небольшом пьедестале. Ничем кувшин не выделялся, был самым обычным, глиняным, не большими не маленьким, а самым приличествующим.

Мать расположилась за столиком для поминовений и развернула корзину с круассанами.

— Что на этот раз? – уныло спросил Макс.

— Окунь, — ответила мать.

Она тяжело вздохнула, взяла круассан и подала сыну.

— Ну почему не семга? – пожаловался парень.

— Эдак мы с тобой за десять лет не справимся. Скажи спасибо, что не карась.

— Он был в прошлый раз, — Макс надкусил круассан. Жевнув пару раз, он выудил изо рта кость и скинул ее в кувшин с дедушкиным прахом. Мать, как всегда, шла с опережением. Она посмотрела на сына с укоризной:

— Посмотри, какой кувшин у Икринкина – в пять раз больше дедова. Говорят, уже наполовину полон. 

— Или наполовину пуст, — проворчал Макс.

— Вот это я понимаю, любят своего родственника, — не унималась мать.

— Ага, — Макс принял из рук матери очередной круассан с рыбой, — я слышал, Икринкин в завещании прописал, что не видать детям усадьбы, если кувшин его будет меньше метра высотой.

— Да что ты? – мать покачала головой. – Лучше меньше, да от сердца, — она скинула очередную кость в кувшин своего горячо любимого дедушки и смахнула невольно накатившую слезу. — Глядишь, через пару лет дедов кувшин наполнится и упокоится он, и возрадуется Великая Рыба.