Круг

Зеленская I

В школах мода возникает неожиданно, а распространяется быстро. В этом году возникла мода на Свету Колокольчикову.

Я никогда особо не интересовалась пятиклашками, перешедшими из младшего корпуса в старший. Да они сами-то не особо высовывались: бегать по лестницам боялись из-за строгих учителей, дорогу до кабинета не спрашивали, в буфет не ходили. Пятиклашки в школьной жизни активного участия не принимали, все игры, олимпиады и конкурсы начинались с шестого класса.

Несправедливо? Да. Мне было обидно и страшно в пятом классе, когда нас перевели в новое здание. Новые кабинеты, новые учителя – новые правила. А никому и дела нет до нас, мелких. Всем всё равно, никто не обращал на нас внимания.

Зато в шестом классе дела пошли лучше. В седьмом мы уже принимали активное участие в школьной жизни, в восьмом — дежурили... А сейчас, в девятом, мы и вовсе выпускники. И мы сдаем серьезные экзамены, так что посещаем разные факультативы... Впрочем, я забегаю вперед: будем посещать.

Не до младших, понятное дело. Да и вообще как-то так сложилось, что старшаки не общаются с мелкими. Десятиклассники не вмешивались в нашу жизнь, мы — в жизнь восьмиклассников, они — семиклассников... И так далее. Вы свысока смотрели на тех, кто младше, и не игнорировали существование старших, чтобы самим казаться самыми главными, самыми важными в школе.

Но Свету Колокольчикову невозможно было не заметить. Ростом она скорее походила на мою ровесницу, чем на кого-то из мелких, поэтому я сначала подумала: новенькая в параллели. Или хотя бы в седьмом-восьмом — бывают же крупные. Но на бейджике Светы значилось: пятый «А».

«Ну и махина», — такой была моя первая мысль. Я долго провожала Свету взглядом, и даже когда она скрылась за углом, были слышны ее тяжелые, топающие шаги. Портфель с котятами на её широкой спине смотрелся очень смешно. А походка вприпрыжку... Когда маленькая девочка в бантиках с рюкзаком в два раза больше неё так скакала по коридору, я умилялась, но над Светой хотелось только смеяться. Или плакать.

Я забыла о Свете уже через десять минут и пошла дальше, на физику. С ней творился какой-то кошмар: учительница решила, что мы все лето только и делали, что размышляли о преломлении света, радиоактивности, магнетизме и бог знает чем еще. Только первая неделя — и самостоятельная...

Снова мне довелось увидеть Свету спустя неделю: две незнакомые мне девочки расспрашивали Свету о ее увлечениях.

Я не старалась подслушивать: мне это было неинтересно. Откуда я вообще могла тогда знать, что здесь, на моих глазах, зарождается новая школьная сенсация? Такие события обычно все пропускают.

Света и ее старшие подружки сидели рядом со мной. Невольно я уловила некоторые реплики.

– Свет, Свет, а что ты в свободное время любишь делать?

Девочки переглядывались между собой и даже не прятали лукавые, по-лисьему хитрые улыбки.

– Ну, я люблю читать всякие романтические истории, петь, танцевать...

Я скривилась от Светиного голоса. Света тянула гласные, складывая губки бантиком, и томно вздыхала. Таким противным голосом говорят только в юмористических шоу, когда пародируют глупых блондинок. Но Света явно не прикалывалась: это действительно был ее голос.

Девочки захихикали, и Света присоединилась к ним. Смеялась она совсем как свинья, чуть похрюкивая, но сама она, должно быть, считала, что хохочет как прелестная принцесса: тоненько, заливисто и мелодично.

На большой перемене выяснилось, что Свету Колокольчикову заметила не только я. Мы сидели в кабинете, потому что добрая учительница математики всегда запускала нас пораньше, чтобы мы могли подготовиться к уроку и перечитать параграф. На деле же мы скатывали друг у друга домашку, поедали купленные в столовой булочки и шоколадки и болтали. Разумеется, не об алгебре и геометрии.

Я снова услышала — совершенно случайно — как Алла спрашивает у Ксюши о Свете. Так уж сложилось, что я обычно узнаю новости из обрывков разговоров, которые доносятся до меня. Интересоваться сплетнями в открытую слишком неприлично.

— Слушай, а что это за башня ходит по школе? Там чуть картины со стен не слетели, когда она подпрыгнула!

Ксюша — наше ходячее новостное бюро. Она — то редкое исключение, которое знакомо со всеми старшаками и мелкими. По нашим меркам это круто.

Я поспешно включилась в разговор, чтобы показать, что мне тоже кое-что да известно.

— Это вы не о Свете Колокольчиковой говорите?

— Да, ее так зовут, — подтвердила Ксюша. — Она из пятых. И, кстати, на физ-ре занимается с «вэшками».

— Ничего себе! — только и смогла воскликнуть Алла, в притворном изумлении приложив руку к раскрытому рту.

— Вот ну почему кому-то достается нормальный рост, а кто-то я?

Это не к месту заныла Машка. Она не слишком низкая, особенно когда наденет каблуки, но не упускает случая пожаловаться насчет своего роста, фигуры, лица, прически... Да что там: она просто не упускает случая пожаловаться.

И почти тут же пришел ожидаемый ответ от Кольки:

— Ха-ха, полторашка.

Машка соскочила со своего места, как ужаленная. Воинственно крикнув, она бросилась на Кольку, замахнувшись своим розовеньким пеналом. Колька закрывался руками, убегал, но понарошку. Видели бы вы, как он проносится по стадиону на кроссе: просто вжж! — и нет никого. Убежать от слабенькой девочки на высоченных каблуках для него не проблема, и вывод напрашивается один: ему просто нравится. И Машке самой нравится. Такой у них тип взаимоотношений.