Круги на воде

Круги на воде

Некоторые говорят, будто способны понять, о чем шепчет дождь за окном. Словно они слышат отдаленные голоса, когда он барабанит по крыше и шуршит в листве. Кто-то даже осмеливается утверждать, что это особый небесный язык, который способны понимать только они одни. Дескать – только с избранными говорят облака, или звезды, или кто-то там еще, кто уходит вверх и не возвращается. Но каждый из них всегда слышал что-то свое, каждый ошибался по-своему.

 А настоящий секрет Небесного Письма знал только один человек. Точнее – он был очень близок к разгадке этой тайны.

Старый, скрипучий, как древняя мельница – Лев Феофанович запомнился всем как очень странный математик. Его долгие нудные лекции о числах и уравнениях способны были вогнать в сон даже самый стойких. Никто никогда не замечал волшебства за всеми его бесконечными цифрами и формулами.

Только лишь изредка, его взгляд вспыхивал, и речь становилась живее. Он чертил на доске и на бумаге бесконечные круги, которые пересекались, образуя собой новые и новые фигуры.  Круги у Феофановича получались идеальными, за что его нередко называли человеком-циркулем. Их он расчерчивал множеством векторов, превращая странные математические графики в подобие паутины.

Все это время он твердил о том, что миром правят гармонии. Математическая гармония! Что они и есть главное во вселенной – им подчиняется и движение планет, и песни соловья, и порхание бабочки. Гармония остается даже там, где нет порядка, и все летит в тартарары.

Про свои круги-паутинки он говорил, что именно так выглядит главный язык мира. «Язык Вселенной, Звездный Язык или Небесный Язык – я еще не определился» - виновато улыбаясь, говорил он. – «Но это точно голос гармонии! Вы же видите? Эти расстояния от линии к линии – это звуки! А эти группы фигур – это слова!». В конце своего внезапного порыва математик замолкал. Он поправлял потертые очки и долго с раскрытым ртом смотрел на свои записи и рисунки, будто не понимая, что он только что сотворил. «Но почему-то он молчит» - Грустно шептал он самому себе. -  «Как текст в книге, давно написанной и заброшенной на полку. А язык. Язык же должен звучать?».

Время шло. И вот сам Феофанович стал лишь выцветшей надписью на корешке забытой ненужной книги, что отправилась собирать пыль на библиотечную полку. Никто так и не понял, что он хотел рассказать миру, когда чертил свои круги, когда рассказывал о гармониях. Быть может и сам математик не знал. Многие начали забывать о нем. И того и глядишь - растает в бесконечном эхе бытия его маленький, но такой важный секрет.

Но снова начался дождь. Пусть через десять лет после странного математика, пусть через двадцать. Его капли упали на голову не самой лучшей ученицы Феофановича, и та поспешила укрыться под полупрозрачной крышей автобусной остановки. Как ее звали? Без разницы – быть может Лена, а может Нина. Она и сама сейчас не задумывалась о том, как ее зовут? Да и кто под проливным дождем пытается вспомнить свое имя? За эти годы девушка успела повзрослеть и забыть о такой ненужной в ее жизни математике. Она и в те годы то не особо ее любила – что уж говорить о «здесь и сейчас»? Ее ум наполняли сейчас совсем другие проблемы. Скорее всего она была как раз в той ситуации, когда больше не было порядка и земля уходит из под ног. И больше нет ничего – есть только серые будни и невзгоды. Ей бы сейчас вспомнить слова старого учителя, что и тут найдется гармония.

Но она вспомнила совсем другое: Что-то чудесное, удивительное, что сразу стало для нее истиной. Небольшое просветление, истинное откровение и первозданное волшебство. Глядя себе под ноги она увидела те самые круги. Круги, что рисовал в лужах дождь. Они были идеально ровными. И они пересекались, образовывали новые круги. Волны от капель бежали, сплетались друг с другом. Этот необычный узор жил, он двигался, он пел.

Что-то изменилось, и она вдруг поняла, о чем говорит с ней дождь.

 «Привет! – Написали круги на воде – Видишь!? И здесь тоже есть гармония!»