Крутой поворот

Глава 8

Утром доктор снял белые бинты и осмотрел мою ногу – после бережного извлечения из моего тела отслеживающего устройства Виктора рана хорошо затянулась, остался только бордовый след.

Врач дал мне несколько рекомендаций. Я поблагодарила его и, проводив, вернулась в свою комнату.

Моя комната…

Ее оформлением занималась мама. В то время, когда в мое возвращение мало кто верил, мама надеялась…

Когда смотрю на свою комнату в ярких розовых тонах и с куклами на полках – их восемь – возникает чувство, будто комнату готовили не для меня, а для какой-нибудь десятилетней девочки. Мама думала обо мне, как о десятилетней девочке. Другого объяснения куклам в моей комнате нет. Постельному белью в радужных тонах тоже.

Как отец мог позволить ей сделать это: воздвигнуть своего рода мемориальный памятник мне? В новой квартире!

Это жестоко.

Это… ненормально.

С моим возвращением в семью многое изменилось.

Мама выглядит хорошо. С каждым днем она все больше напоминает мне женщину, которую я знала до мрачных событий минувшего сентября: цвет лица стал здоровым, совсем пропали темные круги под глазами, она улыбается.

Отец… по нему никогда не ясно, что он чувствует на самом деле. Сперва он бросал на меня задумчивые взгляды – со стороны иногда это выглядело даже странным – но теперь все реже делает так. Чаще ведет себя как обычно.

У меня мало воспоминаний о том, чтобы мы вот так, как сейчас, на долгие недели оставались вместе. Обычно отец неделями и даже месяцами проводит в рабочих разъездах, а мама иногда путешествует вместе с ним. Она бывает где-нибудь на жарком пляже у теплого моря и потягивает прохладительные коктейли под тенью пляжного зонтика. А Гедеон…

Гедеон – олицетворение безрассудства в нашей жизни. Как-то он позвонил мне с острова Бали с просьбой пополнить его счет внушительной суммой, чтобы его выпустили с того самого Бали.

Теперь мы вместе. В одной квартире.

Надолго ли?

Как бы там ни было, отцу точно придется вернуться к рабочим обязанностям, ну а мама… Возвращение к прежним привычкам – только вопрос времени.

Наша жизнь налаживается, и кажется, что никто из нас не беспокоится о мрачном обещании человека, который так сильно повлиял на нее. Но это не так.

Я беспокоюсь.

Несмотря на то, что наша семья переехала в новый дом, в другой город, окружив себя иллюзией безопасности, я в полной мере осознаю нависшую над нами опасность.

Да, Виктор обещал вернуться, но не обещал, что сделает это сразу…

Именно поэтому мы с братом преодолели большой путь сперва на самолете, потом на машине – все ради того, чтобы пройти через поваленные железные ворота и найти в старом доме то важное Виктору, за которым он был полон решимости вернуться. Под каплями холодного дождя мы копали землю и нашли ключ. При ключе оказалось женское украшение – золотая подвеска в виде балерины.

Да, для сомнений повод есть. И подвеска запросто могла оказаться какой-нибудь никому не нужной безделушкой…

Я долго смотрела на украшение с тончайшей гравировкой: «Лиза». Если эта вещь все же дорога Виктору, тогда кем могла быть эта девушка или женщина?

Она его мать?

Сестра?

А может, подруга или та несчастная, чье место я заняла подле Виктора?

Кто такая Лиза?

Я думаю об этом слишком часто: когда наливаю кофе или иду по улице. Я продолжаю думать об этом, когда даже покупаю что-то в магазине. И вот сегодня, наутро, когда я проснулась с теми же мыслями, я вдруг поняла – надоело!

Когда у твоей семьи есть деньги, и много, открывается масса возможностей. Самое простое: доступ почти к любой информации.

Первое, в чем мне захотелось убедиться сразу: есть ли у Виктора семья? Мать или отец. Есть ли у него сестра с именем Лиза?

Оказалось, что нет. И некоторым моим мучениям пришел конец.

Я больше не сижу на месте. Я пробую что-то сделать.

Я действую, не полагаясь на обещания других. И чувствую, что поступаю правильно.

Еще через день, когда Гедеон обнаружил балерину, закрепленную на связке моих ключей, сразу и настойчиво потребовал отдать находку полиции, но я решила по-своему. Мы спорили об этом в гостиной долго и громко.

Гедеон остался недоволен. Он был уверен, что я отдала нашу находку полиции, а сейчас, когда ему известно, что я этого не сделала и, собственно, не собираюсь этого делать и теперь, брат очень зол. Он уверен, что я совершаю ошибку.

Может быть он прав…

– Лучше помоги мне, – снизив тон своего голоса, прошу я. Мы редко ругаемся. После того, что с нами было, очень хочу этого избежать теперь. – Будь на моей стороне.