Крутой поворот

Глава 14

«Очаровательная в своей глупости жертва», – сквозь туман в собственном рассудке слышу я чей-то шепот. Шепот тихий, спокойный. Нет, этот голос не в моей голове. Шепчет мужчина рядом со мной.

А еще где-то рядом жалобно поскуливает щенок.

В голове гул. Во рту ощущается кислый вкус.

Попробовала пошевелиться, но мои запястья надежно прикованы к подлокотникам деревянного стула широкими металлическими ободками. При всякой попытке вытянуть из них руки края железных ободков больно вонзаются мне в кожу.

Поскуливания становятся громче…

С трудом приподняв голову, я посмотрела на три темных силуэта перед собой, и веки, как свинцовые, опять опустились вниз.

Какая досада. Жалобные звуки издает не животное, а человек.

Женщина.

Ее запястья, как и мои, надежно прикованы к подлокотникам стула. Напуганная, она с ужасом смотрит в глаза тому, кто склонился к ней. А мужчина, такой же узник, просит безумца оставить его жену в покое. В безуспешных попытках вытянуть руки из металлических ободков умоляет об этом.

Моя голова стала совсем тяжелой, и я обессиленно опустила ее к груди.

Звуки стали тише. Перед глазами опять выступила тьма.

Я ехала по вечерней трассе, когда увидела мерцающие желтые огни впереди. Остановилась. Предложила помощь, и теперь я здесь…

Где «здесь»?

Что это за место?

И… кто так страшно вопит?

В голове больше не слышу гул. Перед глазами рассеялся туман. Тело снова подвластно мне, но толку от этого немного – мои запястья все еще крепко держат металлические ободки.

От лампы над головой исходит блеклый желтый свет. Под ногами дощатый пол. По центру маленькой  комнаты три крепких стула из широкого прочного дерева. Один из таких стульев занимаю я, а тот, что напротив, – женщина в желтом костюме, точнее… он был когда-то желтым. А вот стул между нами теперь свободен…

Женщина передо мной бьется в истерике, она кричит и умоляет сохранить чью-то жизнь. Учитывая, что одно место в этом адском кругу теперь свободно, думаю, она умоляет за жизнь своего мужа.

Ей страшно.

Мне тоже страшно.

Что-то ужасное происходит за моей спиной, где-то в соседней комнате, из которой доносится вопль о помощи.

Дышу часто. Моргаю редко.

Этот вопль…

До кровавых ран бью запястья об острые края металлических ободков, как будто это может как-то помочь.

Как предсказуемо. Так наивно. И все равно я это делаю, потому что потеряла рассудок от страха. Я в ловушке собственного помешательства. Сознание горит, а по венам будто несется раскаленная лава.

А потом раздался выстрел.

Стало тихо.

У меня сердце провалилось в пятки. Не шевелюсь и даже не дышу.

Женщина тоже затихла, и на лице ее отразилась безобразная маска подлинного ужаса.

– Нет, – с дрожащими от отчаяния губами протянула она. Выглядит так, будто еще немного, и несчастная потеряет рассудок. Я тоже близка к тому, чтобы его потерять, и вдруг… в моей голове, как далекое эхо, возник спокойный голос Виктора:

«Не позволяй страху помешать тебе мыслить здраво и действовать решительно. Не теряй головы. Рассудок должен остаться во главе всего…».

Мой взгляд упал к запястьям. Металлические ободки выглядят надежными. Но! Пошевелив запястьями, вижу разницу: большой круглый болт на правом металлическом ободке не так крепко вкручен, как на левом. Не выглядит как гарантия безусловного выхода, но это уже можно использовать.

Сжав пальцы в кулак, до упора тяну руку на себя, так, что острые края ободка снова врезаются мне в кожу. Терпя боль, с силой рву болт из прочного дерева.

После двух отчаянных попыток на висках выступила влага. Стиснув зубы, пробую снова и снова, отказываясь замечать тонкие струйки алой крови, что тянутся от запястий к пальцам. Тяну руку снова и снова… Рывок. И с коротким лязгом болт наконец удалось вырвать из петли. На запястье глубокая рана.

С холодной яростью смотрю на свою окровавленную, но уже свободную руку. Женщина тоже смотрит на меня, но никак не реагирует. У нее очень странный взгляд… Отрешенный. Безучастный. Безразличный.

Выглядит так, будто она сходит с ума. Или уже сошла…

Не слишком хорошо затянутый болт на другом металлическом ободке получилось выкрутить без труда, и, когда руки стали свободны, на секунду на моем лице возникла судорога гнева, но я тут же рассмеялась, не издав ни единого звука и без всякого шума через мгновение придя в себя окончательно.

Я в ловушке, из которой еще предстоит выбраться…

Поднявшись со стула, я осмотрелась и убедилась, что из темной пустой комнаты есть только один выход – дверь, за которой кто-то совсем недавно боролся за свою жизнь.