Крылья

Глава 26

Морган

Лучи заходящего солнца проходят сквозь лобовое стекло и слепят глаза через закрытые веки. Но мне так лениво, что не хочется даже отвернуться от яркого света.

Лежу у Ригана на груди — совершенно голая на обнаженной мужской груди. Мы снова сделали ЭТО, несмотря на то что в прошлый раз я опять зарекалась сама себе, что больше не стану к нему приближаться ближе чем на метр.

И опять во флайере…

Какая-то рациональная часть моего мозга (все еще способная анализировать информацию и до сих пор каким-то чудом не превратившаяся в желе от близости этого мужчины), понимает, что взрослым людям не пристало «проводить время» в транспортном средстве: если нет возможности пойти к кому-то домой, всегда остается вариант с гостиницами, мотелями, съемными квартирами, наконец. Однако все эти возможные места для встреч должны быть продуманы и приготовлены заранее. А я — клянусь самой себе! — ничего не планировала.

Просто наступил первый полноценный выходной день после начала учебного года с его экзаменами, нервами и суетой. И я с чистой совестью планировала первую треть выходного отмокать в ванне с пеной, вторую — разлагаться в кровати, третью — на этот раз по-честному добраться до кухни и приготовить пусть не завтрак или обед, но уж точно ужин.

Но все мои планы были посланы к черту, стоило утром прийти сообщению от Джейсона с предложением провести день с пользой и полетать. Не знаю, вкладывал ли он в свое приглашение какой-то потаенный смысл и правда ли хотел всего лишь позаниматься пилотированием. Но в который раз вышло… как вышло.

Мы на самом деле провели в небе целых три часа, садясь только затем, чтобы поменяться местами в пилотском кресле. Джейсон — талант, без шуток. Не считая Лаки, не могу вспомнить ни одного студента, способного с первого раза повторить то, что я показываю. А он — почти с легкостью.

В итоге я сама предложила сделать перерыв и приземлиться. А Риган выбрал место — ту самую уединенную поляну среди леса, где мы были в прошлый раз. Уже много лет люблю это место: здесь спокойно, уютно, тут хорошо побыть в тишине, подышать воздухом, послушать пение птиц, шум листвы и подумать.

Боюсь, эта поляна больше никогда не будет ассоциироваться у меня с уединением.

Рациональная моя часть опять подает голос, напоминая, что следовало пресечь все на корню в тот самый момент, когда Риган решил меня поцеловать, стоило флайеру опуститься на ковер из разноцветной листвы. Пресечь, остановить, еще раз доходчиво объяснить, что наша сделка включала в себя лишь показные выступления на людях.

Стоило.

Я этого не сделала.

И теперь просто валяюсь поперек кресел, затылком и плечами на его груди, и щурюсь от яркого солнца, как довольная кошка.

К черту рациональную часть.

Знаю, она еще поднимет голову и напомнит о себе. Но не сегодня. Не хочу думать, не хочу ничего предпринимать. Мне хочется быть слабой ведомой женщиной, решение за которую принимает мужчина. Никогда прежде не замечала за собой таких желаний (равноправие полов — наше все), и вот, докатилась на старости лет. Должно быть, всему виной усталость, что же еще?

— Морган, — заговаривает Риган. И его голос после долгого молчания звучит несколько хрипло.

Мне очень нравится, что он зовет меня именно так — так, как просила. Я это ценю.

Все мужчины, с которыми у меня были связи за эти годы, почему-то считали, что, если между нами что-то было, теперь они мне не чужие (или даже имеют на меня какие-то права) и могут обращаться ко мне по имени или вообще так, как им вздумается. Впрочем, ласковые клички — для меня отдельная тема. Запретная тема, если быть точной: патологически не выношу фальшиво сладкие словечки, должные означать… Что? Любовь? Помилуй боже. Привязанность? Три раза «ха»! Нежность? Ну так будь нежным, чего трепаться?

Но почему-то, если мои любовники быстро и с первого раза понимали, что ко мне не стоит обращаться: «киска», «красавица», «милая», — то с именем были проблемы у всех.

Да, это мои личные заморочки. Но разве так уж сложно запомнить, что «Миранда» я только для очень узкого круга людей? Мне так комфортно, это мой личный дополнительный слой защиты от враждебного окружающего мира, как говорил один из моих психотерапевтов.

— М-м-м? — сама не пойму, мычу или мурлычу в ответ, не поднимая век. Протягиваю руку, на ощупь нахожу свой свитер (да, кстати, кроме формы, у меня оказались всего лишь одна рубашка на пуговицах и этот бледно-синий свитер тонкой вязки) и набрасываю его на себя — вечереет, и становится прохладно.

— Я должен тебе кое-что сказать.

Так и таким тоном не говорят о чем-то приятном. Так признаются в каких-то грехах и сообщают неприятные новости. Не хочу. Ничего сейчас не хочу, только покоя.

— Не надо, — прошу.

— Морган…

— Просто не надо, — повторяю тверже.

— Ладно, — соглашается Джейсон после целой минуты молчания и крепче прижимает меня к себе.

Блаженно улыбаюсь и устраиваюсь поудобнее.

Скоро стемнеет, и пора будет возвращаться в реальность и домой. В конце концов, до приготовления ужина я все-таки сегодня доберусь — обещала так обещала. Но не могу заставить себя вынырнуть из неги прямо сейчас. Мне нужны эти несколько минут тишины, жизненно необходимы.