Крылья для маркизы

Глава 1

Николь Кросс

Падая с десятого яруса небоскрёба Литс-ве́йл, я вижу лишь глаза своей пятилетней малышки Севи́ль. Округлившиеся, полные искреннего ужаса, отчаяния и беспомощности.

Я не умею летать и без сомнения разобьюсь. На моей родине не бывает высотных зданий, так что я не представляю, что случится со мной в конце, но все мои мысли о детях.

Крис и Севиль не могут лишиться матери! Только не так!

Время замедляется, растягивается в бесконечность.

Ветер несёт к земле, крутит в воздухе. Волосы хлещут по лицу, развевающаяся ткань платья слишком тонкая, чтобы замедлить моё падение.

Милостивая тьма, как я могла допустить подобное?!

Ужас охватывает с новой силой, когда я вижу вдалеке, на краю крыши до боли знакомый силуэт. Потому что, если Марк поддастся чувствам и прыгнет за мной, наши дети останутся и без отца…

– Мама! Мамочка! – Севиль бежит ко мне и виснет на руке.

Глядя в её сияющие от счастья голубые глаза, я не могу сдержать нежной улыбки. Наклоняюсь к дочери и подхватываю белокурую малышку на руки. Прижавшись щекой к щеке, Севи сжимает меня в объятиях.

Соскучилась, моя девочка.

Хоть Марк и не чает в ней души, Севиль очень привязана к матери. Может, больше, чем нужно, но пока она не подросла, мы закрываем на её слабости глаза.

– Мамочка, я так скучала! – заявляет дочка, когда мне удаётся отстраниться, чтобы поглядеть на неё. – Я боялась, ты никогда не вернёшься!

– Се́ви, ты же знала, что я прилечу через неделю, – рассмеявшись, целую её в курносый носик.

Мой старший сын Крис столько взял от отца, что иногда становится не по себе. А Севиль другая. Она мало похожа на Марка, разве что когда сердится, но и на меня тоже.

Красота дочки более человеческая: мягкие черты лица, золотистые волосы, лучащиеся голубые глаза, даже кожа не такая бледная, как у нас троих. Она могла бы унаследовать это от мужа, если бы тот не оказался вампиром ещё более чистокровным, чем я сама.

– Хватит висеть на маме, Севиль, – в мягком тоне Кросса слышна усмешка, но дочка хмурится. – Ты не единственная, кто скучал по ней.

Мы женаты девять лет, и всё равно каждый раз при звуке его глубокого бархатного голоса я ощущаю трепет и сладкую дрожь внизу живота. Особенно, когда он смотрит так, словно раздевает меня взором: глаза ещё не светятся синим, но темнеют от животного желания.

А вот у Криса, вышедшего следом, глаза поалели, значит, Марк снова учил сына контролировать внутреннего зверя.

Несмотря на то, что в нём никак не проявилась кровь первородных, истинная суть мальчика пугающе сильна для его возраста. Как и отцу, Кри́стиану приходится прикладывать много усилий, чтобы не терять над собой власть.

Мы встречаемся взглядами, и сосредоточенное лицо сына трогает улыбка. Такая любимая, совершенно отцовская.

В отличие от Севиль, Крис более сдержанный и закрытый, он не любит проявлять эмоции, но не сопротивляется, когда я ставлю сестру на ноги и стискиваю его в объятиях, не скрывая чувств.

Посмеиваясь, Марк наблюдает за смущением мальчика.

Крис независимый и свободолюбивый, но я знаю, что он нуждается во внимании и ласке не меньше, чем Севиль. Просто наша с Кроссом гордость, унаследованная им в двойном размере, не позволит ему признаться в этом.

– Когда же очередь дойдёт и до меня? – жаркий шёпот мужа обжигает плечо, стоит отпустить сына и распрямиться.

Как же я по нему скучала!

Обнимаю любимого мужчину за шею и прижимаюсь к нему всем телом, недвусмысленно намекая, что соскучилась сильнее, чем он может себе представить.

– Ты для меня всегда на первом месте, – шепчу, утопая в ярких синих глазах, после чего впиваюсь в желанные губы, которые мне снились.

Это правда. Я люблю детей без меры, самоотверженной материнской любовью, я отдам за них жизнь, если придётся, но Марка я люблю больше.

На несколько сладостных секунд я выпадаю из реальности.

Не существует желаннее удовольствия, чем его властные губы, едва уловимый аромат дорогого мужского парфюма, пальцы, спускающиеся вниз по спине и сжимающие талию.

Я уже представляю, как они расстегивают молнию платья и приспускают его с плеч, когда тёплая ладошка дочки возвращает в реальность.

– Мама, пойдём я покажу тебе мои новые рисунки! – малышка тянет меня за руку, вынуждая оторваться от мужа.

Марк смотрит голодными глазами и неосознанно теребит платиновый кулон-меч на шее, как делает всегда, когда его что-то нервирует или беспокоит, и мысли любимого я читаю без слов и слегка розовею, ощущая низом живота, как он меня хочет.

– Пойдём, родная, – подарив супругу извиняющуюся улыбку, следую за дочкой в детскую.

Мы оба знаем, что Севиль не позволит нам остаться наедине, пока не наиграется и не заснёт. Порой кажется, что она ревнует мать к отцу, а в иные моменты – что его ко мне. С Крисом в плане потребности во внимании было гораздо проще.

– Вы с нами? – оборачиваюсь к своим мальчикам, а нетерпеливая маленькая вампиресса тащит меня в комнату, грозя разбить себе нос, если я вздумаю отпустить её.

Сын смотрит на Марка, потому что со всей серьёзностью относится к занятиям даже в своём юном возрасте и стремится ни в чем не отставать от отца.

– Конечно, – отвечает муж всё ещё чуть хриплым голосом, и мне хочется закусить нижнюю губу. – Отдохни, Крис, ты сегодня отлично поработал.

Кросс с лаской треплет мальчика по тёмным волосам, и его глаза сияют.

Любят друг друга так, что моё сердце готово петь от радости. Один до жути гордится своей маленькой копией, хоть и не показывает, а второй до жути радуется признанию и одобрению отца. И тоже не показывает.

Такие смешные и такие любимые.

Остаток ночи мы проводим вместе, как настоящая нормальная семья. Мы рисуем, играем и смеёмся, делимся новостями. Мы с Марком столько работаем, что у нас редко выдаются простые семейные вечера, но оттого они становятся дороже.