крыша

Этот Дом был не большим, деревянным и очень старым. В нем жили они, и до них жили они, и после них будут жить они. Рамы в этом Доме покосившиеся и прогнившие, но запах ветхости убаюкивал, придавал уюта. Печка отапливала этот дом только с одной стороны, а в другой хранилась зимой еда.

В тот день очередные они ушли и дом совсем опустел. Из трубы больше не шел печной дым, не было слышно тихих разговоров. Калитка скрипела на ветру, открывая и закрывая на вид прибранный огород. Птицы перестали боятся и расселись по деревьям вокруг избы.

В тот день было солнце, и оно прогревало замерзшую землю. Вдали журчал ручей, который пробивался через тонкий лед. Все просыпалось. На деревьях стали распускаться листья, придавая дому вид усадьбы - маленькой, заброшенной, но усадьбы. Огород цвел и рос. А цветы распускались и благоухали.

В тот день было холодно, и ветер сломал старую калитку. Но Дом стоял, он не шелохнулся под натиском стихии. Хотя друг, который пел скрипучим голос старые, забытые песни, исчез и уже не вернется. Но Дом не плакал, ему осталось не долго, ведь крыша уже протекала.

В тот день был дождь, такой холодной, что был похож на снег, а может это он и был. Дому стало одиноко, все лето ему пела песни калитка, а после нее птицы, но теперь он остался один. Ему стало страшно, да так, что его крыша стала протекать еще сильней. Но Дом ждал, они должны прийти, всегда приходят.

В тот день была зима и он стоял в одиночестве на пустом поле, среди белизны. Дом смотрел вдаль и старался быть сильным. Сильным и одиноким. В глубине его погасшей печи заплясал огонек. Но это огонь не грел, он сжигал.

В тот день было лето, дети играли на опушке леса. Они ходили друг за другом изображая охотников, а потом убегая, изображали дичь. Им было нельзя идти дальше, на «ту» поляну. Даже взрослые туда не ходили, а когда кто-то рассказывал про «ту» поляну, они крестились и переводили разговор на другую тему. Но детям стало интересно.

В тот день их не нашли. Ведь они наконец пришли в Дом, который стоял на поляне.
Он столько веков оберегал тех, кто заблудился, кого выгнали или у кого не было больше ничего, давал им кров и тепло, но в ту весну крыша протекла.