Крысиное Королевство

ПРОЛОГ

ПРОЛОГ

Профессор Массим Нифакт – в прошлом заслуженный воздухоплаватель, а в настоящем преподаватель магической навигации – занимался тремя делами разом: созерцал даль, планировал собственные похороны и ожидал прибытия поезда. Первое и последнее удавалось ему особенно хорошо: горизонт темнел надвигающейся мглой, а поезд задерживался.

В обдумывании траурных торжеств не было срочной необходимости – разменяв шестой десяток, бывший офицер сумел сохранить свои тело и дух в бодром здравии. Дело было даже не в скверном настроении профессора или привычке придаваться унынию. Отнюдь: случайный прохожий, уже успевший купить у лоточника газету и кулёк жареных каштанов в дорогу и теперь от нечего делать разглядывающий своих будущих попутчиков, непременно отметил бы довольную ухмылку на усатом лице профессора. Дело в том, что, размышляя о неотвратимом итоге, Массим Нифакт, как правило, сосредотачивал внимание и на траурных кружевах, и букетах с чёрными лентами, но особенно на тех словах, которые непременно прозвучат о нём и в честь него, когда сам он отойдёт в мир иной.

В такие моменты мысленному взору представлялось поистине отрадное зрелище: бывшие сослуживцы самых разных чинов, нынешние коллеги, студенты и лаборанты, старые приятели и даже соседи, ну а проще говоря – все, кто так или иначе был знаком с профессором, собравшись у его гроба, опускают головы, как бы в знак невосполнимой утраты, но на самом деле пряча от окружающих слёзы скорби. Играет торжественный гобой. Знамёна полощутся на ветру. Главнокомандующий королевского воздушного флота и ректор академии оккультных наук произносят траурные речи о том, какую важную роль в развитии магической навигации сыграл их покойный коллега, каким недюжинным умом и редким талантом он обладал, и каким ударом для всех стала его смерть.

В условленную минуту, согласно задумке профессора, толпа угнетенных горем поклонников в едином порыве собирается у его могилы, стеная и дрожа, чтобы навек проститься. Дамы кутаются в палантины и покрепче прижимают к себе детей. Мужчины снимают шляпы, хмурят брови, затем подходят по одному и швыряют комья рыхлой земли на крышку гроба. А над всем этим действом вдруг раздаётся…

…Паровозный гудок. Профессор взмахнул рукой, словно отгоняя пленившие его грёзы, и следом за дамой с маленькой собачкой взошёл по ступеням в вагон. Контролёр в бенгалиновом жилете учтиво его поприветствовал, пропуская в отсек для пассажиров первого класса. Профессор поудобнее расположился в кресле и извлек из внутреннего кармана пиджака сложенную вчетверо утреннюю газету. Гудок повторился и состав, набирая скорость, двинулся вдоль осенних пригородных рощ и убранных полей.

Дабы окончательно разорвать связь с фантазиями и вернуться в реальный мир, профессор Нифакт развернул газету, собираясь развлечься чтением незатейливых новостей о парламентских выборах, межконтинентальных гонках, а также рассчитывая на то, что в колонке с гороскопами не окажется поводов для беспокойства. И пускай коллеги с кафедры астрономии утверждают, что всё это несусветная чушь, тем не менее…

Черно-белая фотография на первой странице сразу же повергла профессора в некоторое замешательство. Сперва ему показалось, что на ней запечатлен какой-то экзотический цветок. Но повертев газету так и эдак, он пришел к выводу, что это скорее плохо отпечатанная топографическая карта, нежели снятый крупным планом окурок сигары.

Попутчики держали в руках точно такую же газету. Утренний выпуск внимательно читали все, включая хозяйку маленькой собачки. Профессор удивился такому единодушию и снова присмотрелся к первой полосе. При взгляде со стороны отпечатанный снимок не стал яснее, однако на глаза профессору попался заголовок: «Крушение “Бадденкранста”: трагедия в воздухе». Не в силах совладать с охватившим его волнением, профессор Нифакт открыл первый разворот и прочёл:

«4 октября 1925 года эры Сколопендры в 22:15 по местному времени в небе над столицей Скрамтории при выполнении посадки потерпел крушение витанский пассажирский дирижабль “Бадденкранст”. На борту находилось сто пятьдесят человек, из них – девятнадцать человек экипажа. “Бадденкранст” выполнял перелёт по стандартному маршруту. В момент стыковки с причальной мачтой загорелся левый борт. Огонь в считаные мгновения охватил весь фюзеляж и моторный отсек. Дирижабль потерял управление, упал на землю с высоты пятьсот футов и разбился. Когда на место прибыли пожарные экипажи, тушить было уже нечего. Информации о выживших нет. Количество жертв уточняется».

Профессор ещё раз вгляделся в чёрно-белые абрисы. Только теперь он стал различать очертания дирижабля в том, что изначально принял за дымящуюся сигару. То, что показалось ему лепестками цветов, лишь теперь обрело понятные черты и оказалось широкими языками пламени.

За окном проносились умиротворяющие пейзажи, столь милые сердцу профессора, но в этот раз он совершенно не замечал их. Вновь и вновь он пробегал глазами по мелкому типографскому шрифту и надеялся, что в какой-то момент разглядит доселе ускользавшую от его внимания деталь, подробность, которая в корне изменит смысл прочитанного. Разве это не тот самый рейс, на котором в составе делегации в Скрамторию отправились двое его коллег? И разве это не та делегация, которую возглавлял молодой дипломат, Блэзис Веласско? Кажется, они должны были представлять какой-то проект… Что-то про облегчённый режим прохождения границ… Вся академия только об этом и говорила. Даже его, Нифакта, пару раз привлекали в качестве научного консультанта…

Но значит ли это, что они все… Взгляд задержался на фразе «информации о выживших нет», и профессор охнул. Как бывший воздухоплаватель он считал дирижабли одним из самых безопасных видов транспорта, если, разумеется, соблюдать все правила эксплуатации. Поэтому в его потрясённой голове рефреном крутились всё новые вопросы: что могло стать причиной возгорания в воздухе? Неужели фатальная ошибка?!