Кто не рискует...

Глава XVI

Глава XVI

Европа, Южный полюс, 2121 г.

Поверхность второго спутника Юпитера, названная в учебниках и на интернет-сайтах самой гладкой в Солнечной системе, при ближайшем рассмотрении оказалась похожей на замерзший бушующий океан. Словно когда-то – причем не так уж давно – по всей этой планете перекатывались беспокойные волны, вздымающиеся одна выше другой, а потом какая-то неведомая волшебная сила в мгновение ока заморозила всю воду, превратив ее в полупрозрачный сине-бирюзовый лед. И все волны, катившиеся в тот момент по бескрайним просторам Европы, застыли, навечно замерли на месте, оставшись при этом такими же прекрасными и продолжая всем своим видом напоминать тем, кто окажется на этом спутнике, о других морях и океанах – живых, подвижных и теплых, оставленных далеко позади на родной Земле…

Впрочем, Лиоре Квинтовской было не до поэтических сравнений. Две ледяные волны, между которыми она бежала, делая огромные скачки, интересовали ее лишь как препятствия, порой слишком высокие и неприступные. Через маленькие синеватые гребни, высотой в два-три метра, можно было перепрыгнуть с разбегу, на более высокие – забраться, цепляясь за выступы во льду или пробивая в нем ступеньки молотком, но что делать с гладкой полупрозрачной стеной, уходящей в небо так далеко, что ее верхний край невозможно было разглядеть, как ни запрокидывай голову? Особенно если эта стена еще и тянется в обе стороны неизвестно на какое расстояние, и оба ее конца уходят куда-то далеко за горизонт. Можно, конечно, было вернуться назад, к тому месту в начале пути, где стена была еще невысокой, и перебраться через нее там, но это отняло бы у Лиоры не меньше часа. Так что пока она надеялась, что если бежать дальше, то в каком-нибудь месте эта гигантская заледеневшая волна окажется разрушенной или хотя бы станет ниже и через нее удастся перелезть. Но как угадать, где именно в ней найдется слабое место? В какую сторону лучше идти, чтобы на него наткнуться?

Долго раздумывать над этим Квинтовской было некогда, и она, выбрав методом тыка левое направление, побежала вдоль ледяного хребта, глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться и не споткнуться о какую-нибудь неровность, и лишь время от времени поднимая глаза на висящий над самым горизонтом огромный диск Юпитера. Как бы она ни спешила, это все-таки было очень уж невероятное зрелище. Закрывавший почти треть неба яркий круг с волнистыми кофейно-молочными разводами и опоясывающим его легким, почти невесомым кольцом замер над ледяной равниной Европы, словно размышляя, подниматься ему дальше ввысь или снова скрыться за горизонтом. Причем длились эти размышления уже несколько миллионов лет и должны были продолжаться еще в тысячу раз дольше – пока солнце не превратится в Сверхновую звезду и его ослепительное пламя не сметет с орбит и Юпитер, и все его большие и маленькие спутники.

Но задолго до того, как это произойдет, на Европе возникнут колонии землян – сперва маленькие поселения под куполами, а потом и целые города. И жители тех из них, что будут построены на обращенной к Юпитеру стороне спутника, смогут каждый день любоваться этим застывшим на небе гигантом. Оптимисты будут говорить, что он вылез из-за горизонта и собирается двигаться вверх, и спорить с пессимистами, утверждающими, что он собирается закатиться. Может быть, уже через год-два это будет самой большой заботой первых колонистов на Европе – если только Лиора или кто-нибудь еще из пассажиров «Реи» найдет одну из самых важных для них в данный момент вещей. Хотя бы один обломок грузового отсека корабля «Юнона», в котором сохранились замерзшие, но не погибшие земные микроорганизмы. Хлореллу, которая во время полета к Европе давала людям кислород, а теперь, когда его можно было в любом количестве получить из воды, должна была стать их пищей.

Большинство контейнеров с этими водорослями разбились внутри грузового отсека, который после удара «Юноны» о поверхность Европы отлетел от основной части корабля и развалился на две половины. Одна из них глубоко зарылась в покрывающую спутник километровую корку льда, и внутри нее сохранилось тепло – так что когда уцелевшие пассажиры «Юноны» добрались до нее, все оставшиеся там водоросли, а также съедобные концентраты уже безнадежно сгнили. Вся надежда была на вторую половину отсека, которая разбилась от удара о лед и содержимое которой разлетелось на несколько километров по южной полярной области. Если хоть один контейнер с хлореллой сразу развалился на куски, если находящийся в нем живой груз моментально замерз при минус ста шестидесяти градусах и если хотя бы часть этого груза оказалась под обломком контейнера, защитившего его от радиации, у прилетевших на Европу землян появлялся шанс выжить и остаться на спутнике, чтобы стать его первыми обитателями. Если же нет – половине из них пришлось бы вернуться на Землю на «Рее», заморозившись вместе с большинством ее пассажиров, а остальным пять лет дожидаться новой экспедиции с Земли, тоже погрузившись в анабиоз. Энергии, поддерживающей их жизнь, и на Европе, и на «Рее», по самым оптимистичным подсчетам, хватило бы впритык. А скорее всего, на всех ее бы не хватило, и часть анабиозных капсул начала бы отключаться, и спящие в них люди уже не проснулись бы никогда.

Если только кто-нибудь не найдет хотя бы горсть живой хлореллы. И Лиора очень надеялась, что этим кем-то будет она – потому что меньше всего ей хотелось возвращаться домой в замороженном состоянии, так и не побывав на Титане и не совершив больше никаких открытий. Хотя конкурентов у нее было больше сотни – все свободные в данный момент от работы пассажиры «Реи» и несколько человек с «Юноны» уже несколько дней бегали по замерзшему океану в разных направлениях, проверяя все сфотографированные с орбиты темные пятна в надежде, что они окажутся нужными обломками контейнеров. А теперь у нее еще и возникла проблема в виде слишком большого ледяного хребта, который на фотографии казался просто широкой полосой. Кто бы мог подумать, что эта «волна» окажется настолько выше других?