Кто придет к тебе на рассвете

Кто придет к тебе на рассвете

- Все не то, чем кажется!

Эта мысль преследовала выехавшего на место гибели пожилой женщины капитана полиции Кривошеева целый день. Она сверлилась в мозгу и ночью, когда несколько раз чудом избежавший смерти полицейский, зашел в свою темную квартиру, закрыл двери на все замки (как не вспомнишь «и на щеколдочку, и на цепочку») и достал пистолет.

***

Галина Сергеевна поняла, что наступило утро по жалобному и надсадному скрипу, который издавал мусоровоз. Женщина моргнула. Казалось, впервые за ночь.

Накануне вечером Антон пришел в гости. По коробке с тортом в руках сына женщина поняла, что разговор предстоит не из легких. Сын всегда пытался подсластить горькую пилюлю.

Предрассветная полумгла еще таилась в углах комнаты, а из окна уже сочился призрачный нежный свет. Противный, бьющий по ушам звук мусоровоза словно сбросил оцепенение, которое не покидало Галину Сергеевку всю ночь. Тошнотворный надсадный скрежет выдернул из болезненного затмения.

Неожиданно женщина провалилась в другой день – светлый солнечный.

- Мама, я узе гуляй. Больше не хотю. Подем домой.

Маленький Антоша тянет ручки и бежит навстречу. Сколько ему здесь? Наверное, года четыре. Она пришла в детский сад, чтобы забрать сына. Картинка из прошлого, а видится так, словно все происходит прямо сейчас в скрежещущих рассветных сумерках.

- Мама, я тя люлю!

Антоша нежно воркует и ластится – соскучился за целый день. Жмется белобрысой головой к бедру, обнимает ручками. Голос тонкий, полнящийся той безраздельной любовью, которую может чувствовать только ребенок.

Галина Сергеевна чувствует, как в безрадостном настоящем слеза вязко стекает по щеке, обжигает, словно кислотой мазнули. Боль пронзила, ворвавшись в воспоминание вчерашним разговором.

- Мам, ты как вымирающий динозавр. Сама не живешь и меня за собой тащишь. Хватит! Живи своей жизнью тогда, а в мою больше не лезь.

Голос жесткий, ранит злостью. Бьется в голове буравящий звук мусоровозной машины. А тридцатилетний сын словно стоит в комнате, вылепляясь из рассветного полумрака.

- Антоша, как же так. (Галина Сергеевна произносит слова вслух. Почти шепчет. Голос жалкий, но она не замечает. Сейчас главное достучаться до сына, чтобы он больше не злился)

- А какую реакцию ты ожидала? (Чужой, совсем чужой крик сына) Я тебя, можно сказать, первый раз попросил о помощи. Ну, зачем? Ну, скажи мне, зачем тебе одной такая большая комната в центре? Можно же продать и купить жилье поменьше. Если поменять на хрущевку на первом этаже где-нибудь на периферии, то можно выручить хорошие деньги. А мне сейчас, понимаешь, мам, мне сейчас позарез нужны деньги. Сына на квартиру променяла!

- Но, Антоша! Я же здесь всю жизнь прожила. Папу твоего отсюда хоронили. Тебя женили. Куда же я теперь на новое место? И соседи будут все сплошь незнакомые, и ты будешь далеко. Как же так?

- Снова завела эту шарманку. Цепляешься за прошлое, а меня совсем не слышишь. У нас с Таней сын скоро родится. Покупатель на нашу квартиру нашелся, можно такую сделку провернуть. Твою продаем - покупаем другую поменьше, - Антон раздраженно продолжил. - Я ж объяснял. Вырученные деньги добавляем к нашей, и мы с Таней меняемся на двухкомнатную. Что ты уперлась?

Галина Сергеевна вдруг понимает, что крик сына и звук мусоровозной машины слились в унисон. Голос многократно усилился и пульсирует невыносимым набатом прямо в голове:

- Жизнь прожита. Что тебе осталось? А ты не хочешь подумать о сыне и будущем внуке. Эгоистка! Что же мне - твоей смерти ждать?

И приказом в голове:

- Умри! Умри!

Галина Сергеевна, всхлипывает:

- Антоша, я же тебя так люблю. Все сбережения свои отдала. Разве я виновата, что с работой у тебя не задалось? Сынок, ответь.

В мозгу пульсировал набат:

- Умри! Умри!

Жутко завывает лебедка на спецтранспорте. Грохочут опрокидываемые в пасть машины контейнеры.

Женщина заплакала навзрыд и встала с кровати. В зеркале, висевшем напротив, отразилась ее призрачная в предутреннем свете фигура. Невысокая и немолодая, с неспокойными после тревожной бессонной ночи седыми волосами, большими и всегда будто за что-то просящими прощение серыми глазами, мягким овалом лица. Галина Сергеевна подошла к окну. Распахнула створки – звук лебедки стал еще пронзительнее.

Медленно встала на подоконник:

- Умри! Умри!

- Антоша, я не хочу.

- Умри! Умри!

- Антоша, я люблю тебя.

- Умри! Умри!

***

Павел утром бегает по одному и тому же маршруту. Музыка в ушах, ритм дыхания, напряжение мышц. Он любит эти утренние мгновения, когда словно каждой клеткой чувствует свое тело, наслаждается молодостью и выносливостью. День будет отличным! Утро пока не пробудилось в полной мере. Еще прячутся где-то в низинах тени уходящей ночи, но солнечные лучи уже режут мышиный цвет, уже обещают яркий летний день.

Тело немолодой женщины упало прямо к ногам. Павел оторопело замер, словно остановленный на полном скаку конь. В ушах билась рок-н-ролльная композиция, но он ничего не слышал – по всему организму при виде тела разлилась всепоглощающая мертвая тишина.

Его притягивало бледное лицо женщины. Глаза закрыты, глубокая серая с синевой тень накрыла почти иконописный лик. Странно, лицо не казалось мертвым. Словно женщина уснула в роковом полете. Вот кровь потекла тонкой струйкой по асфальту в сторону контейнерной площадки с мусорными баками. Павел видел только эту алую дорожку ускользнувшей жизни и далеко не сразу заметил полыхающую оранжевым спецмашину.

Молодой человек в абсолютном безмолвии вынул наушники, чтобы понять - мертвая тишина никуда не делась.

***

Капитан полиции Кривошеев вместе с участковым поднимается на площадку шестого этажа.

Сегодня все было против него. Казалось, события накладывались одно на другое по степени увеличения нервозности. А началось с того, что дома закончился кофе, а без тягучего напитка (согласно народной мудрости) утро не могло быть добрым. Выехал спозаранку на дело – в многоэтажке лифт не работает, пришлось громоздиться на шестой этаж пешком.