Кто сказал: Война?

Глава 4

Так, за размышлениями, Салема незаметно добралась до центра Орбина.

Вечноцветущая площадь встретила журчанием фонтанов, ароматом цветов, плеском голубиных крыльев и очень редкими прохожими — до обеда было еще далеко, для веселья и прогулок — слишком рано. Зато на Купеческой с раннего утра царили шум и толкотня. Особенно тесно было в передней части, где мясные и молочные лавки чередовались с пекарнями, винными погребками и лотками зеленщиков. Хозяйки и кухонная прислуга закупали продукты на день, и от корзин и тележек, от шумных навязчивых торговцев и прижимистых по бедности покупателей было не протолкнуться. Тут Салема еще раз порадовалась, что верхом: там, где паланкин давно бы завяз, лошадь проходила легко — ей не нужна была целая свободная улица, а попасть под копыта или хлыст златокудрого всадника никому не хотелось.

В лавках, торгующих роскошью, посетителей почти не было — Салема быстро купила и шелк с бисером, и притирания, выслушала сплетни о дрязгах в Форуме, о похоронах, свадьбах и супружеских изменах. А с болтушкой Миррой даже присела на чашечку шиварийского высокогорного чая и за чаем поохала о том, какой же смелый и красивый у нее брат, как страшно за него все переживают, а особенно — и это, конечно, шепотом на ухо — славнейший избранник форума Айсинар Лен… а бедняжка Райяна-то все время с детьми и с детьми, и совсем ее не видно, а он мужчина хоть куда, и молодость опять же, все эти семинаристские глупости… да-да… А еще, не слыхала ли славная Салема, поговаривают, что скоро может быть война. Как кто говорит? А вещатель-то наш, Озавир умгарский миротворец… почему умгарский? Так потому что сам кнез Вадан его миротворцем и называет. Глупости? Ну, может и так, чего только люди не наболтают, особенно дамы. Дамы-то они, знаешь, славная, слышат щебет — и думают, что соловей, да-да…

К третьей чашке от сплетен и тревожных мыслей распухла голова. Салема поблагодарила Мирру за угощение, забрала покупки и переулками отправилась в сторону семинарии. Солнце почти поднялось в зенит, и если она собиралась встретиться с Нарайном, сейчас было самое время вернуться на Вечноцветущую.

В конюшни Салема заезжать не стала. Спешилась прямо у ворот, черномазому мальчонке, сыну одного из младших конюхов, кинула повод, добавив медную монетку, а сама чуть не бегом побежала через площадь. Утренние занятия заканчивались как раз в полдень и до вечерних у семинаристов оставалось немного свободного времени. Ученики разбредались кто куда: кто-то шел на базар, чтобы перекусить свежим пирожком с лотка или основательно пообедать в харчевне, кто-то спешил в библиотеку доучивать урок, кто-то просто слонялся с приятелями по городу. Стоит запоздать — и на площади никого не останется. Салема успела вовремя: она как раз минула сад и каскад фонтанов, когда семинарский колокол отбил окончание занятий и целая толпа мальчишек вывалилась из арки входа. Первыми были, конечно, малыши — ватага орущих надоедливых задир. Где-то среди них были и ее младшие братья: только зазевайся — заметят, а потом непременно проболтаются дома. Салема шмыгнула в тень ближайших азалий у малого фонтана, но тут же об этом пожалела. Из-за густых ветвей площадь совсем не было видно, и, если она будет тут прятаться, Нарайн запросто уйдет по своим делам. Пока она раздумывала, что хуже: разоблачение или упущенное свидание, кто-то успел подкрасться сзади. Салема услышала лишь шелест веток, а потом теплые объятия укутали со спины, и долгий поцелуй чуть ниже уха заставил ее смутиться. Хотя кто бы это мог быть, как не ее нахальный братец?

— Гайи? — Она вывернулась, шутливо отбиваясь. — Отстань! Что ты тут делаешь?

— Я-то? Учусь, если помнишь, а вот ты что? — ответил брат и тут же понимающе усмехнулся. — Хочешь Нарайна подкараулить?

Вот уж точно: то ли напасть, то ли удача. Родители за подобные выходки по головке не погладят. Но Гайяри никогда ее не предавал, и впредь, она верила, не предаст. Правда, Нарайн Орс ему, как и отцу, тоже не нравился, особенно последнее время. Причин этому Салема определенно не видела: наследник четвертого рода казался ей вполне подходящей партией. Неужели все из-за тех слухов о войне и умгарском миротворце? Глупости же… Ладно, отец — того волнует политика, Форум, влияние и все такое, но чтобы это вдруг стало важным для брата? А ведь сейчас ей как никогда нужна его помощь и поддержка!

— Так что, сестренка, найти твоего ненаглядного?

Она кивнула, а потом добавила:

— За что ты его не любишь?

— Нара-то? Почему не люблю? Смешной он, наивный, только и всего, — Гайяри перестал улыбаться и закончил уже серьезно: — И зачем мне его любить? Главное, что ты его любишь. Но… по-моему, больше придумываешь. Жди здесь, я его приведу и присмотрю, чтобы вам не мешали. Но ты все-таки подумай: нужна ли тебе эта любовь?

Пока ехала, пока делала покупки и пила чай, даже пока говорила с братом, Салема была уверена, что хочет, очень хочет, больше всего на свете желает видеть Нарайна. Но только Гайяри ушел — и уверенность растаяла: часто забилось сердце, задрожало, защекотало под ребрами волнение. А как послышались торопливые шаги — так и вовсе захотелось сбежать…

— Салема?

Голос, такой знакомый! Сердце на миг замерло, потом понеслось вскачь. Горячая волна опалила щеки.

— Нарайн… я тут.