Кто сказал: Война?

Глава 7

Берготский посол и вся его свита человек в десять вместе с лошадьми и повозкой появилась во дворе особняка Ленов около полудня. Вещатель Орс вместе с двоими секретарями своей службы должен был встретить гостей еще за городом и принять как подобает. Айсинар не слишком интересовался, как именно подобает, просто велел приготовить гостевые комнаты и счел это достаточным. Но никак не ожидал, что посол пожелает представиться немедленно, да еще с таким напором, что не остановить. Он, конечно, гостя принял: пригласил в кабинет, прислуге велел позаботиться об угощении, но только бергот, казалось, ничего этого не заметил.

— Мне запрещаль взять мой меч! Мне, наследному принцу правитель Эссира! — возмущенно начал кричать он еще за дверями. — Оставиль без оружия мою охрана! Наглость! Это невиданный наглость и позор!

Озавиру насилу удалось его успокоить, чтобы представить:

— Светлый принц Иврес Ру-Касар, наследник правителя Эссира. Прибыл в Орбин с посольской миссией по поручению и от имени всех четырех герцогств Бергота: Эссира, Нода, Баста и Саюл…

Пока он говорил, светлый Иврес церемонно раскланивался, но стоило вещателю закончить — тут же надменно вздернул нос и принялся за свое:

— Ты, правитель Орбина, дольжен наказать свои люди за этот наглость и позор.

Бергот был уже не молод, довольно высокий, поджарый и длинноносый, с жестким ежиком коротко стриженых волос. В черно-бурой бархатной куртке, изрядно вытертой на локтях, суконных штанах и тяжелых сапогах не по погоде он больше походил на вояку-ветерана, чем на политика. Тем более странным казалось, что такой человек может обижаться и яриться как мальчишка. К тому же понять, что именно так его обидело, было непросто: чем сильнее он злился, тем заметнее становился акцент в речи. Айсинар так и не разобрался, пока Озавир не объяснил.

— Отец-избранник Высокого форума Орбина, — начал он, склонив голову с видом глубокого раскаяния, — наш высокий гость недоволен тем, что клинки его самого и его охраны опечатали на таможне. Я пытался сказать, что таков закон Орбинской республики: в стенах городов никто не носит оружия. Но, как видно, мне это не удалось. Прошу простить за оплошность. — И, отвернувшись от гостя и его свиты, одними губами прошептал: — Он притворяется.

После такой речи Айсинар едва не расхохотался. Но высмеивать посла соседней державы вряд ли было уместным. Берготская знать хоть и бедна, как поденщики, но по гонору и спеси равных им не сыскать. Не стоило портить отношения с соседями ради минутного удовольствия. Поэтому пришлось сдержаться и говорить как можно более ровно и доброжелательно:

— Светлый Иврес, тебе сказали чистую правду: в Орбине никто не носит оружия, кроме государственных блюстителей, охраняющих порядок. Смотри, — он поднялся, протянул гостю открытые руки и даже развел их в стороны, чтобы было видно, что при нем нет ни одного клинка, ни на поясе, ни в складках одежды. — Я, избранный правитель Орбина, тоже безоружен.

— Без меча есть только смерды, женщины и дети, — ответил светлый Иврес по-прежнему недовольно, но уже не так гневно, как раньше.

— Поэтому никто и не посмел отнять у тебя меч, светлый, разве не так? — Айсинар сам не заметил, когда в диалоге с послом перешел на тон, каким привык говорить с десятилетним сыном.

— Так, — буркнул он, в который уже раз хватаясь за рукоять и ощупывая сургучную нашлепку со знаком орбинской таможни на проволочной обвязке.

Айсинар кивнул: вот и хорошо, мол, что друг друга поняли. Но, как оказалось, рано.

— Но все равно: ты дольжен наказать свой слуга — он указал подбородком на вещателя, — за наш вольнение.

Айсинар глянул в его сторону, надеясь на помощь, но тот по-прежнему молчал, опустив взгляд, и помогать не спешил.

— Славнейший Орс не мой слуга, он, как и я, служит Орбину. В этом мы равны. А по… знатности рода?.. он даже выше. Я не могу его наказать.

— Не можешь? — принц Иврес недоверчиво смерил взглядом сначала одного, потом второго. — А кто может?

— Закон.

— Закон? — он как будто задумался.

— Закон превыше всего и все равны перед законом, — твердо повторил Айсинар на всякий случай и тут же, превращаясь в радушного хозяина, предложил: — Но о законах мы еще успеем поговорить, а сейчас прошу, будьте гостями под кровом моего дома. Ты и твои люди, наверное, голодны с дороги? Или желаете смыть с себя пыль?..

Но посол принять приглашение не спешил, он словно все еще обдумывал историю о законе и оружии.

— В Эссире герцог — закон. Когда я буду герцог, я буду закон. А в Орбин, значит, нет правитель? Ты — не правитель, я не могу быть гость в доме того, чей род ниже, чем я. Не достоин. Говорить будем завтра.

И, развернувшись, вышел. Его свита — следом.

Айсинар, следует признать, разбирался в берготских обычаях не лучше, чем принц Иврес в законах Орбина. Вся эта ситуация поставила его в тупик своей нелепостью. Зачем было врываться на прием? Посол даже верительных писем не вручил… да что там! Айсинар и разглядеть-то его как следует не успел.

Хорошо, хоть Орс спохватился вовремя.

— Вы, оба, — приказал он своим помощникам, — догоните гостей и проводите в «Щедрую лозу». Предупредите хозяина, чтобы дал им лучшие комнаты и обслужил, как полагается. Если вдруг они сами платить откажутся — пусть не беспокоится, оплачу я. И ни на шаг, слышите? Ни на миг от посла не отлучайтесь.

— И что же нужно этому эссирскому наследнику? — спросил Айсинар, когда берготская делегация удалилась.

Озавир неопределенно пожал плечами, но все же ответил:

— Узнаем. Попробует продать союз с Берготом в войне, насколько я понял…