Кто убил Риту Хойда?

Часть первая. Кто убил Риту Хойда? Глава 1. Мариан-целитель

Проклятое колено ныло. И ладно бы бандитская пуля, как подобало бы хорошему криминальному психологу, а то ведь просто упала. Поскользнулась давным-давно на какой-то тухлой помидорине в переулке, когда удирала от рецидивиста Петраке. От этого колена теперь только одна польза: оно начинало зверски ныть перед дождём и перед штормом, и можно было смело полагаться на него, а не на местный прогноз погоды, который всегда врал. А сегодня, судя по ноющей боли, октябрьские небеса уготовили многочасовой ливень. Оставалось только проглотить какой-нибудь анальгетик посильнее и приступить к забытым навыкам допроса. Потому что Игнат Ковач, следователь и по совместительству старый друг, сейчас в местной больнице с серьёзным переломом шейки бедра. И мы с его стажёром Сабиром Дибре, одни на весь этот дождливый городишко. Сабир как раз патрулирует, а мне достался допрос.

Парень, который сидел передо мной, был красавчиком. Непозволительная такая красота, знаете? Когда смотришь на нечто эдакое, от чего захватывает дух и сердце начинает ныть, когда пытаешься отвернуться от такого дива. Как рассвет в Карпатах. Или, допустим, звёздное небо в августе над нашим каналом «Дунай – Чёрное море». Только вот у этого мальчишки лет двадцати такие глазищи: наглые, серые, как осеннее небо утром, подведённые густыми мохнатыми ресницами, тень от которых скрывает мешки под глазами. Помнится, в городе он не так давно: год всего. И всё бы славно, да вот чернявый красавчик в жемчужно-серой рубашке – первый подозреваемый по делу об убийстве. И руки, скованные легированными наручниками, завёрнуты за спину. А вокруг унылые серые стены камеры. Сколько себя помню, Министерство так и не выделило на ремонт хоть сколько-нибудь леев. А Игнат считал, что тёмно-серые стены уборщице после допросов отмывать проще, чем белые. Ну и его любимое «стены должны давить на преступника, чтобы он раскаялся побыстрее», «стены нам должны помогать».

Убитая – Рита Хойда, ведущая прогноза погоды. Этот смазливый хлыщ, Мариан Робу, был её любовником. По крайней мере, именно это записал в деле Сабир. В пластиковой папке хранились и фото пары, и самое главное: фото с места преступления. Сорокалетняя Рита, моя одноклассница, лежит на кухонном полу, раззявив рот и сжимая в руках здоровенный крест (и где она его только добыла? Не в баре же, где каждый вечер тусила со своим хахалем). На лице посмертная маска ужаса, будто увидела себя без косметики. Мы с ней никогда не были подругами, но в этот момент её стало жаль, уж слишком жуткое Рита увидела перед смертью. По-хорошему надо было двигать в Пригородный морг, к Леви, чтобы иметь дело уже с хорошим отчётом патологоанатома на руках. Но первичный допрос есть допрос.

Я достала свой диктофон и включила запись.

– Пятое октября две тысячи шестнадцатого года. Допрос проводит Кассандра Деменитру. Подозреваемый в убийстве Риты Хойда Мариан Робу.

Мариан вздрогнул и скрестил со мной взгляд. В котором отражалось ясное майское небо.

«Ау, Каська. Приём. Земля вызывает госпожу Деменитру».

– Итак… Мариан, в каких отношениях вы состояли с убитой?

– В близких.

– Насколько близких?

– Дружеских.

«Врёшь ведь… с чего тебя тогда в любовники-то записали?»

А глаза большие такие. Честные.

– Где вы были в ночь с третьего на четвёртое октября?

– Работал.

– Где работали? Кто может подтвердить?

– Тоби Хереску. Фотограф. Мы в павильоне работали… Съёмки для «Хайнс».

«Фотомодель, значит. Ну, правильно. С таким-то фейсом… Надо проверить этого Тоби. И в редакцию «Хайнс» звякнуть».

– Мариан, почему умерла Рита Хойда?

Каверзный вопрос. На нём многих удалось подловить. Проговаривается народ, особенно когда с лёту отвечает. А этот только глаза опустил.

– Во многом знании много печали.

Такого ещё не отвечал никто. Никогда. Всякое бывало, но такое – нет. И это крайне странно. И это дело не нравилось мне всё больше и больше.

– А как она умерла?

Он вскинул на меня свои глазищи:

– Почему у меня спрашиваете?

Не прокатило. Проклятое колено, чтоб его… Должно быть, на улице сейчас вселенский потоп.

– Потому что вы её нашли. Вы позвонили в полицию. Вы последний видели её живой. Это вы её убили?

Нет, не убежала я тогда от Петраке. Он догнал меня и всадил пулю в колено. Вот оно, кровоточит, простреленное адской болью.

Я сунула руку в рюкзак, отыскивая таблетки. Плевать, какие. Анальгетики, спазмолитики – хоть что-нибудь. Ничего. Пусто. Слишком торопилась сюда после звонка Игната. Просто забыла положить. А проклятый Петраке всё стреляет и стреляет в коленную чашечку.

– У вас колено болит, Сандра, – вдруг заявил Мариан. – И сильно.

– С чего вы взяли?

– Я могу помочь. Если наручники снимете.

– Мариан, вы – врач?

«Как же больно, как больно-больно-больно!»

– Если не верите, можно не снимать наручники. Мне нужно просто дотронуться до колена. Вам нужно подойти сзади.

И я подошла. Потому что в колено уже всадили целую обойму, и кровь залила пол. И всю меня. А свинец пульсировал в разорванных связках.