Куда глаза глядят

Глава 6. День шестой.

Опять мёрзла, но меньше: купленное накануне детское шерстяное одеялко облегчило эту ночь. От холода пребываю в полудрёме и из-за этого начинаю помнить сны. Сегодняшние были про принятие решений.

Вытряхнула из аптечки всё, что взяла с собой. Тэкс... Марганцовка, пластырь... аркоксиа (О! Уже легче! Только запить нечем)... активированный уголь... «Звёздочка»... Миниаппликатор. Даже не знаю, что и выбрать в моём случае... «Всё такое вкусное!»

Буду надеяться, что хозяева этого участка приезжают сюда только по выходным, а я к этому времени определюсь, куда мне - в Красоту или в Великий Новгород. Колено болит, когда начинаешь им пользоваться. В покое - вполне терпимо. Ну, и то хлеб... Здесь я как вошь на гребешке, но пока никто не гонит.

Перетащила палатку на пару метров вбок, под ивы: целый день на солнцепёке я не выдержу. Офигевший от радости муравей ползает по мешку с продуктами: здесь всюду подземные муравейники. Надеюсь, он не расскажет дорогу остальным...

В путешествии - как в жизни. Я еду на велике, преодолевая километры, стремясь куда-то. Не могу осознанно остановиться. И вот: бах! Травма. Лежу. Размышляю.

Чистила зубы, глядя, как пчела собирает нектар с цветка иван-чая. Солнце подсвечивало волоски на её спинке, и задней лапкой она оперлась на розовый лепесток так, что он прогнулся, - это было красиво.

Оказывается, есть кое-что пострашнее медведей - это отсутствие серого вещества в черепке... Искала приключения на жопу, а нашла на колено. Важно слышать правду от людей и концентрироваться на осознанности, то есть оценивать здесь и сейчас (грунтовая дорога), а не быть мыслями в Красоте или, например, в Волговерховье.

Нет никаких гарантий. Можно ожидать лучшего, но нет никаких гарантий, что ожидания будут оправданы. Всё может измениться в любой момент. Надо, видимо, смириться с тем, что в любой момент может наступить худшее. Смириться и всё. Как-то так: улыбаться, быть благодарной здесь и сейчас, но задним умом знать, что никто мне ничем не обязан, и нет никаких гарантий на лучшее. А, значит, нет никаких правил, кроме одного: всё может измениться в любой момент. И даже это - не правило.

Можно рассчитывать с оговорками только на одно: что более-менее постоянной будет земная гравитация, и в один прекрасный момент она не исчезнет. А забавно было бы. Устала, например, Земля вращаться и прекратила. И сила притяжения тут же исчезла бы. Улетели бы все тогда, как миленькие, с планеты в безвоздушное пространство. А нефиг привыкать к хорошему. Кто, когда в последний раз благодарил планету за гравитацию, а?

Мою палатку обследуют муравьи. Чтобы занять себя хоть чем-то, медленно, методично обшиваю махристый край одеяла ниткой.

Юня. Так я назвала свой велосипед. Я даже не знаю ещё, насколько он живой после вчерашнего падения. Летели-то мы оба знатно: до сих пор перед глазами, как руль начинает ходить юзом - вправо, влево; потом следующая амплитуда ещё больше - вправо! Влево! И - лечу навстречу бежевому гравию. Ещё ведь отстегнула штанины от штанов - и аккурат кожей на камни!

Помнится, проезжая очередную деревню, разговорилась с женщиной возле колонки. Она о своей жизни мне всё: «На пенсию живём. Всё бы ничего, пока не болеешь. У меня вот суставы болят, так говорят, утром надо по росе ходить: вот, ходила сегодня... Машин все набрали в кредит... Хозяйство было, колхоз - растащили всё. Свои же и растащили, ага. Все пьют...» Вижу, что её ноги поражены грибком - в дырке на тапочке торчит толстый тёмный ноготь большого пальца.

Все люди вокруг - это моё отражение, ответы на мои вопросы, моё восприятие мира. Они отражают мои страхи («А не страшно одной-то?» - каждый первый вопрос) и мою жажду путешествий («Я бы тоже хотел, но страшно. Вот как Вы?» Я: «Ну... на четвёртый день была истерика». А четвёртый день - это вообще-то было ВЧЕРА).

... Вспоминаю основы бесконтактного массажа, курсы которого проходила двадцать лет назад. Больше лечить мне себя нечем. Надо уже идти искать воду. Просто воду. Питьевую. У меня есть две бутылки - на пол-литра и на полтора. И жестокий сушняк.

Колено - не колено, но без воды мне не выжить.

... Возле четвёртого дома вижу мужчину и, дико хромая, кричу:

- День добрый!

Он не отзывается, подозрительно наблюдая, как я ползу к нему, отчаянно подтаскивая ногу. Спрашиваю вымученно улыбаясь, но максимально вежливо:

- Нет ли здесь где колонки? Мне нужна питьевая вода.

Наконец, он неприветливо отвечает:

- Я сам в гостях и не знаю.

Однако же, берёт бутылки и исчезает в доме. Успеваю крикнуть ему вслед:

- Сколько не жалко! - пожалев при этом, что бутылки мятые, а, значит, в них войдёт меньше воды, чем возможно.

Он уходит в дом, а я тяжело приземляюсь на скамейку. Рядом лежит чёрный хлеб, подсыхая на солнце. Скорее всего, для рыбалки, - рядом стоят удочки.

Возвращается он быстро, вместе с загоревшей стройной хозяйкой дома. Объясняю ей, что еду на велосипеде из-под Луги и, вот, «навернулась», а без воды отлёживаться тяжело.

Она переспрашивает:

- На велосипеде? - и добавляет: - Да я бы ни за что!

Я согласно киваю головой и, иронично хохоча, отвечаю:

- Лучше даже не пытаться. Нет. Нет, нет и НЕТ!

Вода у них из водопровода, и проведён колодец. Спросила меня какой день я еду (это любимый всеобщий вопрос номер два)...

Иду назад и замечаю спуск к воде. Внизу блестит вода озера Селигер - я доехала до самого его краешка. Спускаюсь вниз, всё так же отчаянно хромая - там растёт чудная бархатная травка, плавают рыбёшки, и от другого берега к центру озера плывут три огромных серо-белых гуся, которых спугнул решивший искупаться хозяин дома напротив. Стираю перчатки и носки, окунаю в тёплую воду ноги. Неподалёку в лодке сидит рыбак, за зарослями тростника шумят дети.