Куда не надо

Глава 6

                                                                                        Глава 6

Дождь не обманул мои ожидания – барабанил целый день. То сильней, то слабей, но не утихал ни на минуту. Серые извилистые струйки скользили по запотевшим оконным стеклам, и все мы, ученики и учителя, были вялыми и тусклыми, под стать погоде. Саня сказал, что давление упало. По контрольной у Ольги я получил трояк с минусом, но не очень-то этому опечалился. Длинный мутный день тянулся бесконечно, повезло еще, что последним уроком была физкультура.

Единственное хорошее – помирился я с Саней. Верней, не помирился, а вели себя оба так, словно ничего между нами не произошло, обыкновенно. Саня сказал, что отец принес новые кассеты, приглашал после школы, пока родители с работы не вернулись, посмотреть видик. Для Милы же Свиридовой я, похоже, вообще не существовал.

На физкультуре Сергей Дмитрич разрешил нам поиграть в баскетбол, но даже тут мы не встряхнулись, играли ни шатко ни валко. Больше спорили, чем бегали. А мне к тому же редкостно не везло – из-под самого кольца умудрялся промахиваться, как заколдовал кто-то мяч. Если  уж не заладится день – всё вкривь да вкось пойдет, не раз убеждался.

Из школы я возвращался с Саней. Он мужичок хозяйственный, прихватил из дома зонт. Раскрыл его – большой, черный, старомодный,  - под таким и троим места хватило бы. Но я прятаться под ним отказался. По мне лучше до нитки промокнуть, чем с зонтиком в руке вышагивать. Почему я так считаю, сам себе толком объяснить не сумел бы, но тем не менее. Так и шли – он укрывшись, а я рядышком. Дождь, правда, заметно ослабел, моросил.

К Сане я не пошел, хотя собирался. Покормил Ленку – она раньше меня из школы возвращается, сам  поел. Мы ее к газовой плите, чтобы сама еду разогревала,  боимся подпускать. Вымыли посуду, включили телевизор, но ни по одной программе ничего путного не показывали. Всё одно и то же: депутаты, делегаты, рынок, перерынок… И как только и моим родителям, и всем  остальным не надоедает каждый день поглощать это такими гигантскими дозами…  Ленка ушла, а я тупо смотрел на экран, не слушая и не вникая. Затем поплелся в детскую комнату. Ленка, забравшись на диван с ногами, сама с собой играла в карты. В подкидного дурака.

Это я ее научил, на свою голову. Теперь пристает: поиграй да поиграй с ней. Но мне с Ленкой играть неинтересно – она карт не запоминает, козыри жалеет, путает масти и вообще без понятия. Так, иногда, от нечего делать, соглашался, когда совсем уж донимала она меня. Напринимаю чуть ли не всю колоду – она, глупышка, млеет от восторга, думает, что выигрывает, - а потом устраиваю ей Сталинград. Но в последнее время совсем перестал с ней играть, она уже почти и не просит.

Вот и сейчас: взглянула на меня из-под пушистых ресниц, вздохнула и промолчала. Еще потому, наверное, что видела, какое у меня настроение. Я посмотрел сверху на ее тоненькую шею, на выступающие острые лопатки, сел напротив и сказал:

- В компанию примешь?

Как все-таки мало нужно человеку для счастья. Ведь такая ерунда, такая мелочь, а Ленка прямо расцвела. И улыбнулась так светло и радостно, словно я ей билеты в цирк принес. Я всегда знал, что Ленка похожа на маму, но когда она разулыбалась, вдруг поразился тому, насколько. Маленькая мама. И от этого проникся к ней еще большей жалостью и  нежностью. Мы сыграли десять  партий, девять я проиграл.  Уж постарался. Впервые в жизни я получал удовольствие  от  проигрышей, глядя на сияющее, раскрасневшееся лицо сестры.

Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал Санин голос:

- Сколько тебя можно ждать?

- Понимаешь… - замялся я. – Сейчас я не могу, мы тут… мы тут с сестрой играем…

- С сестро-ой? – удивленно протянул Саня. Я представил себе его выпученные глаза. – С Ленкой, что ли?

- С Ленкой! – вызывающе ответил я. - А что?

- Да нет, ничего… Тогда будь здоров. Гляди, не проиграй. – И послышались частые гудки.

Но все, что произошло утром и днем, в школе и дома, яйца выеденного не стоило в сравнении с вечерними событиями.  Снова зазвонил телефон, только нужен был не я, а папа. И не моему дружку, а папиному – дяде Вите.

Папа вернулся с работы в обычное время, в обычном настроении. Я опасался, что он продолжит выяснение отношений, но папа точно не замечал меня. Пообедал, покурил и, тоже как обычно, уселся на диван просматривать газеты.  Интересно, что и мама ни разу не вспомнила о том, как я вчера ни с того ни с сего нагрубил ему.  Только изредка, украдкой, посматривала на меня – озабоченно, тревожно. Мне почему-то казалось, что это он посоветовал маме сделать вид, будто бы ничего вчера вечером не случилось. Педагогическая поэма.

Я, когда зазвонил телефон, был в общей комнате – искал на книжных полках нужный к завтрашнему уроку литературы том Гоголя.  Телефон трезвонил, а сидевший рядом с ним папа – только руку протянуть – не отрывался от газеты. И лоб морщил: так, видите ли, чтением увлекся!  Конечно, - мстительно подумал я, направляясь к журнальному столику, - Тасиного звонка  сегодня не ждешь, первым трубку не хватаешь! И опять порадовался, что дождик расстроил их планы.

- Привет, Мишка! – сказал дядя Витя. – Родитель твой дома?