Куда не надо

Глава 19

                                                                                          Глава 19

Разбудила меня Светлана:

- Вставай, сурок,  сколько можно дрыхнуть? Мы уже проголодались, тебя дожидаясь!

Солнце вовсю било в окна,  я спросил, который час, оказалось больше десяти. В самом деле разоспался, вино, что ли, повлияло? Или прошлая бессонная ночь? Настроение, однако, не улучшилось. Храпевшей тетки не было, она, как выяснилось, ночью сошла, но особой радости это не прибавило.

Повторилась вчерашняя история – меня заставляли есть, а я отнекивался. Потом, чтобы отделаться, съел бутерброд с подсохшей вареной колбасой,  снова забрался на верхнюю полку. И почти до самой Москвы не слезал вниз, читал-перечитывал «Теленка». Но все время исподтишка наблюдал за Светланой и Володей. Держались они обычно, как ни в чем не бывало. Несколько раз заговаривали  со мной, я отвечал коротко,  неохотно. На всякий случай пожаловался, что голова побаливает. Полина Матвеевна, красноречиво взглянув на Володю, забеспокоилась, дала мне  таблетку, я ее - куда деваться? – проглотил.

Кажется, Светлана что-то все-таки заподозрила. Вскоре спросила, как я себя чувствую, затем вдруг понимающе усмехнулась, шутливо  растрепала мои волосы и сказала:

- Эх, ты, ежик колючий…

Приближалась Москва, проводница велела сдавать постели, мне стало не до Светланы. Неизвестность, теперь уже с каждой минутой сильней, напрягала меня. Я не отрывался от окна. Как бы худо потом ни пришлось, открывавшийся мне город все-таки искупал многое: может, если бы не эти мои проблемы, никогда его не увидел бы. Высоченный, широченный, заполоненный несчетными машинами и людьми, ни  в какое сравнение с моим не идущий, словно из другой страны он, из другого мира. И если уж не напугал, то здорово смутил он меня. Мысль, что придется одному, никого и ничего здесь не зная, слоняться по улицам этого монстра, не затеряться в нем, не пропасть, лишала покоя. Нет, решил, надо, от греха подальше, сразу же узнать, где находится вокзал с электричками  в Подольск, и укатить на ближайшей. Ну, разве что на метро туда-сюда прокатиться, рискнуть. Будет по крайней мере о чем потом вспомнить…

Помогать Светлане не пришлось – ее чемоданы выносил Володя. Мы из своего самого дальнего купе покидали вагон последними. Всех, кроме меня, встречали. На Володе повисла, обняв его за шею, темноволосая молодая женщина в кожаной куртке. Светлану зацеловывал, вручив сначала цветы, высокий усач в плаще и шляпе. Иван Прокофьевич и Полина Матвеевна тискали внучку,  кудрявую девчушку лет семи-восьми,  рядом улыбалась их заплаканная дочь.

Хоть и не до того было, все же я попытался представить себе, что должны сейчас чувствовать - ведь рядышком стояли – Володя и Светлана. Всё будто бы у них нормально, как и должно быть, нежно обнимаются с теми, кто встречал их. Но я успел заметить, что Володя – он уходил первым – напоследок оглянулся и подмигнул Светлане. А она чуть приспустила ресницы и кивнула. Прощались они таким образом, или  подтверждали, что помнят о какой-то договоренности, мне никогда уже не узнать.

И еще неприятно кольнуло, что никто из них не поинтересовался, встретил ли кто-нибудь меня, не останусь ли я на перроне один. Ну, Володя – допустим, но Светлана, Светлана, почти сутки бывшая мне сестрой… Старички-пенсионеры, уверен, так не поступили бы, обязательно, внучкой натешившись, всполошились бы, увидев меня в одиночестве. Но я не стал дожидаться, подхватил  сумку и медленно пошел вслед за Светланой и ее усатым кавалером – или мужем? – тащившим чемоданы.

Идти было сложно -  суетились, пихались люди, покрикивали носильщики с тележками, преграждали дорогу чьи-то узлы, коробки, чемоданы. Но некуда было мне спешить, плыл в одном потоке вместе со всеми  к башенке вдалеке, глотавшей пестрое человеческое месиво. Я догадывался, что через нее попаду в подземный переход, а затем в здание вокзала. Тут заблудиться невозможно при всем желании. Пока невозможно…

План действий у меня давно был составлен. Главное – проникнуть на вокзал, где кассы, дежурные, справочное бюро, вывешены всякие расписания. До башенки оставалось не больше пары десятков шагов, когда вдруг услышал я громкий, пронзительный крик:

- Миша! Миша, погоди!

Я не один Миша на свете, и звать меня здесь, в Москве, некому, но, по привычке, оглянулся. Оглянулся – и увидел ее. Бабушку. Раскрасневшаяся, в распахнувшемся плаще и сдвинувшейся на одно ухо знакомой мне много лет шляпке с цветочком, она спешила ко мне, размахивая руками…

Первая мысль: этого не может быть! У бабушки нет телефона, созвониться с ней нельзя.  Даже телеграмма со вчерашнего вечера не дошла бы. А если бы вдруг и дошла, то маме с папой неизвестно было, на каком поезде я уехал. Но тут же сообразил: ведь телефон есть у бабушкиных соседей, мама – как же я запамятовал? – нередко звонила им, просила позвать бабушку. Дальнейшее тоже можно было проследить. Этот мой поезд уходил в Москву раньше других, проходивших через наш город, а что вагон бабушка не знала – тоже не велика загадка: бегала вдоль поезда, высматривала меня. Досталось ей…

Трудно сказать, обрадовался я больше или огорчился. Наверное, обрадовался – отпадали многие и многие проблемы, бесследно исчезла поджидавшая меня неизвестность. Но вместе с нею пропадала и щекотливая возможность испытать себя, проверить, на что я годен. Правда, эта мысль, скорей всего, пришла ко мне потом, после бабушки, когда Москва уже не пугала меня и хорохориться  можно было сколько угодно.