Куда уходили собаки?

Куда уходили собаки?

Давным-давно, когда я был совсем еще маленьким мальчиком, дед Курумбик любил нам рассказывать были и небылицы. Заберемся, бывало, в кроватки, успокоимся перед сном, как требует строгая мама, и включаем копию дедушки. Он жил пять столетий назад, в эпоху больших шагов, в космос, в прогресс человечества, в науку о человеке. Тогда ученые поняли: шаги конечно, шагами, но бессмертие индивидуума, к которому подбирались наши самые светлые головы, по сути, недопустимо.

Разладится ход вещей. Нарушатся своевременные ритмичные реинкарнации бессмертной основы Личности. Засбоит, заржавеет система эволюционного обновления человеческого сознания в таинственных складках материй, называемых емко «тем светом».

Бессмертные станут булыжником, прикрепленным к петле на шее. Постепенно, самые хваткие, купившие право властвовать долго и своекорыстно, будут править планетой бессменно из глубин инвалидных кресел. Академики не позволят талантливой, дерзкой молоди опровергать теории, когда-то ими продвинутые. Не прогресс, не пышный расцвет ожидает цивилизацию с вечной жизнью «наидостойнейших», но дряхление и заболачиванье.

В те годы Эдо Вивита догадался копировать Личность на бейстронные ЛАУ-носители, как будто бы компенсируя несбывшуюся мечту. Человек спокойно умрет, очистится от грехов, наполнится новыми силами и родится, как водится, заново, чтобы Жизнь постигать, чтобы полнить новыми достиженьям. А копии сохранятся в музеях и институтах, если имеют ценность для будущих поколений. Или в ЛАУ-файлах семьи.

Наш дедушка был космонавтом, героем-первопроходцем. Много в космосе повидал, да не все подлежит разглашению. Потому рабочая копия прославленного Кура Бинза находится в Центре по изучению нашей галактики. А семейство передает по наследству легкие версии, бережет их и реставрирует. Потому что никто среди предков не умел быть таким внимательным и ласковым с малышней, никто не мог так увлечь чарующей «небылицей», таящей в себе массу сведений и подспудного обучения, доступного нашему разуму.

А ведь, собственно, факты истории, исходящие от очевидца, нимало не искаженные политическими комбинациями грядущих временщиков, и являются главной ценностью семейного ЛАУ-архива. Прабабки, прадедушки учат внуков сопоставлять реальное с наглыми выдумками. Что, быть может, убережет повзрослевших мужчин и женщин от заманиванья в безумные кровавые водовороты. Сегодня трудно представить, а в истории нашей планеты тоже были жестокие войны, где финансовые людоеды умножали свои миллиарды. И все начиналось со лжи, с продуманного и грамотного высасывания мозгов. Со столкновения лбами совсем не враждующих наций. Но это общеизвестно.

Мне запало в душу событие, о котором не пишут в учебниках. Быть может, рассудят многие, за его незначительностью. Но, однажды произошедшее, каким-то неведомым образом повлияло на все человечество. И, похоже, как раз с той поры в нас многое переменилось. Совпаденье? А я не спорю, возможно и совпадение. Ведь новое вызревало, было вроде бы неизбежно… Но, как знать? Мировая история откровенной полнится дуростью, не логичными разворотами, не приносящими пользы ни королям, ни народам.

А тут получилось. И дедушка свидетельствовал тихим голосом, не скрывая от внуков печаль, которую не излечили ни долгая жизнь, наполненная трудами и приключениями, ни столетия стационарного беззаботного состояния.

Было так. Уже сидя в кроватках, мы кричали:

– Кур! Кур! Выходи!

И на матовой бежевой стенке появлялись линии сильного несогбенного старика, «набросок карандашом». Секунды, рисунок и стенка застилались белым туманом ароматных катализаторов. Мы затаивали дыхание и вглядывались в потоки, восходящие чудным образом от пола до потолка. И вот уже ЛАУ-личтость появляется в волнах тумана, обретает формы и полнится почти настоящей жизнью.

Еще не открыв глаза, Курумбик нам улыбался волшебной улыбкой джина, вылетающего из вазы. И мы, пятилетки, подвизгивали, и смеялись, и очень хотели скорее попрыгать на пол, цапнуть дедушку за ладони, целовать в горячие щеки. Но нельзя. Контактные ЛАУ появились лет тридцать спустя, а мы сохраняли дистанцию. Потому что самые неслухи уже получили пятна химического ожога, а сдержанные умнели, учась на болячках других.

На полу большой полукруг металлического покрытия гудит и мелко подрагивает. На него и ступает дедушка, близоруко забавно щурясь.

– С появленьем, Кур-Кур! В добрый час! – задорно кричит малышня.

Дед берет со стола очки, закрепляет их на ушах, обводит нас ласковым взглядом:

– Здравствуйте, мои птенчики! Ой-ёй-ёй! – качает седой всклокоченной головой хитровато и «сокрушенно». – Как я вам тут надымил!

Нажимает на кнопку вытяжки. Клочки тумана густеют, обретают жуткие формы мультяшных летучих мышек. Мыши носятся под потолком, колыхая воздух резными перепончатыми крылами. Иногда появлялись пичуги, а в другой раз – большущие, чудные насекомые с дальних планет. Все равно девчонки визжали, мальчиши восторженно гикали, а ЛАУшки с пронзительным свистом утягивались в трубу.

– Кто проснулся, прыгнул в тапки… – начинал задорно дедуля.

– Вымой рожицу и лапки! – подхватывал хор голосов.

– Вот! – Курумбик многозначительно поднимал кверху согнутый палец и шел в умывальню для ЛАУ. В отличие от других, дверей он не закрывал. Мы смотрели, как наш любимец старательно мылил лицо, уши, и даже шею, чистил зубы и тщательно брился, подмигивая нам в зеркало. Причесывал длинные волосы, откидывая со лба густые седые пряди. Конечно же, действо, рассчитанное на детское подражание. И мы ему подражали, старались быть аккуратными, как добрый дедушка Кур.