Куда вы без меня

Поехали...

-Бабуля!!!! 
Что то залетело, закувыркалось, споткнулось, снесло горшки и нежно лееемые чашки в вздебезги, пропахало пол избы и затихло около палатей… 

Пафнутий приоткрыл один глаз. 

“Мамочка, моя! Да это что??! 
Человек али чудо юдо, да нет, дитё, вроде. Тощее, неуклюжее, девченка аль мальчонка? Чьё?” 

Сердечко сжалось над “сироткой”, 
штанишки драные, коленки торчат, кофтенка с чужого плеча, волосья стрижены с одного боку бешеными парикмахерами, с другого, словно гнали откель и краской зелёной кидали. 

Дитё высмаркалось в рукав и подняла децибелы  

-Баааааа!!! Бабуляяяааа!!! 

Пафнутий оглох. 

А бабки то нет, в город поехала внучку любимую встречать. А тут это. 
Чудо юдо огляделось, подтянуло к себе рюкзак и вытащило оттуда кота. Чёрного. Пафнутий испугался. Закрыл глаз и приоткрыл чуток второй, ну чтоб видеть, мало ли. 

Кот потянулся, сверкнул глазищами и … сказал!!!  

Сказал!!!  

-Выходь, домо́вый, ведьмина правнучка приехала, корми. 

Пафнутий выпятил гордо грудь, собрал мысли в кулак, кулаки тоже собрал.. и забился дальше под печку. Чем чёрт не шутит, но с домо́вым шутить не надо. Дитё заплакало, кот вздохнул, Пафнутий выдохнул и вылез. Сто лет на глаза не казался, только хозяюшке прежней, но была не была, сиротинку жалко. 

-Звал? 

-Звал. Бери девченку, Пеля, Пелагея то бишь, мать сказала тебе везти, только ты справишься. 

*  


Накормленая Пелагея сопела на печке, а Пафнутий с Лепсом сидели за чаем думу думали. 

Девченка ведьма, необученая, а учить некому. Это в том веке, а это в этом. Ну нет у нас магии, откель у неё она взялась. Лепс(назвали же, бедолагу), фамильяр её, последний в этом немагическом мире. Пропадёт Пеля, и Лепсу не жить. А она пропадёт, если не найти учителя. Вот к тебе, Пафнутий и послали. 

-А я то, что? 

Рыдал домо́вый. 

- В меня бабка то не верит, так, по привычке, сельской суеверной, подкармливает. 

-Хватит сопли размазывать, 
хлопнул по столу Лепс,  
-собирай манатки, бабу Ягу искать пойдём. 

Пафнутий сполз в обморок. 

 

Ядвига Макаровна шла домой в слезах, в автобусе внучки не оказалось, да и не видел никто девочку семнадцати лет, одни тётки с города возвращались, запасшись продуктами, на малявку бы точно внимание обратили. Бабка пробегала городок вдоль и поперек. Звонить племяннице было стыдно и неловко. Но.. 


-Васенька, нет её. Какая метла? Ты что шутишь? Не выдумывай... Какая ведьма?!!! Я ведьма? Да что ж такое?! 

Макаровна плюнула и бросила в сердцах казённую телеграфную трубку. Василису она ро́стила с пелёнок, потом её отец забрал, десять было её ненаглядной принцессе. И вот только недавно Васенька вернулась в родные края, но с ребеночком. Сколько звала Ядвига Макаровна их к себе, не хотели. И, вдруг, написала, попросила взять Пелагею на лето. 
Рано встала, пирогов напекла, наварила, напарила, щей, да каш. Побежала встречать.  
А Василиса… Дурой обозвала, ведьмой и сказала, что Пеля на метле улетела. Дома надо сидеть было. На какой метле? Кинов пересмотрели, да компютеров. Ох, беда. 
Пробегав ещё часа четыре, Макаровна зашла в “милицу” и оставила заявление о пропаже дитяки. И не обращая внимания на усмешки, мол дело молодое, пошла домой. 

Пелагея доела пирожки с малиной, облизала тонкие пальчики с обгрызанным маникюром, и достала из сумки метлу.  
Пафнутий всполошился, 

Убрано всё, милая. 

Кот спрятал улыбку в усах, 

-Это, Пафнутий, не уборка, это моцион. 
Вроде как у людей пробежка, а у неё пролётка. А виражи закладывает, кишочки в узелок вяжутся. 

Домовый растерялся и выпучил глазищи, он помнил времена, когда его бывшая хозяйка на метле летала, зелья варила, людям помогала, скотинку от хворей лечила, тучки гоняла в засуху. Могла проклясть, а могла и пожалеть. Сжалось сердечко старика, уж не думал, что увидит когда то такое на своем веку. Кинул панамку модную на пол и полез к коту обниматься. 

-Готов я, Лепсушка, иду. Иду с вами. Была не была. 

Лепс утер слезу, пока никто не видел, и проворчал, 

-Будто тя спрашивали… 

**** 



Макаровна зашла в дом и остолбенела. 
Воры. Всё вверх дном. Сундук открыт, холодильник пустой, заглянула в подпол и там повытащили. С печки одеяла пропали… 
И, тут Макаровна вспомнила про старого домовёнка. Живёт приблудой, помогает чем может. Она его не гнала, он не мешал, но говорила, глазам мерещется. И, заголосила. 

-А ну ка-сь вылазь, недоделыш, кого приветил, кто добро унёс? 

Полезла под печь, кряхтя и еле сгибая колени и спину. Из темноты ей подмигнул паучок. Ядвига Макаровна расплакалась. “И этот сбежал.” 


Метла у Пелагеюшки была хороша, умница. Сразу видно было давно дружит с девченкой. Прутики тоненькие, один к одному, как живые. А Ведьмочка у метлы была расчудесная, глазищи зелёные, реснички как колосья, хлоп глазёнками и на полщеки ложатся. На щечке ямочка. Губы малинка, смех горного ручейка. Пафнутий насмотреться не может. Чудо чудное. А что штаны драные, это оказывается Мода, о, как. Но Пафнутий иголки и нитки взял с собой, ежели что подлатает. 

Пелька на метле летит и хохочет, то бабочку на руку посадит, то пичужку по головке погладит, и не боятся её. Сами в руки просятся. Лепс в корзинке храпит, устал, бедолага. Но Пафнутий домовый сильный и котомку безразмерную тащит и фамильяра. Пущай отдохнёт. 

-Пафнутий! 

-Ась? 

-А расскажи про бабушку, жаль не увидела её. Она хорошая, мама говорила. 

-Да. Ядвига Макаровна замечательная. Я почти тридцать лет один жил, и тут она. В шинели, а медалев на груди, ух. Пришла и свёрток принесла. А оттуда писк. Ребятёнка принесла. 
Положила на кровать и побегла по соседям, молока куплять. Потом кормит с соски и плачет. “Что ж я с тобой Васенька делать буду.”  
Оказалось, что мамка у энтой крохи пропала, а она её к себе принесла, сама ворогом поломаная, а дитё не бросила. Вот так с десяток лет и растили твою мамку. 
О себе Макаровна не думала, всё о Василисе. А потом Егор Константинович приехал и увёз Васю. Макаровна чуть богу душу не отдала. Не пила ни ела, токо слезами умывалась. Но попустило.  
А когда узнала, что приехала Василиса, да с ребеночком, расцвела. На телеграфу ходила, по трубке с вами разговоры вела. А потом все рассказывала. Знала она, что я есть, или просто в голос сказывала, но я всё про тебя знаю.  
И про Василису, мамку твою. А вот про Макаровну ничего не знаю. Никому и никогда ничего не сказывала о себе. 

Пафнутий вздохнул. 

-Кушать хочешь? 

-Нет! 

Пелагея звонко рассмеялась и взвилась над деревьями, погналась за молодым орликом, вызывая его на перегонки. Пафнутий поставил корзинку и начал собирать хворосту на костерок. 


 


В лесу стоял переполох. Белки спешно перебирались вверх по деревьям, где дятлы срочно отстраивали комнатки для переселенцев, ежи в панике добирали грибной урожай и просили убежище у соседей.  
Две лохматые головы склонились над куском затёртой карты, ударяясь лбами. Искрило. 

-Налево!  


Сиплым, сорванным голосом завывал Пафнутий. 

А я, говорю, направо! 


Фальцетом срывая связки вопил Лепс. 


До драки оставалось полминуты. 


-Ты куда ведёшь, ирод кошачий? 


-Хочешь сказать ты знаешь, триста лет от печки не отходил. 


-Ой-ёй, говорить научился, всё ззнаешь 


-Я ещё и читать умею, дерёвня! 


-Кто дерёвня? Я дерёвня? А ты, ты… Ты вообще блошиный перевозчик, и имя у тебя дурацкое!!! Ааа, отдай бороду, изверг, когти убери, кошак ддраный 


-Ой! Это шо? 


-Мышь! 


-Валим! 


И двух мелких лохматых существ разнесло в стороны, по ближайшим кустам. Беленькая мышка, развалилась на карте и задумчиво проговорила Пелькиным голоском 


-Ну надо же один смотрит справа, другой слева, а карта Италии. Кто же прав? 


Фамильяр виновато наклонив черную усатую морду вышел из куста. Пелагея, прижав его к себе, поцеловала, 


-Ну вы же взрослые, а как дети. Эх, мужчины. 

Из других зарослей вышел Пафнутий, держа в руках серый комочек. 


-Я тут, энто вот, нашёл… Бабкин клубок, но уже свалялся, почти негоден… 


Пелагея взяла клубок и ласково погладила трухлявые ниточки. 


-Значит она существует. Это не сказки. 


*** 


Ядвига Макаровна собиралась в путь. Надо было догнать путешественников, вернуть. Заплутают, оголодают, замёрзнут… 

И, вдруг, села на лавку. ” Нет, пусть идут. Так надо. Каждый должен пройти свою дорогу. Ошибиться, понять. Нельзя насильно навязать своё. Пусть идут. А я подожду. Всему своё время.” 


*** 


Пафнутий нёс корзинку, Лепс сипло завывал песню, домовый и Пелагея смеясь подпевали. Солнце светило по-осеннему нежно и ласково. 
Метёлка летела над головами и виляла полированным бочком. Прутики дирижировали. Лес расцветал яркими красками.  
Паутинки летали в воздухе как драгоценные нити. 

Болото появилось неожиданно, Лепс почесал черный затылок, снял очки, опять поднес к глазам, но другой стороной, 


-Не должно быть! 


-Но есть! 


засмеялась Пеля. 


Пафнутий обречённо вздохнул, 

-И как пойдём? 

-Как, как?!  


из болота вылез зелёный дед, 


-С загадками.  


Отгадываете, идёте. Нет-вертаете обратно. 


-Ты кто?  


Задумчиво разглядывая деда, спросил Лепс. 

-Тинник, болотник, водяной. 


-Ух, три имени,  


захлопала в ладоши Пелагея. 


-Загадывайте, дядюшка Тинник. 


Тот по-доброму усмехнулся, прищурился, оглядывая девочку 


-Кого же ты мне напоминаешь? 


Болотник и не собирался пугать весёлую компанию. Но больно уж поговорить хотелось. Да девчушка интересная. Вот и придержал их. Загадками. 


Ну да ладно,  


– Росло 3 березы. 
На каждой березе по 7 больших веток. 
На каждой большой ветке по 7 маленьких веток, 
на каждой маленькой ветке — по 3 яблока. 
Сколько всего яблок? 


Замерли все.  


Даже птахи петь перестали. 


-А, нисколечко, дядечка болотник, не растут яблочки на берёзке. 


-Ай да умница! 


Пафнутий и Лепс вытерли бисеринки пота. 


-Вторая загадка, девонька.Может ли страус назвать себя птицей? 


Фамильяр и домовый застыли столбушками. Было слышно как скрипят в головах шарики и ролики. Пафнутий никак не мог вспомнить, кто такой страус. Лепс, что то тихо бормотал и вращал беспомощно глазами. 


-Не назовёт, он же разговаривать не умеет. 


С деревцев вокруг раздались восторженные звуки, хлопки крылышками и лапками. Фамильяр и домовый вспомнили, что ни разу не вздохнули и всхлипнули. 


Болотце запузырилось, высунули любопытные глазёнки изумрудные лягушки. 

Тинник рассмеялся. Хороша девчёнка, умная, добрая. 


-А и Б сидели на трубе. А уехал за границу, Б чихнул и лёг в больницу. Что осталось на трубе?  


Водяной хитро подмигнул лягушкам. 


Пафнутий, махнул рукой, 


-Легкотня..  


Лепс тоже довольно заулыбался. 


Последняя загадка оказалась на удивление лёгкой. 


-Б! – задорно рассмеялась маленькая ведьма. 


Пафнутий икнул, у черного кота начали проявляться белые пятна. 


-К-ккакк? Пелечка? 


-А вот так, “И” лёг в больницу. “Б” чихнула только. 


Так весело Болотнику давно не было. Звонкий смех девочки задорно звенел на весь лес, порхали над головой поздние бабочки, птахи подхватывали этот смех и разносили всем, кому взгрустнулось. 
Лес жил, дышал, радовался. 


-Ну, скатертью дорога,  


Пожелал Тинник, и поднял кочки, выложив их ровной тропинкой. 


-Спасибо, дядечка. А не подскажешь дорогу к бабе Яге? 


Надо же… Идите прямо, дальше спросите. 

и тихо пробормотал, 


– так вот ты на кого похожа… 


 

*** 


Лес становился гуще, идти было всё труднее. Пеля на метелочку не садилась, чтоб чтоб друзей не обижать.  
Привал сделали, когда солнышко погладило розовым прощальным лучиком чудную полянку.  
Пафнутий достал продукты и с котейкой начали собирать веточки на костерок.  
Пеля схватив ведерочко побежала к ручью за водой. 

-Ну и что дальше, блоховозка? 


-беззлобно спросил Пафнутий Лепса. 


Тот проворчал что то, но с ответом не торопился.  
Пафнутий полез в мешок с провизией, выкладывая тарелку, в неё фрукты, овощи, мясо. 


-Что молчишь то? 


Пподнял глаза на кота домовый.  


-Э! Ты шо?!  


Перепугался дед.  
Кот вытаращив глаза наблюдал за тем как Пафнутий выкладывает продукты. 


-Лепсушка, ты что? 

Переполошился не на шутку старый домовик. 


-Этттт.. это то.. то, что я думаю? -заикаясь, сглотнул мысль, кот 


-А, что ты думаешь? 


-Тттааарелка, тарелочкааа… 


Дед посмотрел на тарелку, на Лепса, снова на тарелку. И тут хлопнул себя по лбу. 


-Она.  


Выдохнул отмирая дед,  


-Она. 


Фамильяр подкрался к вещмешку и принюхался, 


-Пафнутий, а ну ка вываливай всё из мешка! 


Домовый схватил котомку и прижал к тощей груди. 


-З-зачем? 


-Вываливай, говорю! Что ты там из дома нахапал?!! 


-Дык ничего особенного.  
Хлебушка, мясца, фруктов, да овощей, урожай знатный в энтом годе.. 


Фамильяр вцепился в сумку, дед заверещал. Где это видано у домового хозяйские вещи отбирать!  
Над поляной пронеслась грозовая туча. Ночные жители, только вышедшие на свежий ветерок, неслись прятаться кто куда.  
В воздух летели седые волосы и черная шерсть. 


Пришедшая Пелагея, в шоке разглядывала плюющийся, касающийся и ругающийся клубок из милого, доброго домового и ласкового, нежного фамильяра. 


-Водой, водой плещи, ведьмочка,  


пропищал кто то над ухом,  


-иначе поубивают друг друга дурни. 


Пеля не раздумывая ни секунды вылила на шипящий клубок холодной воды. Драчунов разнесло в стороны. 


-Это что было? Пелагея топнула ножкой, дед с котом, всё ещё сверля друг друга взглядами “всё равно прибью”, громко хрипели от усталости. 


-Они котомку не поделили, а чёрный сказал там сокровища, а бородатый сказал не дам. 


Опять пропищало над ухом. 


-А ну-ка иди сюда, маленькая ябеда, 


Пеля протянула ладошку, и на неё уселась маленькая девчушка с крылышками. 
Малявка была такая славная, кудряшки озорно топорщились в стороны, чуть раскосые фиолетовые глазки, задорно вздернутый носик и капризно изогнутые губки.  


-Ты кто? 


-Фейка. А ты ведьма, к бабе Яге идёшь. А дорогу не знаешь. 


-и расплакалась.  


– Я тоже дорогу не знаю, я потерялась. Скоро зима, а у нас, где я жила, никогда не было зимы. 


-Подожди, не реви. Вместе пойдем, я маленьких в беде не бросаю. Больших тоже.  


Пелагея покосилась на драчунов. Те виновато скребли затылки, изрядно прореженные когтями и руками. 


 
*** 


-Пеленька,  


Заюлил фамильяр, ты не серчай на нас, Пафнутий в мешке блюдце таскал, такое только у Яги было, как только не просил посмотреть, что ещё там есть, этот упырь,  

Лепс сплюнул в сторону домовика,  


-Не даёт, гад старый. 



-Хорошо просил? Смотрю вся полянка измочалена, да на вас места живого нет.  
Пафнутий, миленький, что там у тебя? 



Гордый дед подгреб мешок к ногам Пелагеи, и вытряхнул из него всё, что было.  
А было там не мало. С каждым взмахом куча, из нужного и не нужного барахла, росла и росла. 

Девушка взяла в руки изящное зеркальце, в тонком золочёном ободке. 


-А оно то зачем в дороге лесной? 
Скатёрка кружевная да тонкая, тарелочка, хрупкая на вид… 


Дед поднял наивные глазки и прошептал, 


-Скатерка то самобранка, тарелочка, ну как твой компьютер, а зеркало на вопросы отвечает. 



Пелагея так и села. 


- Откуда у бабушки всё это? 


-В сундуке хранилось, а откель мне неведомо. Пожал плечами и отвёл взгляд домовый. 


-Ядвига Макаровна никогда про то не говорила. Наверное от мамки её, али бабки осталось.  
Домо́вые в дела хозяйские не лезут. Наше дело уют, да чистота. Ну чужого шугнуть пока хозяйка куда пошла. 


А Лепс уже расстелил скатерку, и на ней стали появляться блинчики, мёд, варенье, каша наваристая, самовар с душистым чаем. 



-Прошу к столу. 


Заважничал фамильяр.  


Ждать никого не надо было. Вернулись и перепуганные дракой, ежи, лупоглазые зайцы, поздние птахи.  
За едой пересказывали заново потасовку деда и кота, те смущались, а лесной народ хохотал, а громче всех звенел смех похожий на хрусталь. 

Едва солнышко коснулось ладошкой нежной ведьминской щёчки, Пелагея вскочила и побежала к ручью. Фейка летела рядом.