Кукла

- Эй! Ой! Ай! - звонко выкрикивала Заюша, бегая из одной гулкой комнаты в другую. Эхо гонялось за девочкой по пустой квартире, повторяя её топотки и заливистые восторженные визги.

Входная дверь распахнулась, вошла мама. За высокой грудой разномастных коробок её совсем не было видно. Мама неуверенно прошагала вглубь коридора и аккуратно сгрузила свою ношу на пол.

- А я здесь! - Заюша налетела на маму, обхватила её ноги. - Это мои игрушки?

- Игрушки, - улыбнулась мама. - Там папе надо срочно уехать на работу, ненадолго совсем, пойдём на улицу, за вещами надо присмотреть и погуляем заодно.

- Неа, - замотала девочка головой, и без того растрёпанные волосы взметнулись пушистым облачком. - Я тут поиграю, - и начала открывать коробки одну за другой, вываливая содержимое на новенький линолеум.

- Ну ладно, я скоро, - мама чмокнула дочь в макушку и ушла. Заюша деловито рассадила вдоль стены своих кукол и зайцев и принялась их кормить, приговаривая, как Мария Захаровна, воспитательница в теперь уже бывшем детском саду:

- Ешьте, ешьте, а то вы маленькие, слабенькие, на прогулке ветер дунет и унесёт вас.

Скоро игры ей наскучили, стало не по себе совсем одной в большом пустом помещении. Заюша побродила немного по новой квартире, позаглядывала в окна, но маму так и не увидела, потом открыла входную дверь и вышла на лестничную клетку.

Девочка ещё ни разу не выходила из дома одна и спуск в одиночку с четвёртого этажа во двор пугал её посильнее дедушкиных историй про сердитых домовых и косматых бабаек. Заюша зашла домой, снова вышла и уже хотела разреветься от отчаяния, как соседняя дверь скрипнула, приоткрылась и оттуда выглянула старушка, низенькая, седая, в платочке и фартуке.

- А ты чего тут совсем одна? - спросила она участливо.

Заюша насторожилась, но бабуля улыбнулась ласково, от неё повеяло чем-то родным и безопасным, и девочка как на духу рассказала доброй соседке про папину военную работу, про переезд, про маму, что сторожит внизу мебель и другие вещи, и даже про то, что жутко проголодалась.

Из бабулиной квартиры вдруг пахнуло вкусно, горячо, сладко, у Заюши даже голова закружилась, а рот мгновенно наполнился слюной.

- Булочки испеклись, пойдём, угощу, - соседка распахнула дверь, и девочка без раздумий шагнула за чужой порог.

Но, едва войдя, Заюша тут же забыла и про маму, и про булочки - на большом круглом столе, стоящем прямо посреди комнаты, она увидела красно-белый шатёр самого настоящего цирка! Шпа... шапе... шапито - вспомнила девочка и заворожённо уставилась на невероятную диковинку. Интересно, что там внутри? Один краешек полотняного шатра был немного приподнят, и внутри посверкивал неведомый механизм.

- Нравится? - бабуля протянула Заюше тёплую ватрушку. - Это старинная заводная игрушка, нажми вот сюда, она заработает.

Девочка даже взвизгнула от удовольствия и немедля нажала на большую красную кнопку у края шатра. Ничего не случилось.

- Дави сильнее, - и соседка нажала на кнопку поверх Заюшиного пальца. Словно тоненькая острая иголка пронзила маленький пальчик, Заюша вскрикнула от боли, но весёлая дребезжащая мелодия отвлекла её. Внутри шатра что-то щёлкнуло, чавкнуло, полог медленно поднялся, открывая любопытному взору девочки яркую цирковую арену.

Под самым куполом, на тонюсеньких проволочках, раскинув руки словно крылья, летали две гимнастки в серебристых нарядах. По кругу скакала красивая белая лошадка в яркой фиолетовой упряжи, на её спине кувыркалась забавная мартышка в красно-золотой курточке, а в самом центре арены прыгал сквозь огненные кольца грозный гривастый лев. Нарисованные внутри на стенках шатра зрители, казалось, изумлённо ахают с каждым движением механических артистов.

Наконец музыка смолкла, фигурки застыли на месте, полог шатра опустился.

- Иди скорее домой, - подтолкнула старушка гостью, - мама тебя уже, наверное, потеряла.

Ночью Заюша спала беспокойно, ей снился старушкин цирк, только уже не радостный и удивительно красивый, а ржавый и скрипучий. Мелодия звучала зловеще и даже издевательски, а на лицах игрушечных артистов застыли страдальческие улыбки, словно они хотели, но никак не могли заплакать.

Разболелся уколотый пальчик, девочка сунула его в рот, коснулась языком, сжала зубами и ощутила какую-то деревянную твёрдость и странный запах, похожий на запах краски, которой красили скамейки во дворе детского сада.

Заюше стало страшно, она хотела закричать, но из одеревеневшего горла выплеснулся только колючий хрип.

Мама долго не могла уснуть - на новом месте всегда так. Осторожно ступая между коробками и грудами вещей, пробралась тихонько на кухню, чтобы налить себе стакан молока, и услышала, как Зойка ворочается в своей кроватке. "Тоже переживает, - подумала мама. - Ничего, здесь мы точно надолго, осенью в школу пойдёт, друзья появятся, привыкнет", - и толкнула дверь в дочкину комнату.

Зоя лежала на спине и жутко хрипела, испуганные глаза её бешено вращались, рот застыл нелепым квадратом. Мама в ужасе бросилась к дочери, схватила её за плечи, притянула к себе и тут же отшатнулась с визгом - тело девочки было твёрдым, негнущимся и непривычно лёгким. На мамин крик прибежал сонный, всклокоченный папа, включил свет...

Через несколько мгновений перед обезумевшими от ужаса родителями лежала большая кукла, вкусно пахнущая свежим деревом и краской.

Рано утром следующего дня на лестничную клетку вышла молодая красивая женщина. Она тщательно заперла входную дверь, прислушалась к доносящемуся из соседней квартиры вою, в котором угадывалось "Зааааююююшкааааа", пожала плечами, сыто улыбнулась и легко, пританцовывая даже, пошла вниз по лестнице.