Кукла колдуна

Глава 1.

Опять что-то не сходилось. А ведь в этот раз должно было сойтись. Георг подтянул к себе толстый том Неоконченных опытов и провел указательным пальцем по жёлтому пористому листу. Глаза его последовали за пальцем, и губы беззвучно зашевелились. Плавно, словно волны во время прилива, слова накатывали одно за другим, и оставшись позади, растворялись в общем море слов. Слишком плавно, слишком легко он плыл по этому морю, и отсутствие трудностей настораживало его. Ему хотелось за что-нибудь зацепиться, над чем-нибудь задуматься, но палец без затруднений продвигался вперёд. Он сделал все, как сказано в книге, но снова не получил никакого результата. Причиной тому откровенная простота. Должно быть сложнее. Семь лет назад, когда он впервые открыл неоконченные опыты, эта книга произвела на него сильное впечатление. Теперь же она казалась ему сборником простейших экспериментов, не более того. Он захлопнул том и в задумчивости перевёл глаза на чучело ворона-альбиноса, стоявшее на столе. Его клюв уже несколько лет держал перстень с алым камнем. Сколько еще времени ему потребуется? Георг покачал головой. Когда так просто, где-то должен скрываться подвох. Он кончиком пальца тронул лапку ворона, затем взял колбу с мутной водой, стоявшую рядом, и небрежно тряхнул её. Осевшие на дне частицы взвились вверх. На лице у Георга появилась смесь брезгливости и недовольства. С этим выражением лица и застала его Алина, распахнув дверь библиотеки.

— Всё так же задумчив! Всё также хмурит лоб! - поэтически провозгласила она, и тут же добавила, - Георг, у меня для тебя сюрприз!

— Ты даже не представляешь насколько я заинтригован, - ровно произнес он, всем своим видом выражая скуку и безразличие.

Сестра отвлекла его от опытов, и он испытывал раздражение, но постарался скрыть его за маской апатичного равнодушия, которая так выводила Алину из себя. К тому же её белое платье даже в полумраке библиотеки слепило его как солнечное пятно. Ему хотелось прищуриться. Алина поняла, что он не рад её видеть, и остановила на нем сердитый взгляд. Ее фиалковые глаза приобрели цвет грозового неба. Ещё немного и они начнут сыпать молниями. В такие моменты глаза сестры завораживали Георга, как всегда завораживало рокочущее лиловое небо, перед тем как разразиться дождём.

— Ты даже не представляешь, насколько я рада, что ты так заинтригован, - сдержанно ответила Алина.

Слишком сдержанно, чтобы поверить в её сдержанность. Во всем очевидном всегда скрывается подвох. Георг улыбнулся. Он знал, что внутри у нее бушует буря. Осталось заставить её вырваться наружу. Он уже собирался ответить что-нибудь этакое, что наверняка высечет искры из глаз сестры, когда его перебил глубокий грудной голос, прозвучавший за спиной Алины.

— Не ссоритесь из-за меня. Иначе я посчитаю, что напрасно приехала к вам.

На пороге появилась девушка. Одетая в дорогие бархатные ткани сливового цвета, казалось, и вся она сама состояла из бархата. Её волосы, чуть припудренные, вились как шоколадная стружка. Её голос был таким же бархатным, как платье, и мягкий взор её карих с поволокой глаз, до чего бы он ни касался, все окутывал бархатом и теплом. Даже улыбка её губ, полных, с трещинкой по центру, на которых блестела капля винного бальзама, была бархатной, мудрой и в то же время по детски дружелюбной.

Георг откинулся на спинку кресла и молча рассматривал гостью. Он не знал её и не понимал, что привело её сюда.

— Не хочешь поздороваться? - лукаво спросила Алина, переставшая злиться сразу, как только девушка вошла в библиотеку.

Георг кивнул, не сводя с гостьи глаз. Девушка выдерживала его взгляд с дружеской непринужденностью. Её бархатная улыбка все ещё играла на её лице.

— Не знаю, кто вы, - заговорил Георг, - но я бы стал звать вас Бархат. Так зовётся та ткань, в которую вы облачены. Нежная, мягкая, она ласкает взгляд и приятна на ощупь. Она требует бережного отношения и прекрасна в движении: тогда все её переливы проступают ещё ярче. При всем этом она прочна. Но...к ней липнет много пыли и сора. Я думаю, вам приходится сталкиваться с осуждением. Оно липнет к вам от некоторых людей, потому что вы не такая как они. Вы не хлопок, как большинство людей, хотя и эта ткань имеет свои достоинства.

Георг замолчал, но девушка продолжала всматриваться ему в глаза. Её улыбка исчезла, и она стала выглядеть немного растерянной. Алина стояла рядом с ней и изумленно смотрела на брата. Она первая нарушила молчание.

— Георг, я не ожидала от тебя ничего подобного. Но неужели ты не узнал её?

Георг встал.

— Я должен был её узнать?

Алина казалась огорченный, но девушка подошла к нему и протянула руку.

— Ну вот! Алина мне поспорила. Мы заключили пари за дверью библиотеки, прежде чем войти. Я уверяла Алину, что ты не вспомнишь меня, а Алина утверждала обратное.

Георг взял её руку и поднёс к губам, но она успела отдернуть руку прежде, чем он поцеловал её. Сбитый с толку, он замер в нелепой позе, которую принял, собираясь приветствовать даму. Глядя на него, девушка рассмеялась.

— Давай как восемь лет назад. Крепкое дружеское рукопожатие.

Она поймала его зависшую в воздухе руку и пожала её.

— Рита? - удивлённо произнес Георг.

— Для тебя Бархат, - ответила Рита.

— Извини, я…

— Нам с тобой было по двенадцать лет, - перебила Рита, - когда мы виделись в последний раз, не за что извиняться. Алине с Родионом было тогда по четырнадцать. И они мнили себя такими взрослыми. А теперь им за двадцать и они, наверное, считают себя совсем детьми. Кстати, а где Родион? Мне так хотелось всех вас увидеть. Алина стала настоящей красавицей. Она всегда была красива, но теперь просто необыкновенно прекрасна. А ты Георг... Знаешь, в детстве я была влюблена в твои черные-черные глаза. Они у тебя трогательные. Кажется, что в них блестят слезы... Или отражаются звезды. Твои глаза я узнала бы и через сто лет, от этого мне было немного обидно, что ты забыл меня. А Родион? Он стал поэтом?