Кукла с редким именем

Кирилл и черти

 

Кирилл проснулся в холодном поту. Он заснул на рабочем месте, и ему снилась гадалка. Гадалка была в черных очках, отчего напоминала Йоко Оно, и говорила ему нечто страшное, держа в руках волшебный кристалл из книги Стивена Кинга «Колдун и Кристалл». Он не особенно запомнил, о чем там была речь. Опять рабочие кошмары, подумал Кирилл и поплелся умываться холодной водой.

На кухне орал телевизор и спорили мать и жена. На днях в «МК» вышла огромная статья на всю первую полосу о чудодейственной организации, руководимой каким-то казахским гуру, который лечит рак, синдром иммунодефицита и все, что угодно. Сын собирался в школу сам, прекрасно понимая с высоты своих семи лет, что ругаться они могут бесконечно, а учительница ждать не будет. Кирилл натянул штаны, проводил сына до лифта, вернулся и сел завтракать.

Телевизор показывал все то же самое, правда, в другом ключе. На экране в полутораминутном сюжете — какая роскошь для первого канала — расписывалось, как в помещении центра нетрадиционной медицины на Красносельской уже несколько лет гнездятся опасные и неудобные сектанты, обирающие людей и отнимающие у них квартиры. Кирилл фыркнул. Государственное телевидение обожало шельмовать сектантов.

- Женя, они отыгрываются за конец восьмидесятых — вставил он свои пять копеек. - Не могут простить себе Кашпировского.

- Ага, и Чумака - буркнула жена. 

Да что ж вы все врете! - заорала маман, перекрикивая телевизор. - Если у них есть работа с биополем, то надо же ее как-то оформлять! И Чумак работал с биополем! И Кашпировский! Я, когда преподавала, к нему на сеансы бегала, и по телевизору он на меня хорошо влиял!

- Так ты и МММ покупала.

- А ты не кури тут! Молод еще на меня орать — обиделась маман. Кирилл затушил сигарету о блюдце, стоящее на клеенке, встал, оделся и начал искать сумку.

- Тебе какие-то звонили, с придурью — сказала Женя и протянула ему смартфон.

- Реклама? - уточнил Кирилл, которому некогда было копаться в звонках.

- Нет, по поводу какого-то контракта — она махнула рукой. - Не представились.

- А... - сумка никак не находилась, перчатки тоже — я им перезвоню.

Он наконец собрался, вышел из дома и побежал в сторону метро. На полпути его ударило осознанием, и в кровеносную систему, как лекарство от отупения, начал поступать ужас. Ужас заставил его присесть, дрожащими руками шаря по карманам в поисках зажигалки.

- Господи... - рефлекторно сказал он, не верующий даже в налоговую. - Господи, это же черт-те что...

Если бы они знали, те, кто спорит по утрам из-за всякой дряни, написанной в интернете и напечатанной на бумаге, те, кто толкается в метро, не забывая заглянуть голодными глазами в чужой экран или газету «Метро» - если бы они знали, что на самом деле чувствует человек, который действительно со всем этим встречался, видел, сидел с этим гадом за одним столом, видел, как оплывает Димочка, хватаясь за перьевую дорогую ручку, как улыбается эта тварь, которая явно гораздо хуже человека...

Они же в это все на самом деле не верят, вот что. Если тут встать посередине метро и заорать во всю глотку «спасите меня от дьявола» - максимум психиатрическую вызовут, а минимум всем пофигу будет.

Первая половина дня прошла, как обычно, только Кирилл никак не мог сосредоточиться и все время что-то терял. С другой стороны стола на него посматривал Володя. Пришел Рома, нахамил, пришел Гораций, рассказал, как ему плохо и какой он уже старый. Кирилл его чуть было не уволил, но сдержался. Когда пришел Мирон со своим позитивом и рюкзаком со значками, Кирилл просто вышел в коридор. Следом за ним вышел Володя.

И тут покоя нет, подумал Кирилл и замер, прислонившись затылком к холодной крашеной стене.

- Слушай — сказал Володя — ты чего?

Кирилл послал его нах и пошел вниз по ступеням. Потом задумался и вернулся обратно. На улицу выходить было мучительно страшно, но лучше на улицу, чем этот, с больной женой и ребенком, о которых он почти ничего не рассказывает, со своим «ну да, ну да», со своими долбанутыми друзьями, от которых, куда ни плюнь, никуда не деться. Госсссподи... 

Он все-таки сделал несколько шагов и заглянул в кабинет через щель у косяка.       

- Володя — спросил он, вернувшись. - Ты в церковь ходишь?

- Да.

- Володя, мне трындец.

Володя встал, открыл дверь до конца и участливо посмотрел на него сквозь очки.

- Помнишь, я тебе рассказывал про... Про контракт?

- Который Димочка подписал? Ну да. Ага.

- Димочка... - Кирилл нервно схватился за воротник, потом за вентилятор и начал его переставлять, как будто, если перенаправить вентилятор в потолок, толку будет больше. Пока он возился с вентилятором, Володя не отрывал от него внимательного взгляда. - Короче, это...

 

Он вынул телефон и положил на стол.

- Мне с утра позвонили...

- Ага?

- Да чего ты «ага»-то, что за фигня... В общем, слушай... Мне с утра позвонили, и...

Трубка застрекотала каким-то особенно противным рингтоном, который Кирилл никогда не закачивал и не включал. Он смотрел на нее остановившимся взглядом, понимая, что руки онемели. И взять нельзя, и не взять нельзя.

- Я поговорю — сказал Володя. - Ах, да... Да...

Кирилл с ужасом перевел взгляд на него. Но Володя, этот малахольный Володя, которому никогда не удавалось даже прочитать до конца Стивена Кинга — одни дурацкие книжки про эльфов и бред про всякие там древние цивилизации — Володя спокойно взял страшную трубку и был спокоен, как слон.

- Я вас слушаю — сказал Володя и кивнул своим дурацким римским носом. - Да, да. Я его уже понял. Нет, я понимаю, что в контракте были прописаны обязанности. Обязанности сторон, угум... Погодите... А с вашей-то стороны что ? 



Отредактировано: 04.06.2019