Кукла с редким именем

Мирон и его сон

"Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье"...
Мирон шел по полю, и над ним метались ласточки, потому что вокруг было предчувствие грозы и красота, а волны травы затапливали пространство, хлеща его по коленям. Он раскинул руки в стороны и пошел, глядя в небо, как обычно не сделаешь в поле - человеку асфальта то кочка под ноги попадает, то еще чего. Но во сне это было просто и интересно, потому что ноги шли сами по себе, а он мог спокойно разглядывать ветер, кружащихся ласточек, облака и всякое такое. 
До горизонта трава была желтой, значит, лето. Степь бывает желтая, зеленая, коричневая и бурая, и ее перерезает пополам серая лента дороги, а еще дороги сходятся под разными углами, и где-то в середине стоит Он.
Он - это дуб, похожий на дуб на острове Буяне. Огромный, черно-коричневый, с толстыми ветвями, которые разнообразно извиваются. 
Скоро Мирону надоело смотреть только в небо, но это было необходимо для того, чтобы дойти до нужного места. Поэтому он старательно смотрел вверх, хотя уже разрешал себе не улыбаться. Нужная точка в пространстве во сне определялась легко - ноги сами приведут. 
Скоро ноги споткнулись, и он полетел кувырком через хлещущие слои желтой травы с колосками, через мягкую прохладную землю, через воду, через раскрошенный мягкий известняк, оседавший желтым облаком - вниз. Туда, где текут подземные реки, как сверху текут антрацитовые, черные-черные, древние реки - а на их средоточии стоит остров Буян - темный, и только дуб на нем желтеет сказочной светлой корой, и листва его клубится, как облака небесного слоя. 

Привет - сказал Мирон, отряхиваясь. - Привет! - крикнули ему. - Надолго ли тут? 
- Это как посмотреть - сказал он, выпутываясь из листвы и какого-то мусора. Он угодил прямиком в кучу веток, спиленных и отложенных в сторону в процессе обрезки дуба. В отличие от бардака наверху, тут было как-то более уютно, и даже трава лежала ровными волнами, будто у кого-нибудь во дворе. Русалка с узкими глазами и высокими казахскими скулами помахала ему хвостом. 
- Это потому, что ветра нет - пробурчал из-за спины леший. - Ветра нет - и все причесанное. А ветер есть - и тебя к нам сдуло. 
- Да я уже давно понял, что когда-нибудь сюда попаду - отряхнулся Мирон и пошел к дубу. 
Когда смотришь сны, надо спонтанно принимать решения. За десять секунд до того, как ты войдешь в какое-то действие во сне, ты не знаешь, что тебе предложат и чем ты собираешься заниматься. Все зависит от каких-то настоящих качеств человек а - от упертости, например. От смелости. И Мирон сейчас понимал, что прошел какую-то проверку, попал в чудесное место и не должен терять времени зря. Тем более там, когда проснешься, все другое - а расставаться будет очень жалко. 
Так что он пошел вперед, по тропинке между желтых травяных волн, и положил руку на кору дуба. 
Дуб поздоровался с ним, трогая веткой за плечо. Впрочем, это тоже была иллюзия - самые низкие его ветки оказались на высоте метров ста. И немедленно стало ясно, что надо лезть - сразу, не раздумывая - только как это сделать, он не понял.
- Ого - подумал Мирон. - А как же я с рюкзаком за сундуком-то полезу?
Рюкзак пришлось оставить на траве. Это вызвало внутри такой ужас, что стало ясно, что сундуком или нежданной встречей на самом верху дело не ограничится, и за ним придется вернуться. Не обращая внимания ни на что, Мирон ловко полез вверх по почти гладкой коре, цепляясь за чешуйки, похожие на сосновые. Дуб совершенно не был похож на дуб, пока по нему лезешь, и остановился Мирон только тогда, когда оказался в кроне. 

Белка, пробегавшая мимо него, шепнула ему насчет быть осторожным, а внизу прыгал воробей, норовя клюнуть лямки рюкзака. Это было не вполне архетипично, но понятно с точки зрения много читавшего человека, и Мирон поднял глаза, приник к стволу и расслабился. Наверху сидел огромный хищник - пернатый, клювастый - и чистил клювом перья.
Хищник был совершенно не похож на ворона, но по всем законам было ясно, что он говорящий. Он посмотрел на человека умным глазом и что-то крукнул. Крукнул он впечатляюще, но Мирон не понял.
- Ты что спросил? - как-то простецки спросил он сам. 
- Кру - сказал хищник и повернулся к нему всем телом, обламывая мелкие ветки и обрушивая листья. - Фрррр.
Он явно хотел сказать что-то умное. но у Мирона не хватало понималки. Понимание - другое дело, а вот понималка - штука специфическая и требует другого умения: разбираться непредвзято. Мирон выругал себя за то, что настроился на сундук и теперь может и не понять, что ему хотят сказать на самом деле.
- Ты кто? - решил он начать с простого. - Смерть Кощеева?
- Кру - казалось бы, утвердительно сказал хищник и придвинулся ближе. Мирон знал, что его не укусят, но все-таки облился холодным потом, когда значка на груди коснулось острие клюва. 
- Уррр.
Птица сорвала с его груди желтый значок и проглотила. Он не понял, оставались ли на нем по-прежнему буквы "А Я?" , но почему-то ему стало очень спокойно. Как будто внутри значку будет лучше, чем на его автостопном обмундировании. 
Птица потопталась на ветке, еще раз громко крукнула, сглотнула, расправила крылья и оттолкнулась. Мирон падал медленно, плавно, как лист, понимая, что не разобьется, и сожалея только о том, что не успевает обнять птицу за шею - наверняка она теплая и большая, и с ней можно было бы полетать. Красный рюкзак отчетливо был различим на земле, он придвигался все ближе, ближе, и Мирон ухватил его за лямки одной рукой, точно зная, что, когда он упадет, он проснется. 

В другой руке было солнце.