Кукла с редким именем

Дальняя

Собственно, он сел в эту машину только потому, что не оставалось ничего другого. Проклятых три часа он то шел, то торчал на обочине, прыгать упорно не выходило, наступала ночь, и ни тебе автобуса, ни легковушки - только эта, битая-перебитая, с промерзшими стеклами. Водитель денег не попросил, на фразу "я путешествую автостопом" отреагировал глумливым фырканьем, но забраться в машину после долгого зависа и мерзляка было счастьем. А через пару минут стало как-то не по себе.
Во-первых, мужик был неуловимо странным. В нем все было чересчур - мятая непонятно какая рубаха вместо свитера, затравленное выражение лица, синяя киношная небритость, будто у актера. На пальце было заметное, крупное кольцо-печатка. Не то мент, не то бандюга.

Во-вторых - дошло с опозданием - они не договорились, куда едут. Мужик просто притормозил и крикнул "залезай!". А перед тем, как залезть к такому, в такую халявную тачку, надо хорошенько подумать головой. Вдруг чего.
Пора было знакомиться, чтобы развеять обстановку. Но водитель опередил его и буркнул:
- Тебя как звать?
- Мирон - сказал Мирон. И приготовился объяснять, почему его так зовут. Это часто помогало.
- А меня вот никак не зовут - уныло сообщил водитель. - А ты сейчас будешь говорить, куда тебе надо, да? Так вот, никуда тебе не надо. Это Бесконечная. 
- Бесконечная... чего?
- Бесконечная всего - серьезно ответил водитель. - Сядешь - и не слезешь.
Мирон забеспокоился.
- Почему не слезешь? Вроде бы не в тюрьму едем.
- Ну, не в тюрьму... - мужик вздохнул. - Радуйся, что так. Но ты отсюда не выйдешь никуда.
- Я, я выйду - возразил Мирон. Дело пахло керосином. А сам дурак, не надо было сюда садиться. Он много раз слышал, что на дорогах водятся идейные последователи Чикатило, но чтобы вот прямо здесь, на кольцевой... 
- Не, никто не выходит... - уныло сказал мужик. - У них не получается...

- Тогда остановите, я сойду.
Обычно он слушал свой внутренний голос, и сейчас этот голос отчаянно орал, как сигнализация. Так было, когда ему попался в Казахстане неразговорчивый водитель с пистолетом и дурацким грузом под сиденьем, так было год назад, когда он чудом не вляпался в аварию, опоздав на паром... Короче, надо было бежать, и бежать быстро.
Рука сама собой потянулась к ручке двери.
- Я не могу - вяло сообщил водитель. - Я давно так.
Ручки на двери не было.
Внутренний голос взвыл. Мирон запаниковал и ударил в дверь двумя ногами. От такого могла вылететь и эта дверь, жестяная заслонка, а в прошлом вылетала и дверь "уазика"... Но только отшиб себе обе ноги.
Тогда он прыгнул на водителя, и последним, что он помнил, было ощущение скользкой материи под руками - то ли капрона, то ли дерматина - как будто он вцепился в старую, обитую черт-те чем дверь, стараясь сорвать обивку и выдернуть гвозди.

Через час он пришел в себя на том же сиденье. Вокруг была мокрая трасса, и Мирон затряс головой, пытаясь вышвырнуть обрывки дурацкого сна. Но водитель был тот же самый, и машина та же самая, и ручки не было на двери...

Перемещаться не выходило, хоть ты плачь.
Он огляделся в панике.
- Это что, на самом деле?
- Ага - так же уныло отозвался водитель. - на самом деле. Ты не сердись. Я сам выйти не могу. Вот, смотри, у меня тут даже педали тормоза нет.
Мирон заглянул ему под ноги. Действительно, дядя не врал. То есть педаль имелась, но какая-то дурацкая, как огрызок, и не нажималась вообще. Гидравлика сдохла. Непонятно, как вообще можно было тормозить на такой машине.
- Ты меня сильно не бей - сказал водила. - Я тут раз посадил одного такого, он долго буянил, пытался бить стекла, а потом лег на заднее сиденье, скулил, скулил во сне и не проснулся...
- Кто ж тебя тут посадил-то... - пробормотал Мирон и медленно повернул голову. С заднего сиденья действительно смотрел скелет. Вид у него был обычный, как будто его сперли из кабинета биологии.
Дальше, за задним стеклом, была чернота. Ни огней, ни уходящей назад дороги... Одна черная вязкая тушь. Утешал только звук за тонкой стенкой, монотонный, непрекращающийся звук трассы, и он напоминал, что шансы еще есть.
На что шансы? Какие шансы?

- А я тебя не ушиб? - не чувствуя губ, поинтересовался Мирон. - Или ты тоже покойник?
- Не, не ушиб. Я теперь почти совсем, как плексиглас. А я привык уже, на мне и следов не остается...

Мирон тупо уставился в окно, не видя окна.
Ему было крайне странно. Бешенство куда-то делось, и он чувствовал, как накатывается ступор. И жалость. Нет, не к себе, себя он тут как-то не чувствовал и, значит, его тут как бы и не было. Но водила... Но машина, искореженная непонятно какой силой... Но все остальное...
- Ну ты и влип, товарищ - наконец сказал он.- Кто ж тебя так?
- Да это влип не я... - обреченно сказал водила. - это ты. А у меня просто жизнь такая.
- Какая?
- Как эта Бесконечная.

В том, как он произносил слово "Бесконечная", была прямо-таки масса оттенков. И ужас. И смирение. И тоскливое вытье цепного, нечесаного пса. И некоторая дурь. И даже, как ни странно, гордость: мол, у всех людей - жизнь как жизнь, а у него - "бесконечная".
Мирон посмотрел на него и понял, что руки водителя постоянно, в одном и том же положении лежат на руле, еле-еле двигаясь, как будто ничего другого им не надо.
- И зачем я только тебя впустил... - глядя в пространство между стоящими колом дворниками, сказал водитель. - Я бы и так никого не брал, но вижу - стоит человек, легко одет, замерз весь... Фуры эти грязные... А тут хотя и нельзя выбраться, зато тепло...
И закурил.
Это выглядело забавно, как будто ожила кукла, неподвижная ниже пояса. Он даже не трудился шарить в бардачке. В руке сама собой появилась сигаретная пачка, а зажигалка вообще не понадобилась. Спичка зажглась, будто сама собой.
Интересно, подумал Мирон, сколько он вообще лет тут катается?
И спросил.

Все было еще веселее, чем если бы он попал к потомкам Чикатило.
Дело было в том, как понял Мирон, что лет шестьдесят назад советский человек не мог просто так купить себе автомобиль. Его надо было добывать.
Добывались автомобили различными честными и нечестными способами. Их было мало. Они были увлекательны, а иногда унизительны. Чего стоило одно партсобрание, на котором решалось, выдавать авто герою труда или нет! Он уже приготовился слушать интересные байки, раскрыв рот, и задавать наводящие вопросы - а слушал одну, про вожделенную машину, которую никто не сможет отобрать, и раскрыть рот мешала паника. Да и рассказчик этому не способствовал.
Мирон смутно припомнил, что когда-то давно, еще у Кротова, старшие товарищи рассказывали ему смешную байку о колхозном водителе, собравшем себе незарегистрированный автомобиль из чего попало. Он отправился в Москву, выехал на Кольцевую, и с тех пор его больше никто никогда не видел...
Нет, нет. Не может быть.
Или это другой герой анекдота, чукча, продавший оленя? Он тоже заблудился на Кольцевой...

Рассказчиком водитель был удивительно унылым. Он воровал запчасти. Он воровал их бесконечно и продавал на сторону, чтобы купить машину, но потом увлекся и собрал свою. Это было безумно скучно. Кража запчастей с завода в его исполнении выглядела как перечень этих самых запчастей, сборка на приусадебном участке - хуже, чем сборка в цеху, а обкатка... а покупка бензина... Мирон понимал, что в таких условиях люди могут сродниться со своей мечтой, только каким-то странным образом. Может быть, это тот случай, когда наступает деформация. Господи, он же просто окуклился...