Кукушка, кукушка

Кукушка, кукушка

Земля стелилась лепестками вишни. В свете бессонных фонарей роса казалась потерянными бриллиантами. Они слепили глаза. Напоминали.

Шилов выкинул сигарету - разбил один фальшивый бриллиант. И окурок зашипел, запротивился, но погас, умытый водой.

- Не замёрзла?

Юля внезапно поёжилась.

- Немного.

Он снял лётную куртку и накинул ей на плечи.

- Спасибо.

На её ресницах тоже была роса. Капельки свисали с самых кончиков. Как у конченной. Юлька любила бьюти-блоги и косплей. Помимо застывшей росы отличалась цветом волос. И их наличием.

Мало кто не слышал сплетню о том, что у неё мохнатая писька, выкрашенная в зелёный.

Шилов тоже слышал, но ещё не проверял.

Он снова закурил.

Юля шла рядом. Вдыхала облако дыма и начинала любить запах сигарет.

Лес шуршал, пел соловьями. Шилов курил. Юля украдкой подглядывала за его долгими затяжками. За губами, выпускавшими дым. За полной луной, наблюдавшей с неба.

Звёзды тоже напоминали бриллианты.

Шилов глянул на Юлино кольцо. Как и роса, оно сверкало в свете фонарей.

Последний из них остался позади. Дальше тропинка темнела. Терялась в лесной пасти.

- Может, обратно?

- Боишься?

- Ну… темно как-то…

- Со мной и боишься?

Юля поджала губы.

- Пошли, - Шилов подставил локоть.

Она неуверенно кивнула и вцепилась в него.

Шаги растворялись в мягкой земле. Вдалеке ухал филин.

- Кукушка, - оживилась Юля.

Шилов усмехнулся.

- Уху-уху.

- Раз, два.

- Уху.

- Три.

Темнота скрывала Шилова, его закаченные глаза и поджатые губы. Их уголки подпирали щёки и резко опускались вниз.

- Уху…

- Двадцать восемь! - не унималась Юля.

Шилов курил. Пиво бы не помешало. Или водка.

Раздалось последние «уху». Юля посчитала. Прислушалась. Прислушалась. Прислушалась.

- Ну вот… больше не кукует… ты же знаешь, зачем я считала? Знаешь? Есть такая притча про кукушек. Они кукуют и накуковывают годы. До скольки проживёшь, типа. Прикольно?

- Очень.

- Да не очень. Она мне только тридцать насчитала.

- Ну а чего дальше тридцати-то делать?

- Как чего? Ну… семья, дети там всякие…

- Дети? Тебе нужны дети?

- Не-не! Ну не сейчас. Сейчас я не хочу… конечно…

- А потом захочешь?

- Ну… не знаю… а… это плохо?

- Это как посмотреть. Вот отец твой. Ждёт тебя дома. А ты вот возьмёшь и не вернёшься.

- Украдёшь меня? - Юля кокетливо прижалась к Шилову.

- Украл у меня он.

Шилов тоже прижал её крепче. Второй рукой вцепился в ладонь.

- Было у меня кольцо матери. И пара серёжек.

- Ты… ты чего?..

Юля потянула руку. Шилов не отпускал.

- Принёс я их в его ломбард. Деньги нужны были. Попросил не продавать. Ни в коем случае не продавать. Материны, понимаешь?

- Дима, ты чего?

Хлипкие трепыхания утопали в сцепленных руках.

- Материны.

- Дима, хватит…

- И он обещал. Как можно, говорит. Вот так и можно, оказывается! Пришёл через два месяца. Да — опоздал! Но он обещал. Обещал, сука.

Шилов резко стянул кольцо с пальца Юли.

- А он взял и своей дочурке отдал — нормально? Нормально, считаешь?!

Юля вырвалась. Бросилась бежать. Позади манил свет фонарей. Но она помчалась в чащу.

Шилов вздохнул. Юля споткнулась и растянулась на тропинке.

- Вот дура.

Он сунул кольцо в карман и за пару шагов оказался рядом.

- Что тебе надо?!

- Где серёжки?

- Не знаю! Не знаю я ни про какие серёжки!

- Кольцо-то у тебя. Было.

Юля попыталась встать. Шилов прижал её ногой.

- Серёжки. Где?

- Да не знаю я! У меня уши не проколоты.