Кукушкины слезки

Пролог

            Пролог

            В кабинете сидели двое.

            – Ух ты, не отчет, а прямо пердимонокль увлекательный…

            – Простите, не понял…

            – Я говорю, написано живенько так, прямо роман, хоть в «Уральский следопыт» посылай. Надо бы паренька, который отчет писал, наградить.

            – Аналитика?

            – Ну, понимаешь, да. Как там его зовут? – грузный седеющий мужчина прочитал приколотую к стопке печатных листов записку, – … Ааронович? Что за отчество такое?

            – Аарона сын. Так чем наградить?

            – Нет, – почесал седеющий затылок, – с таким отчеством перетопчется… Пущай вон романы пишет, в «Искатель»… Ну и что, понимаешь, там такое? – грузный седеющий мужчина потряс стопкой листов и уставился на собеседника.

            – Борис Николаевич, мы сами толком не знаем, – серый, будто покрытый пылью, мужчина мелко закивал головой. – Все материалы были непосредственно у Грушко[1]. После ареста они пропали.

            – А где он сейчас?

            – Дома, после «Матросской тишины» отдыхает.

            – Мы пробовали с ним общаться, но на эту тему он отказывается говорить. Давить после двух инфарктов на него рискованно.

                – Россиянин, – усмехнулся седеющий. – Почему нельзя просто послать туда людей?

                – Мы пробовали, – человечек с противным звуком поскреб ногтем по столешнице. – Две группы. Первая бесследно пропала где-то в заповеднике, из второй уцелел один человек. Поломанные кости, повреждены внутренние органы, пробитое сучьями легкое – по его словам, на него упала сухая елка. Дополз до Карловки, отвезли в больницу. Прооперировали. Когда отошел от наркоза, то напал на приставленного для охраны милиционера, задушил. Вырвал ему и себе ногти.

            – Какой ужас! А зачем?

            – Сложил из них какую-то надпись. Вроде даты: 21.9.

            – К-хм… К-хм, – звучно прочистил горло. – Однако… Какая херабора получается…

            – Простите?

            – Да нет, ничего, продолжайте.

            – Иглой от капельницы распорол ему живот и повесился на вытащенных кишках.

            – Какая гадость, – поморщился Борис Николаевич. – Ты так, понимаешь, мне весь аппетит отобьешь, а мне еще с документами работать.

            – Виноват!

            – Еще и это, – Борис Николаевич вытащил из бумаг фотографию.

            На ней был скелет, прикрученный к раздвоенному дереву ржавой колючей проволокой. К грудине была приколочена табличка с полустершейся угловатой надписью: «Только сунься снова!»

            – Единственный не засвеченный кадр на фотопленке. Разбитый фотоаппарат нашла поисковая группа.

            – Это немец?

            – Судя по каске, поясному ремню и футляру для противогаза это однозначно солдат вермахта.

            – Однако… – почесал левую бровь. – И что ты предлагаешь?

            – Взять этого ГБ-шника, Кравцова, который Самарский. Он сейчас под следствием в «Матросской тишине».