Кумир

Кумир

КУМИР

За окном был промозглый осенний вечер. Мы втроём делали уроки, сидя за столом в зале. Мы – это я, моя приятельница и… Но сначала кое-что объясню.

Я специально позвала именно эту приятельницу. Она была отличницей в учёбе и активной общественницей, которой доверяли все взрослые. Но ничего не смыслила в человеческих отношениях. А значит, ни о чём не догадается и послужит отличным прикрытием.

Глупо было бы позвать другую приятельницу, не отличницу, но зато смекающую в отношениях и чувствах. Причём лучше школьной психологички, которую бьёт дома муж и она постоянно ходит в синяках, вздрагивает от резких движений и думает, что никто этого не замечает. И ведь некоторые на полном серьёзе ходят к ней за советом… Так вот, что я хочу сказать о второй моей приятельнице: наверное, она могла бы что-то посоветовать, но… Но высмеяла бы меня. Всё бы сорвалось. И ещё… на завтра надо мной смеялась бы не только вся школа, а весь район.

Есть у меня и третья приятельница. Что у неё в голове – это тёмный лес. Она очень редко и мало говорит о том, что вокруг происходит, зато о каплях на ветвях, о вышивке крестом, о комнатных растениях, о кошках… Но лицо у неё при этом такое сочувствующее и всё понимающее, как у святых на иконах в церкви, куда меня иногда берёт с собой бабушка. К этой приятельнице я прихожу отвести душу. Разговоры о пустяках меня как-то умиротворяют.

Но в этой ситуации умиротворение было бы лишним, ведь третьим, кто сидел с нами за столом, был мой одноклассник – вожделение всех девчонок. Русые кудри. Серые? Или голубые глаза? Ему так же шестнадцать лет, как и всем в классе, но манеры взрослого мужчины: походка такая уверенная, взгляд гордый, насмешливый. Он появился совсем недавно, но уже стал кумиром девчонок всего класса.

Мне он ещё больше понравился, когда, проходя с одноклассниками мимо его дома, мы увидели, как он развешивает в огороде постиранное бельё. Мальчишки над ним потом с неделю подшучивали.

А мне почему-то кажется милым, когда мужчина умеет делать и женскую работу. И когда над новеньким смеялись, а он в ответ лишь смущённо так слегка улыбался и молча опускал глаза, у меня ныло сердце, будто там появилась заноза. Всё это было трогательным, нежным, как капли росы на весенней листве. Как в старых романтических книгах про рыцарей, которые мама раньше читала, а теперь они почему-то пылились в кладовке…

От размышлений меня отвлёк мамин властный голос. Она сказала, что уже поздно и она ложится спать, а когда мы закончим делать уроки, чтобы не забыли выключить свет. Младший брат уже давно спал. А двоюродная старшая сестра где-то гуляла. Её родители всё время ездили по командировкам, а дочь подкидывали родственникам и друзьям. Как говорила бабушка, они были непоседами. Наверное, поэтому их дочери тоже не сиделось дома.

Приятельница, любимица всех родителей и пример для всех детей этих родителей, тут же заверила мою маму, что, когда она будет уходить, то лично напомнит про свет.

Я незаметно наблюдала за своим кумиром и обнаружила, что он притворяется, что делает уроки. Из-под ресниц он поглядывал то на меня, то на мою приятельницу. Но приятельница была слишком поглощена уроками. И украдкой от неё мы стали строить друг другу глазки.

Через несколько минут отличница закончила делать уроки. По ровному дыханию, доносившемуся из комнаты, я поняла, что мама спит, и стала прощаться с приятельницей. Та вопросительно взглянула на моего одноклассника. Тот вдруг сказал, что ему нужно ещё кое-что дописать.

«Неужели догадался?!» – мелькнуло у меня в голове.

Но если я тороплюсь лечь спать, то он допишет и дома. Я сказала, что мне тоже надо дописать.

Уходя, ответственная отличница наставительно напомнила выключить свет. Проводив её до дверей, я быстро вернулась и услышала мамин недовольный голос, сквозь сон приказывающий выключить свет. Так я и сделала.

- А что происходит? – вдруг услышала я шёпот над самым ухом.

- А ты не догадываешься?

Я повернулась к своему кумиру и сняла с него свитер. Он уже сам снял с себя футболку и стал расстёгивать ремень. Я невольно отвернулась, снимая кофту и только взялась за пуговицы на платье, как что-то тихо звякнуло.

- Ой, я уронил ключ! Как я теперь домой попаду!?

- Тихо! – почувствовав неладное, я застегнула пуговицы и обернулась.

Кумир ползал по полу в одних трусах, ища ключ. Я стала помогать искать. Но ни под стульями, ни под столом ключа не было, словно его стащил домовой. Бабушка часто его ругала, ища очки, которые были у неё на макушке.

- Включи свет! Я не могу найти ключ в темноте-е!

Я, при свете луны за окном, увидела, как у мечты всех девчонок нашего класса сморщилось лицо как у старичка, он сел на полу и заплакал. Плач его становился всё громче, как у капризного ребёнка.

Мои восторженные романтические чувства к нему испарились как роса при свете солнца и даже начали перерастать в отвращение.

- Тихо! Не шуми! Найду я твой ключ! Только вставай и одевайся!

- Ой, я не вижу, где моя одежда!

- Чёрт!

Я нашла на спинке стула одежду, выбрала футболку и стала на него натягивать.

- Это не моя футболка! Она мне мала!

- Наверное, это футболка моего брата! Он вечно разбрасывает свои вещи где попало! – я в отчаянии воздела руки и стала искать другую футболку, мысленно продолжая ругать брата: «Непослушный, вредный, неряха!»

Там же на стуле я нашла другую футболку и натянула на бывшего своего кумира, при этом почувствовав, как во мне проснулись сестринские чувства. Захотелось даже отвесить ему подзатыльник. Но взглянув на него – ко мне вернулось отвращение. Он стоял всё ещё морщась, весь какой-то несуразный, нескладный и жалкий. Ну совсем не похож на героев романов из тех книг в кладовке, которые я тайком почитывала!