Куница или Морковка

Морковка или Куница

Глава 1

Сонька ненавидела геометрию так, как может ненавидеть ее только выпускник школы, которому предстоял тяжелый и трудный экзамен по нелюбимому предмету. Май в этом году выдался солнечный, стрекочущий, жаркий, и, с того памятного дня, когда девятого мая в небо запускали салют в честь Дня Победы, Сонька не помнила ни одного холодного и дождливого утра. Только вот все ее одноклассницы во дворе гуляли, в парк ездили на велосипедах, с мальчишками в беседке на берегу реки торчали, а она зубрила проклятущие теоремы. И днем, и ночью зубрила, до черных точек перед глазами!

Вот и сегодня Сонька подскочила с кровати в шесть часов, чтобы распахнуть учебник и продолжить на том месте, на котором вчера уснула прямо за столом. Хорошо, что Вадька у нее такой добрый и понимающий старший брат. Он ее силой утащил на кровать и одеялком укрыл, позаботился, а матери с отцом сказал, что «сеструха учила вашу геометрию весь вечер, дайте ей отдохнуть!». Это Сонька уже сквозь сон слышала, потому что родители – врачи – со смены возвращались за полночь. Вадьке-то хорошо, он студент, и первые зачеты у него пройдены, а экзамены только в начале лета, а ей, горемычной, совсем скоро писать итоговые контрольные и сдавать выпускные и вступительные экзамены! Хуже нет, когда заканчиваешь девятый класс и решаешь поступать в десятый! Лучше бы в колледж какой пошла, не тратила время попусту, но родители настояли, да и Сонька не знала еще, чего от жизни хочет. Не было у нее, как у других, заветной мечты стать врачом и или в космос полететь. Вадька долго не думал, пошел по стопам отца, подался в хирурги, а ее от одного вида крови мутит так, что тошнота к горлу подкатывает и коленки подгибаются!

Сонька встала с кровати и распахнула окно, чтобы высунуться на улицу по пояс.

«Ну что за запах такой опьяняющий! И одуванчики, распускающие желтые головки от первых утренних лучей, как волшебные огоньки среди изумрудной травы!» - думала Сонька.

-Шальная девка, - отругала ее склочная и скверная по характеру соседка – теть Нюра, которую Сонька испугала своим неожиданным появлением. – Лохудра и та краше, - прошипела вредная старуха, гремя бидоном с молоком.

К их городку с недавних пор притулился прямо через реку новый рабочий поселок, в котором держали коз и даже коров, вот городские жители, охочие до свежего молочка, и шастали через мост в поселок с утра пораньше. С бидонами, как в старые добрые времена, а кто и с трехлитровыми банками! Теть Нюра не стала исключением.

Сонька подышала полной грудью, посмотрела на верхушки пушистых березок, на зелень, от которой рябило в глазах, на колышущийся ковер из травы, еще не вытоптанный жителями новой незаселенной многоэтажки, на детские качели, выкрашенные яркой синей краской, прямо как небо над головой, и радостно разулыбалась. В створке окна отражалось ее веселое веснушчатое лицо с яркими зелеными глазами и курчавыми рыжими волосами, торчащими в разные стороны.

«И никакая я не лохудра, - причесала пятерней Сонька непослушные пряди волос, которые походили на легкое и воздушное облачко. – Я же не выбирала свою внешность, она мне от папы досталось!»

Ох, сколько было разговоров на эту тему! Мама Соньки – правнучка известного всему городу профессора филологических наук Князева Вячеслава Вячеславовича, отличница, умница и красавица, гордилась своей аристократической внешностью. Тонкие черты лица, мраморная бледность кожи, высокие, словно вылепленные скульптором скулы, небесно-синие глаза, распахнутые миру, очаровательные ямочки на щеках от обаятельной улыбки. Маму Соньки считали первой красавицей их небольшого городка и лучшим акушером-гинекологом. К ней в поликлинику такие очереди выстраивались, что впору собственную частную клинику открывать и большие деньги зарабатывать, но мама Сони не такая, она старается на благо граждан и родного города за честно выстраданные копейки. Это не Сонька придумала, это Вадька постоянно ворчал, когда родители ему не давали карманных денег. На стипендию особо не разгуляешься, а работать Вадька не любил и не стремился. А вот папа у них не такой, он согласен и за деньги работать, лишь бы действительно хорошо платили. Берется за трудные случаи, не гнушаясь вознаграждением в денежном эквиваленте. На эти деньги семья Куницыных и квартиру хорошую купили, и Вадьку в университет пристроили, и ей, Соньке, все самое лучшее покупали, чего она только не пожелала бы. До недавнего времени! Папа Соньки и выглядел соответствующе. Крупный, приземистый, с небольшим круглым животиком, который, впрочем, не мешал ему проворно бегать до остановки по утрам. Черты лица у Куницына отличались резкостью, грубостью, топорным мастерством, и про Соньку говорили, что она унаследовала от отца все самое худшее. Нос широкий, веснушки по всему лицу, волосы кучеряшками в разные стороны и глаза зеленые, ведьминские, с таким огоньком, что лучше подолгу не смотреть, страшно становится. Вадька говорил, что это Соньке от отца достались такие глаза, что иной раз посмотреть в них и отвернуться бы скорее! Папа умел так глянуть, что душу выворачивало.

Сонька приуныла, села на подоконник и стала разглядывать голубей, суетливо курлыкающих под окном многоэтажки в поисках хлебных крошек и иного угощения.

«Если папа узнает, что у меня по самостоятельной тройка, запретит и думать про отдых на море! Не видать мне ни поездки в Сочи, ни безоблачного радостного лета, напоенного соленым ветром и криком неугомонных чаек, ни новенького велосипеда!»

Сонька ожесточенно потерла лицо с красными воспаленными глазами и неохотно потянулась к учебнику по геометрии. Сегодня выходной, в школу не нужно, но проснется отец и потребует ее тетрадки. Тут-то и начнется!

«Пусть бы спал себе подольше!» - подумала она, воровато оглядываясь на дверь, ведущую в коридор. А там, через две двери, спит папа, который только и ждет, как бы отчитать ее за плохие оценки.

-Куница! – услышала Сонька голос Воробьева из ее девятого «Б». – Ты чего с утра пораньше в окне торчишь?!