Купи меня

Глава 1

Своим предчувствиям верить надо. Очень надо! В этом я убедилась, едва переступила порог просторного холла, войдя в дорогой фамильный особняк семейства Гаррингтон. Отец, под руку с которым я шагала, неловко запнулся на пороге и со свойственной ему горячностью и простодушием, забыв о манерах, привычно чертыхнулся, отчего мы сразу же привлекли невольное внимание не только хозяев дома, уже спешивших к нам навстречу, но и тех гостей, кто уже находился внутри. Родовитые господа уставились на нас с явным недовольством, видимо думая о том, каким образом кто-то подобный нам мог получить приглашение на бал в благородный дом. Куда имеют доступ только высшие представители местной аристократии. Я поддержала отца, а затем перевела взгляд на лицо леди Гаррингтон, чуть скривившееся при упоминании хвостатого исчадия, и на ее супруга, почтенного джентльмена, приблизившегося к нам.

Быстрые взгляды скользнули оценивающе. Льдистые глаза леди и темные лорда, думаю, за считаные доли секунды проанализировали наш внешний вид. Сочли его подобающим, и господа изволили изобразить приветливые улыбки, которые, впрочем, не обманули меня. А вот отец приосанился и даже потянулся к руке леди Гаррингтон, затянутой в белую перчатку, решив приложиться к ней губами, как этого требовал этикет.

– О, мистер Дорнан! – Леди стерпела его поцелуй, а затем отняла руку и положила ее на локоть собственного мужа, в которого вцепилась будто клещами. – Мисс Дорнан! – И мне тоже подарили мгновение внимания.

Взгляд у леди был цепким. Словно она осматривала не новую знакомую, а товар, над приобретением которого долго размышляла, покупать или нет.

Как же неприятно! Но я вернула улыбку, надеясь, что она получилась вполне сносной и радостной. Я уверена, что эта дама и ее величественный супруг, раздувавшийся от собственной значимости, сейчас полагают, что мы с отцом на седьмом небе от счастья, попав в святая святых местного общества! Вот только я, признаться, предпочла бы оказаться как можно дальше от этого гадюшника и всех этих господ, что разглядывали нас с отцом будто невиданную диковинку. Так и подмывало спросить во весь голос: «Что уставились?» – но я, конечно же, промолчала. Разве что улыбнулась шире, чтобы сдержать негодование, зародившееся внутри.

Это была прихоть отца – принять приглашение и прийти в этот дом. Кажется, он твердо вознамерился выдать меня замуж за одного из отпрысков благородных семейств.

«Ты должна быть лучше, чем я! – говорил он мне. – А это, – и указал на изящные пригласительные билеты, которые лежали перед нами на столе, – первый шаг к лучшей жизни. Не для меня! – веско добавил он. – Для тебя! Ведь я желаю для своей дочери только самого лучшего!»

«Ах, папа!» – помнится, ответила я и дала это глупое согласие принять приглашение от чопорного семейства Гаррингтон. О них ходили слухи, что господа имеют глубокие корни родословной, которые тесно переплетаются с корнями королевской династии. И Гаррингтоны этим кичились. Помнится, когда я первый раз столкнулась с ними, в королевском дворце, оба, и муж, и жена, показались мне людьми весьма неприятными. А в разговоре с ними скользила холодность и чувство собственного превосходства со стороны благородной пары. Но они не могли не пригласить нас. Да, простых, да, почти безродных, но таких состоятельных и богатых. Не могли обойти стороной, ведь сам его величество король Далланда снизошел до того, что принял нас в своем королевском дворце. А всему виной, или, если быть точной, причиной, служили деньги моего отца.

Пусть неблагородный, пусть с манерами, которые оставляли желать лучшего, но он был тем, кто владел богатыми рудниками и умел делать самое важное, что было в этом мире, – деньги.

Поэтому сейчас, глядя на искусственное радушие гостеприимных хозяев, я понимала, кого они видят перед собой: источник дохода, и не более того.

– Очень рады, что вы приехали к нам, – пропела леди Гаррингтон, глядя уже только на моего отца. Тот расплылся в улыбке – женский пол он всегда любил, но чувствовал себя в присутствии дам несколько скованно, отчего раскраснелся, сверкая глазами. Впрочем, леди была весьма хороша собой. Очень ухоженная, высокая, со светлыми волосами, уложенными в приподнятую прическу, в длинном платье цвета бирюзы и с многочисленными украшениями на шее, в ушах, на пальцах поверх перчаток и даже в волосах. Все они сверкали от света магических ламп и бросали блики на ткань ее наряда. Супруг леди был ей под стать: рослый, подтянутый, с едва проступавшим животиком, который почти скрыл покрой брюк. Красивый, я бы даже сказала, породистый. С темными волосами и неприятным взглядом, который продолжал оценивать нас с отцом на предмет прибыли.

– Чувствуйте себя как дома. Проходите в зал, там уже собрались почти все приглашенные! – закончила леди свою воркующую речь, сдобренную улыбкой.

– Кэтрин, душенька, возможно, ты проводишь наших дорогих гостей? – повернул к супруге холеное лицо лорд Гаррингтон. – Они ведь впервые у нас, могут и заблудиться. А я встречу тех, кто задержался.

– О, как я об этом не подумала раньше! – кивнула леди и в ожидании посмотрела на моего отца, явно надеясь, что он предложит ей руку, как это было положено. Мне пришлось чуть толкнуть папеньку локтем, и он, опомнившись, сделал то, чего так ждала эта дама.

Даже не знаю, как бы мы смогли заблудиться в холле, тем более что гостей, прибывших перед нами, уже провожал услужливый лакей. Так что нам просто стоило бы отправиться следом за ними. Но, видимо, хозяева дома решили продемонстрировать свое особое расположение к нам. И я, смирившись, последовала за отцом и леди, уводившей его прочь от лорда Гаррингтона в направлении распахнутых дверей, за которыми был виден следующий зал, еще более просторный, чем холл, где мы находились мгновение назад.

Шагая, не удержалась от того, чтобы окинуть взором обстановку, поражавшую своей роскошью. Эти Гаррингтоны явно любили во всем превосходить остальных. Я рассматривала статуи обнаженных дев, стеснительно прикрывавших прелести руками, видела огромные картины, украшавшие стены с золотыми шелковыми обоями. Даже под ногами пол был из узорчатого мрамора, черного, с прожилками золотых вен. Насколько я знала, этот камень был весьма дорогим. И то, что холл был выложен именно им, говорило о богатстве семейства. Правда, я слышала, что Гаррингтоны переживали сейчас не самые лучшие дни. По столице ходили слухи, что они скоро пойдут по миру и что не имеют границ в своей жажде к роскошной жизни. А балы и приемы, столь любимые здешним обществом, обходились в приличную сумму. Только ведь джентльмены не могли работать. Точнее, могли, но врожденное благородство не позволяло марать руки.